Холостяк года

Нет, она сделает все наоборот: прильнет к его телу и отдастся ему вся без остатка.
— Не думаю, что проблема в возрасте, Сиерра, — сказал он, войдя в гостиную. Он кинул пиджак на кушетку, снял галстук и закатал рукава, как будто в доме было слишком жарко.
— Тебе было двадцать, — ответила в свою защиту Сиерра. — Мне — восемнадцать. Мы были почти детьми. Я понимаю это сейчас, когда смотрю на Энжи, Лену и даже Джорди.
— Возраст — это не только количество прошедших дней рождения, — возразил Ти.
— Разве?
Одна сторона воротника поднялась к щеке Ти и теперь прикрывала появившуюся щетину. Он держал руки глубоко в карманах, взгляд его был задумчив.
— Мы оба выросли достаточно быстро. Не забывай это, Сиерра. Ты стала взрослой сразу после смерти матери. А я…
С самого рождения.
Это был самый верный способ остудить их пыл — поговорить о детстве Ти.
Сиерра знала, что он не любит вспоминать об этом. Сиерре всегда приходилось собирать историю его жизни по кусочкам.
Он не знал своего отца и едва помнил мать. Та считала себя великой певицей и периодически исчезала в Нью-Йорке, или Нэшвилле, или на Западном побережье, где пыталась снискать славу и признание, оставляя при этом Ти на попечение бабушки и дедушки. У Файт Гаррет действительно был когда-то хороший голос, позже разрушенный сигаретами и неправильным образом жизни.
Бабушка с дедушкой жили на маленьком участке земли, где бабушка разводила кур, а дедушка ремонтировал все, что ему приносили. Они постоянно болели и нуждались в деньгах. С шести лет самым трудоспособным и ответственным членом этой семьи был Ти, а с семнадцати — остался ее последним представителем.
Поэтому, может быть, он прав: зрелость не зависит от количества прожитых лет. И проблемы их объяснялись не отсутствием опыта.
— Так о чем ты говоришь, Ти? — Сиерра наблюдала, как он вытащил руки из карманов и отправился к двери, ведущей на террасу. Дверь открылась, и в комнату ворвался морской воздух. Сиерра и Ти вышли на веранду.
Ти облокотился на деревянные перила, и его лицо скрылось в тени. Сиерра наблюдала за мужем и еле сдерживала желание дотронуться до него.
— Я думаю, наш разрыв был неизбежен, — ответил Ти. — Так что мы не должны себя винить…
— Я не виню себя!
— …или друг друга, — тихо закончил он. — Мы осознанно сделали выбор, по не угадали, поэтому наш брак был обречен на провал. Нам не о чем жалеть. Остается только праздновать.
— Праздновать?
— Праздновать то, что когда-то нам было хорошо, нам действительно было очень-очень хорошо, Сиерра.
На Сиерру нахлынули воспоминания. Она помнила то, как они занимались любовью, как безумно хотели видеть друг друга после тяжелого рабочего дня, как засыпали ближе к рассвету. Ей казалось, что они король и королева волшебного царства, о котором больше никто не знает. Сиерра чувствовала себя тогда на вершине блаженства.
— Я не буду с этим спорить, — произнесла она.
Да, их брак был по-своему хорош. Так хорош, что сейчас было мучительно больно осознавать, как сильно они все разрушили.
— Так, может, отпразднуем это? — Ти обернулся к ней, рубашка натянулась на его груди.
— Как?
Переспав? Если он опять намекает на постель, то нет, увольте! Минутное блаженство не окупит тяжелого возвращения в суровую реальность.
Сиерра присела в кресло, ручки которого служили как бы защитой от Ти. Потому что если он начнет говорить о сексе…
Боже, хватит ли у нее моральных сил отказать ему?
— Будем уважать друг друга, по крайней мере на протяжении нескольких дней, — сказал он, и Сиерра обрела способность дышать. — По крайней мере постараемся не причинять боль другу другу снова, если у нас это получится, конечно.
— Я никогда не хотела сделать тебе больно, Ти. Никогда! — Сиерра резко выпрямилась. — Я злилась, да, но я никогда…
— Хорошо, хорошо, — кивнул Ти. — Знаю. Я вообще не могу представить, чтобы ты кого-нибудь когда-нибудь обидела.
— Если ты хотел сделать мне комплимент, то лучше попробуй еще раз. — Ей было все сложнее говорить, особенно под его внимательным взглядом.
— Это не комплимент и не критика, — ответил Ти через пару секунд. Он выглядел задумчивым и отстраненным. — Это просто констатация факта. — Он опять замолчал, и после секунды молчания спросил: — Хочешь выпить? Горячий шоколад? Чай? Что-нибудь покрепче?
— Чашечка чая будет в самый раз.
Она собралась встать, но Ти остановил ее движением руки. Она видела в его глазах желание.
— Останься. Я сам принесу. — И он быстро скрылся на кухне, будто чувствовал себя там в большей безопасности. Сиерра же ощущала себя гораздо лучше здесь, на свежем воздухе.
Ощущала себя лучше без него?
Когда-то в его руках она чувствовала себя защищенной. Когда же Ти уехал, чувство защищенности исчезло вместе с ним, но Сиерра никогда не переставала надеяться, что оно когда-нибудь вернется к ней.
Ти принес чай для Сиерры, и та постаралась взять из его рук кружку так, чтобы не коснуться его пальцев. Их дальнейший разговор ограничился обсуждением жизни птиц на берегах Онслоу.
Через десять минут Ти пожелал Сиерре спокойной ночи и удалился в свою комнату. Сиерра осталась наедине с чувством разочарования, накатившим на нее. Она решила позвонить домой, чтобы отвлечься от всего произошедшего, но Энжи была не в настроении разговаривать, так как ждала звонка от своего парня Тодда.
— С папой все хорошо, — все же сообщила Энжи. — Лены нет дома, а Джорди уставился в компьютер.
Сиерра вздохнула.
— Хорошо, Энжи. Не волнуйся, все уладится. Я освобождаю тебе телефон.
Ти услышал ее последнюю фразу, так как стоял в дверях. Зачем он вернулся? Ведь Сиерру не волнует ничего, кроме семьи…
Как обычно, Сиерра утешала свою сестру. Чаще всего поддержка заключалась в выслушивании жалоб и молчаливом поддакивании, которое Энжи не замечала, будучи увлеченной своим рассказом.
Ти хотел взять Сиерру за плечи, хорошенько встряхнуть ее и сказать:
— Перестань нянчиться с ними. — Но Сиерра говорила с такой теплотой и заботой, что он тихонько ретировался. Она так и не заметила его появления…
Они сделали правильно, что не поддались искушению сегодня на причале. Он всегда был лишним в их семье.
А он всего-то хотел пожелать Сиерре спокойной ночи.
Будь честен, Ти, пожелать жаркойночи.
Но, так или иначе, он вспомнил, что страсть — не единственное средство для спасения брака.
  
ГЛАВА ПЯТАЯ
 
Проснувшись на следующее утро, Сиерра нашла на кухне записку от Ти, который просил ее быть в кафе «Волны» для завтрака.
Несмотря на то, что ей не понравилась форма приглашения, Сиерра позвонила в его офис и попросила Куки передать Ти, что она выезжает.
Вокруг офиса было еще многолюднее, чем вчера во время ланча. Одни только собирались прокатиться на лодках, другие уже возвращались с прогулки, а обслуживающий персонал вился вокруг пассажиров, попутно отвечая на их вопросы.
Те вопросы, которые долетели до Сиерры, были больше похожи на интервью у красной дорожки на церемонии вручения «Оскара». Ти никогда не искал такого внимания к своей персоне, и теперь Сиерра поняла, как сильно это его достало.
— Он здесь, Куки? — спросила она как жена, чей муж нуждается в ней как никогда. Сиерра намеренно не обратила внимания на двух женщин, пристально смотревших на нее.
— Он в офисе, разговаривает с капитаном одной из лодок, — ответила Куки. — Похоже, там проблемы.
Ти появился через минуту, и Сиерра сразу все поняла по его лицу.
— У нас проблемы на лодке. — Его голос звучал озабоченно.
— Проблемы? — удивилась Сиерра. Погода стояла замечательная, и прогноз был весьма оптимистичен.
— У мужчины боли в груди, и его жена подняла панику. Похоже на инфаркт.
— Не может быть!
— Я поплыву туда с Адамом, один из нас отвезет мужа и его жену сюда, а второй останется за штурвалом лодки. Куки, вызови 911, пусть «скорая» ждет нас на пристани.