Зажги меня

(Эшлинг Грей — 2)

Глава первая

— Как ты думаешь, венгры вообще имеют представление о вреде пассивного курения? По дороге из аэропорта я лишился по меньшей мере тридцати процентов легочной ткани.

Мы как раз сошли с поезда, окруженные клубами табачного дыма, и поэтому я даже не взглянула на огромное черное лохматое существо, шагавшее рядом со мной. Я лишь прошипела сквозь зубы:

— Язык!

Два больших коричневых глаза от удивления стали еще больше.

— Прекрати, — снова зашипела я, озираясь в страхе, что кто-нибудь нас подслушает.

Казалось, половина населения Венгрии была настроена попасть в то же место, что и мы, причем одновременно с нами. К счастью, никто не обращал внимания ни на большую черную собаку, ни на ее хозяйку. Я крепко сжала кожаный поводок и обмотала его вокруг левого запястья; правой рукой я тащила за собой большой чемодан на колесиках, который постоянно наезжал на мои каблуки.

— Ну ладно, я просто забыл. Агрр брр. У-у-у. Гав. Гав-гав, р-р-р. Хммина хммина хммина.

Я яростно уставилась на демона в обличье ньюфаундленда, который пробирался следом за мной сквозь плотную толпу на главном вокзале Будапешта. Мы медленно двигались вперед вместе с остальными пассажирами, то и дело останавливаясь, как бывает, когда толпа народа пытается протиснуться в узкий проход.

Увидев выражение моего лица, Джим вытаращил глаза:

— Что?

— Ты разговариваешь, — процедила я сквозь зубы. — А собаки не разговаривают, так что давай заткни свою…

— Вот как! — с оскорбленным видом фыркнул Джим, когда мы снова остановились.

Мы с Джимом провели вместе уже целый месяц, и по опыту я знала, что мой пушистый демон способен придавать своей собачьей морде выражение истинной муки. Вообще-то, для ньюфаундлендов оно нехарактерно, но Джим за короткое время нашего знакомства довел его до совершенства.

— Это же был не приказ, верно? Потому что ты не заорала: «Черт бы тебя драл, Джим, я сказала, заткни свою гребаную пасть!» Ты ведь обычно так выражаешься, когда хочешь, чтобы я замолчал? И тогда я понимаю, что это приказ, потому что ты говоришь «гребаная пасть», только когда действительно выходишь из себя. Ну вот, я и решил проверить — правда ли ты разозлена, или это последнее «заткнись» было просто пожеланием с твоей стороны.

Я стояла посередине вокзала Келети, окруженная сотнями людей, нормальных, приятных людей, которые знать не знали ни о демонах, ни об их повелителях, ни о Стражах — словом, понятия не имели о странных существах, составлявших сообщество I'au-dela,Мир иной. И я в сотый раз подумала, что если бы хорошо постаралась, то, наверное, сумела бы отправить Джима обратно в огненные недра преисподней.

— Нет, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Ты три раза пыталась загнать меня обратно. В последний раз я лишился пальца. Моего любимого пальца. Я не в силах понять, как ты смогла добиться того, что палец исчез с моей ноги, но дело не в этом. Дело в том, что я не собираюсь рисковать очередным пальцем или даже лапой, чтобы дать тебе возможность поиграть в Младшего Стража. Я останусь с тобой до тех пор, пока ты не найдешь себе наставницу и как следует не разберешься в том, как отправлять меня домой.

— Прекрати отвечать на вопросы, прежде чем я их задам, прекрати указывать мне, что делать, и, главное, прекрати разговаривать!

На вокзале нечем было дышать. К запаху фастфуда, долетавшему из забегаловок, расположенных вдоль стен основного зала, примешивался запах тел сотен пассажиров, сошедших с переполненного поезда в жаркий августовский день. Шум, создаваемый этими разгоряченными, потными людьми, старавшимися пробиться к выходу, был ужасен. Но, несмотря на все это, мои слова далеко разнеслись по душному помещению и породили странное эхо среди облицованных кафелем стен.

Несколько человек повернулись ко мне. Я улыбнулась им довольно кисло. Джим, обиженно взглянув на меня, принялся с нарочитым безразличием обнюхивать интимные места мужчины и женщины, стоящих перед нами.

Мы продвинулись еще на метр.

— Итак, это был приказ?

Я вздохнула и обреченно ссутулилась. Мне было жарко, я ужасно устала и отвратительно себя чувствовала после перелета из Портленда в Будапешт с пересадкой в Амстердаме. Хотя, откровенно говоря, присутствие Джима, несмотря на то что он постоянно раздражал меня, все-таки служило мне немалым утешением, когда я вспоминала, кто еще находится на этом континенте вместе со мной.

На меня нахлынули воспоминания о сверкающих изумрудных глазах, в которых горело желание, но я усилием воли отогнала прочь эти мысли.

— Нет, это был не приказ, — тихо произнесла я. — Ладно уж, в этой толпе можешь разговаривать. Сомневаюсь, что кто-то тебя вообще заметит, а тем более поймет, что ты говоришь человеческим голосом.

— Я же просил тебя достать мне запись выступления чревовещателя, которого я видел по телику.

Человеческая масса покачнулась, затем снова замерла. Я приподнялась на цыпочки, вытянула шею и из-за огромной соломенной шляпы стоявшей передо мной женщины разглядела, что именно мешало нам продвигаться вперед. В дальнем конце платформы, у выхода к стоянке такси, несколько мужчин в форме охранников сдерживали толпу, пока какие-то люди, очевидно важные персоны, сходили с поезда.

— Ну что там? — спросил Джим. — Труп? Кто-то прыгнул под поезд? Повсюду валяются окровавленные останки? Кстати, ты не забыла камеру?

— Ты демон-извращенец. Там нет никаких останков, тем более окровавленных. Просто… — я еще немного вытянула шею, — просто какая-то дамочка и два парня в дорогой дизайнерской одежде. Наверное, кинозвезды, политики или еще кто-нибудь.

В этот момент открыли второй выход, толпа заволновалась и разделилась на две части, одна из которых устремилась к новой двери. По спине у меня тек пот, и несколько прядей, выбившихся из хвоста, прилипли к шее. От духоты и давки начинала кружиться голова, сказывалось и то, что во время перелета я не сомкнула глаз. Нужно было выбираться на улицу.

— Пошли. По-моему, там есть проход. — Я толкнула Джима в сторону двух самозабвенно целовавшихся подростков, судя по одежде — готов, и поволокла за собой чемодан, задевая чужие локти, спины, бока и вполголоса извиняясь. — Сама не понимаю, зачем я сюда приехала.

— А вот я понимаю, — несколько рассеянно ответил Джим, занятый обнюхиванием людей, чемоданов и валявшегося на полу мусора, вызывавшего у него неизменный интерес. Толпа начала рассеиваться. — Тебе нужно пройти обучение, а конференция проходит в Будапеште. Слушай, а когда мы будем обедать?

— Я могла бы устроить себе замечательный отпуск на Багамах, но нет, я имела… — Я застыла на месте. Просто застыла, и глаза у меня полезли на лоб, а мой мозг, обычно надежный и работоспособный орган, резко прекратил выдавать мысли и заскрежетал тормозами. Теперь, когда толпа рассосалась, через огромное окно в западной части зала я увидела группу людей, стоявшую на улице.

Джим остановился и оглянулся.

— Ты ведь не о сексе говоришь? Я ведь отлично знаю, что у тебя не было секса с тех пор, как мы уехали из Парижа.

Я несколько раз моргнула, чтобы убедиться в том, что это не галлюцинация, у меня все внутри перевернулось, и я словно приросла к месту.

Джим повернулся, чтобы посмотреть, что привело меня в такой ступор.

— Ух ты! А я как раз о нем подумал. Наверное, я медиум. Интересно, что он делает в Будапеште?

Дышать было больно. Думать было больно. Болело все тело, как будто кто-то несколько часов молотил меня как грушу. Я была так напряжена, что, казалось, еще секунда — и я взорвусь, разлетевшись на миллион осколков.

Там, за окном, у огромного сверкающего лимузина, стояла небольшая группа людей; очевидно, они встречали важных персон, которые приехали на поезде. Гостей было четверо: трое мужчин и одна женщина; все восточного типа, одетые в красное и черное. На мужчинах были черные брюки и рубашки различных оттенков красного, женщина выглядела так, словно сошла со страниц китайского издания «Vogue» — высокая, гибкая, прямые блестящие черные волосы спускались до талии. На ней была черная мини-юбка и красное кожаное бюстье. Держалась она с небрежной грацией, свидетельствующей о годах, проведенных в дорогих швейцарских школах.

Перейти к странице:

Следующая страница