Бунтарка

— О Боже, принцесса! — выдохнул Берт. — Если бы ты знала…
Внезапно он напрягся и резко вскинул голову.
— Берт! — протестующе вскрикнула Элси.
Она была словно в горячечном бреду, и ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Она не могла понять, почему Берт вдруг остановился. Но потом его странная неподвижность насторожила ее: он явно к чему-то прислушивался.
— Элси! Я пришел, — донесся из коридора голос брата.
— О Господи! Это Ален!
Охваченная паникой, Элси оттолкнула Берта. Он помог ей подняться и быстро натянул на себя футболку.
— Элси! Ты где?
— Здесь, — выдавила она, лихорадочно застегивая рубашку дрожащими непослушными пальцами. — В кухне.
Шаги брата приближались, и Элси с ужасом поняла, что не успеет привести себя в порядок. Не сумев застегнуть очередную пуговицу, она беспомощно чертыхнулась.
Берт вдруг шагнул к ней, и Элси застыла в испуге. Но он лишь убрал растрепавшиеся волосы с ее лица и сам застегнул ей рубашку. Элси с удивлением обнаружила, что он абсолютно спокоен.
А когда Ален открыл дверь в кухню, Берт уже стоял на почтительном расстоянии от нее.
— Есть новости! — завопил Ален с порога. — Классные новости!
Брат был в таком возбуждении, что, даже если бы они с Бертом и остались в той двусмысленной позе на кухонном столе, он бы скорее всего этого не заметил, не без иронии отметила про себя Элси. Впрочем, Ален бы, наверное, не обратил внимания, даже если бы застал их за еще более «интересным занятием»…
А ведь вполне могло дойти и до этого! — с ужасом сообразила она. Если бы брат вернулся на несколько минут позже или если бы Берт не услышал его шаги… Потому что ласки и поцелуи Берта совершенно вскружили ей голову, заставили забыть обо всем на свете. Элси до сих пор еще не пришла в себя и даже не совсем понимала, о чем говорит Ален.
— Когда я был в больнице, папа улыбнулся мне и назвал по имени! Врачи говорят…
— Ален! — оборвала его Элси, наконец взяв себя в руки. — У нас гость.
Конечно, было уже поздно: Берт все понял. Но сейчас он как ни в чем не бывало сидел за столом и чинно попивал кофе. Впечатление было такое, что он просидел в этой позе как минимум час.
— А-а… привет, Берт.
Фамильярное приветствие брата несколько покоробило Элси. Впрочем, они с Бертом всегда прекрасно ладили друг с другом. Более того, Ален восхищался ее женихом. Для него Берт Конрой был настоящим героем. И даже после того, как он опозорил Элси «на весь свет», Ален в отличие от всех остальных не осуждал его и не клеймил презрением.
— Привет-привет, — небрежно отозвался Берт.
Но от Элси не укрылось, как он вдруг нахмурился, явно что-то просчитывая в уме.
— Отец в больнице, ты говоришь? — мягко спросил Берт. — А что с ним?
— Вы разве не знаете? Элси вам не сказала, что у него был удар?
— У нас еще не было времени поговорить.
Его глаза сверкнули ехидным блеском, и Элси не выдержала.
— Мне кажется… — сухо выдавила она, но Берт не дал ей договорить:
— А мне кажется, что тебе лучше помолчать. Пусть Ален сам мне все расскажет.
Его тон неуловимо переменился, в голосе послышались угрожающие нотки, и Элси поняла, что действительно лучше с ним не спорить. Если она начнет возражать, будет только хуже.
Выждав паузу и обнаружив, что Элси не собирается отвечать на его откровенно грубое замечание, Берт самодовольно усмехнулся.
— Так что с отцом? — обратился он к Алену.
Пока брат рассказывал Берту о болезни отца, Элси снова поставила чайник. Не потому, что ей вдруг захотелось кофе, и, уж конечно, не для того, чтобы радушно угостить гостя. Просто ей надо было хоть чем-то заняться, чтобы избавиться от того внутреннего напряжения, которое так и не отпустило ее.
Это было похоже на ноющую непреходящую боль. Каждая клеточка ее тела еще помнила предвкушение того чувственного наслаждения, которое было так близко, но все-таки не наступило.
Элси старательно отводила взгляд от Берта. Ей казалось, что, если она не будет на него смотреть, неуместное возбуждение пройдет само собой и ей удастся успокоиться. Но куда там! Выяснилось, что вовсе не обязательно на него смотреть — достаточно того, что он находился рядом, в одной с ней комнате… Элси необыкновенно остро ощущала его близость.
А Берт между тем внимательно слушал сбивчивый рассказ Алена. Элси не сомневалась: холодный, расчетливый ум Конроя уже искал пути, как извлечь выгоду из сложившейся ситуации.
Когда грустное повествование было закончено, Берт секунду подумал, а потом вдруг сказал:
— Если честно, нечто подобное я и ожидал. Да, неприятно… Но мы как-нибудь с этим справимся.
— Мы?! — Элис резко повернулась к нему.
Берт в ответ ослепительно улыбнулся.
— По-моему, вам сейчас нужна помощь, и я сделаю все, что смогу.
— Большое спасибо! — Элси решила, что лучше умрет, чем примет что-либо от этого человека. — Мы сами справляемся.
— Я вижу, как вы справляетесь. — Улыбка Берта превратилась в насмешливую гримасу. — Еще когда заходил в первый раз, я заметил, что домом и садом уже давно никто не занимался. А кроме того, ты сама говорила, что у вас есть финансовые проблемы.
Ален резко вскинул голову и внимательно посмотрел на сестру.
— Малыш… — Элси лихорадочно соображала, как бы спровадить брата из кухни. — Мне надо помыть посуду. А ты обещал перестелить постели.
— Но, Элси…
— Не спорь, приятель, — неожиданно пришел ей на выручку Берт. — Я еще здесь побуду, так что мы успеем пообщаться.
Только через мой труп! — мысленно поклялась Элси. Как только за Аленом закрылась дверь, она повернулась к Берту. Ее глаза метали молнии.
— Я очень тебе благодарна за то, что ты предложил мне помощь…
Ей стоило немалых усилий произнести эти слова, но Элси решила быть с ним безупречно вежливой и не опускаться до того, чтобы орать и устраивать сцены. Впрочем, ее подчеркнуто сдержанный тон ясно давал понять, что благодарность эта — просто учтивая фраза.
— Но нам действительно ничего не нужно, так что…
— Это было не предложение, принцесса, — улыбнулся Берт, и от этой улыбки Элси стало не по себе. — Предложение — это то, над чем можно подумать, что можно принять или отклонить. А я не приму отказа. Я приехал сюда, чтобы встретиться с твоим отцом. А поскольку сейчас он болен и не может со мной говорить, я подожду, пока он поправится.
— Ах, вот в чем дело… Значит, твое предложение о помощи — всего-навсего ни к чему не обязывающее заявление, всего лишь способ произвести впечатление на подростка, с благоговением взирающего на тебя? А на самом деле, ты собираешься до победного ждать возвращения долга?
Берт не удостоил ее ответом. Он молча встал, подошел к раковине и сполоснул свою чашку. Высокий, широкоплечий, он как будто заполнил собой все пространство, и Элси вдруг стало тесно в просторной кухне.
— И, кстати, сколько он тебе должен?
— Много, — коротко бросил Берт.
Элси закусила губу, чтобы подавить стон отчаяния, готовый вырваться из ее груди. Если уж Берт говорит «много» — значит, действительно много: у них ведь совсем разные мерки… Впрочем, этого следовало ожидать. Судя по количеству неоплаченных счетов и по настрою многочисленных кредиторов, финансовое положение отца было катастрофическим.
— А конкретнее? — все-таки спросила Элси.
Может, ей удастся самой отдать хотя бы малую толику этих денег и договориться в дальнейшем выплачивать остаток долга по частям? Она готова была совершить невозможное, лишь бы Берт исчез из ее жизни — на этот раз навсегда!
Берт намеренно выдерживал паузу. Он тщательно вытер чашку и поставил ее на место. Именно на ту полку, где эта чашка всегда стояла…
И тотчас же, сама того не желая, Элси вспомнила ту восхитительную неделю, исполненную нежности и исступленной страсти, которую Берт провел с ней в этом доме год назад…
Они ходили по комнатам полуодетые, босиком. И Берт, загорелый дочерна, насвистывал, готовя еду. Они брали поднос с завтраком наверх, в спальню, ели прямо в постели, а потом вновь и вновь занимались любовью, не в силах насытиться друг другом…