Заклинатель змей (СИ)

— Да вообще пипец! — в тон ей ответил Тимофей. В отличие от Светы он, кажется, искренне радовался и восхищался достижением подруги, но привычка вечно иронизировать не оставляла его и здесь. — Как в лучших монастырях Тибета! А светишься ты зачем? Деморализация противника?
— А я свечусь? — удивилась Оля. Поднесла к лицу ладони, расхохоталась, и вдруг мгновенно исчезла.
— Офигеть, да? — радостно сказал Тим, глянув на Миронова. — Э, товарищ участковый, вы в порядке?
Костя только сейчас понял, что мертвой хваткой вцепился в открытую дверцу машины.
— Д-да, — выдавил он с трудом, усаживаясь обратно за руль. — Как там задержанная?
— В отрубе, но пульс есть. Кажется, Оля ее усыпила, — бесстрастно сообщила Света. — А я говорила, что она симулирует! Поехали уже…
«Все нормально. Я не схожу с ума. Я не схожу с ума…» — эти слова, точно мантру, повторял участковый всю дорогу до поселка. Запер заново связанную девицу в крохотной комнатке без окон, что пустовала уже лет двадцать, наверное; бросил хмурый взгляд на радостно приветствовавшую его Олю — та сидела на диване в участке с кружкой в руках — развернулся и поехал на кладбище, за остальными.
Огни поселка скрылись за поворотом, и черная глыба леса вновь угрожающе нависла над головой. Костя вдруг понял, что боится — до дрожи, до стука зубов и панической нехватки воздуха. Фары служебного «уазика», на который он без колебаний пересел, добравшись до участка, выхватывали лишь небольшой треугольник дороги… а вокруг была темнота. Первозданная, липкая и влажная тьма, живая, разумная и ждущая — вот уже миллиарды лет, ведь она была здесь всегда, задолго до человека, задолго до того, как вспыхнуло Солнце. Темнота, что так пугает маленьких детей — но проходят годы, и дети учатся считать подобные страхи беспочвенными, и привыкают верить, что бесформенный ком в углу комнаты — это стул с небрежно брошенной одеждой, а вовсе не притаившийся монстр, и белая костлявая рука, высунувшаяся из-за портьеры — всего лишь игра лунных бликов на стене… Мир безопасен, до мельчайшей травинки изучен, расклассифицирован и описан в тысяче умных книг, повторяют они вслед за взрослыми — но тьма никуда не девается. Она ждет. Ждет таких вот моментов, как сейчас, когда кто-то усомнится, потеряет уверенность в привычном описании мира… и окажется в ее власти.
Костя вцепился в рулевое колесо побелевшими от напряжения пальцами. Странно, но больше всего на свете ему хотелось сейчас увидеть майора Рогозина. Если говорить о тьме… вот уж кто был похож на человека, у которого всегда есть в кармане фонарик. Или даже он сам — фонарик… или маяк среди черной бездны океана. Вот сейчас он сядет в машину, скажет что-нибудь своим уверенно-насмешливым тоном… и тьма рассеется. Потому что единственное, чего она не выносит — когда над ней смеются.
Едва не пропустив знакомый поворот, Костя решительно направил машину прямо в заросли. Пешком пробираться сквозь эту жуткую темень он был сейчас не в состоянии. Мотор натужно заревел, но это была все-таки не какая-нибудь пижонская «тойота» — машина в конце концов с оглушительным треском проломилась сквозь заснеженные кусты и вылетела на пустырь, где располагались жалкие остатки старого кладбища.
— Костя, вы решили проложить новую трассу, от Змиевского к местным культовым объектам эзотерического значения? — весело спросил Рогозин, усаживаясь в машину, и участковый облегченно выдохнул, понимая — самое страшное позади.
— Срезать решил, — сдержанно ответил он.
Обратная дорога показалась ему не в пример спокойнее. Майор устроился на заднем сидении и, кажется, пытался задремать, но его спутнику явно не терпелось то-то выяснить.
— Откуда она его знала? — требовательно спросил он, уставившись на шефа. — Что все это значит? Что значит «камни это двери»? Вы же поняли, о чем она, я видел!
— Ты же сам говорил, что бабка двинутая, — пожал плечами Рогозин. — Местные суеверия…
— Вы видели бабку Алевтину? Тут, на кладбище? — Костя тоже не удержался от расспросов — без разъяснений этот разговор уж больно отдавал шизофренией.
— Да, вышла из лесу... — майор широко зевнул, прикрывая рот кулаком. — Посмотрела на нас и говорит этак грозно: «Пошто колобродите, ироды?»
Голос дряхлой старушенции он изобразил довольно похоже, и участковый не смог подавить нервный смешок. А вот Саша оставался предельно серьезен.
— Я уверен, она с этим как-то связана! Не случайно же она там оказалась!
— Да почувствовала, что в поселке происходит что-то, вот и приперлась, — беспечно отмахнулся майор. — Небось не каждый день тут опытные операторы сетями размахивают…
— А что-то еще полезное она говорила? — поинтересовался Костя.
— Ой, она такое несла, — помотал головой Саша, но распространяться не стал.
— Говорит, ушел наш подозреваемый под Змеиный камень, — небрежно сказал Рогозин.
— Потому что камни — это двери, — Саша вновь пристально посмотрел на него. — Что это значит? Он ушел в портал, как… Лена?
— Ты же слышал, что она сказала, — фыркнул майор. — Саш, я очень спать хочу… можно, я потом начну над этим голову ломать?
— Надо бы поисковой отряд вызвать… — нерешительно сказал участковый, кинув взгляд в зеркало. Вид Рогозина, который прислонился щекой к плечу своего сотрудника и, кажется, уже спал, его отчего-то очень смутил, и он поспешно отвел глаза.
— Вызвали уже, — ответил Саша. — И ваши коллеги искать будут, и наши… Только похоже, бабка знает больше, чем ей положено. Нет его нигде, действительно… мы проверяли. Ну… пытались. Он здорово все рассчитал, мы потратили силы на выслеживание его подруги, а его не засекли… перехитрил он нас.
— Бабка, значит, ничего не объяснила? — помолчав, тихо спросил Костя.
— Она сказала… — Саша хмыкнул, глянул мельком на спящего шефа. — Мы ее спрашивали, в общем, что это значит, про двери… А она такая — а вы спросите у Руслана.
— У кого? — участковый непонимающе нахмурился.
— Вот и я думаю, у кого, — вздохнул Саша. Его явно занимала какая-то мысль, но он ее упорно отгонял. — Есть у вас в поселке какой-нибудь Руслан?
— Я посмотрю… но что-то таких не припомню, — задумчиво сказал Костя.
— А можно нас… не в участок, а домой? — попросил Саша, глядя на приближающиеся редкие огни поселка. — Все равно сегодня никто эту мымру допрашивать не будет… Ребятам скажите, пусть двое останутся, остальные возвращаются спать, через пару часов мы их сменим, посторожим. Всем поспать надо, в конце концов.
— Извините, что спрашиваю, — осторожно сказал Костя. — Не то чтоб я против, но… вы точно еще руководите операцией?
Саша усмехнулся. Наклонился к спящему майору и тихо, ласковым тоном, спросил:
— Игорь Семенович, я еще руковожу этой операцией?
— Мм, как хочешь, солнышко, — пробормотал тот, слегка пошевелившись. Не удержавшись, парень заржал.
— Да, — сказал он, глянув на Костю. — Вот так у нас карьеры и делают, а вы что думали?
Поспать действительно было крайне необходимо всем, включая самого Костю. Но ехать в пустой и темный дом ему хотелось еще меньше, чем оставаться в участке, оккупированном бесцеремонными «агентами» Рогозина. Так что он, в конце концов, обнаружил себя возле калитки дома Иринушки. Свет в окнах еще горел, и он решился постучать.
— Ой, Костя… случилось что? — заспанная женщина наконец показалась на пороге, кутаясь в халат и полушубок, и участковый мгновенно проклял себя за наглость.
— У вас свет горел, — сказал он смущенно. — Простите, я разбудил…
— Да я теперь… всегда при свете сплю, — учительница опустила глаза, словно бы тоже смутившись. — Да вы заходите, ничего…
Костя хотел рассказать ей про «некроманта». Про страшный черный лес и светящуюся фигуру, выходящую из него. И тощее костлявое создание с разрисованным лицом, что кусалось, как зверь. Про Змеиный камень и бабку Алевтину, и про странных агентов ГРУ, которые, впрочем, дело свое знают. Но как-то так вышло, что болтали они о какой-то невозможной ерунде, и трогательно, по-детски невинно держались за руки. Мягкий свет торшера заливал комнату не светом — янтарным полумраком, разметывая тени по углам, но пугающая темнота там больше не пряталась, и не клубились скользкими телами притаившиеся змеи.