Заклинатель змей (СИ)

— Это што такое? Ты… кто? — гневно возопил Сашин отец, наконец справившись с собственным речевым аппаратом.
— Я Игорь, приятно познакомиться, — сообщил майор все с той же обаятельной улыбкой. Бонд, Джеймс Бонд, ептыть… Саша тем временем стремительно впрыгивал в штаны, стараясь не смотреть на родителей. Игорь тоже потянулся было к штанам, но отец с неожиданным для своей внушительной комплекции проворством сгреб со стула висевший там костюм.
— Это мы сейчас еще рразберемся! Я вот милицию вызову! — заявил он. Саша невольно хрюкнул от смеха, представив реакцию бедного инспектора Клюшко, ежели его сюда вызовут. И тут из пиджака Игоря вывалилось удостоверение, которое отец немедленно поднял и начал изучать. Физиономия его сначала покраснела еще сильнее, потом побледнела, потом пошла пятнами. Майор, наблюдавший за этими метаморфозами, удовлетворенно кивнул.
— Саша, — сказал он, — давай-ка дуй в магазин, надо стол накрывать. Как родителей встречаешь, ужас просто!
— А почему это вы моим сыном распоряжаетесь? — отец от обалдения даже перешел на «вы» и стал говорить заметно спокойнее.
— Например, потому, что я его начальник, — пожал плечами Игорь. — Вы позволите?
И протянул руку за штанами.
Когда Саша вернулся из магазина, мужчины заседали на кухне. Смска от Игоря «Водки возьми!!!» пришла очень вовремя, сам бы он не додумался. Тихо прошмыгнув на кухню, он быстро выпихнул на стол бутылки и кучу еды, в надежде, что этим его вмешательство и ограничится.
— Вы совершенно правы, молодежь нынче бестолковая, — воодушевленно толкал речь Рогозин. — По сравнению с нашим-то поколением.. да что там, вспомним хоть лет пятнадцать назад! Вот был у меня в отряде один паренек, двадцать лет всего. И направили нас в Чечню…
Саша тихо, на цыпочках, вышел и закрыл за собой дверь. Кажется, после этого разговора отец не то что орать перестанет — скажет «совет да любовь» и корову приведет в приданое. Он же в свое время мечтал об армии, да не взяли — не прошел медкомиссию. Так и бредил с тех пор всяческой военной атрибутикой, оружием и прочим… Игорь сей факт знал из рассказов Саши, и сейчас наверняка всю свою тактику строил на этом. Оставалось нейтрализовать менее сложный объект — маму. Та как раз поджидала сына в дверях, уже трагически заламывая руки и закатывая глаза.
— Ох, Санечка, ну как же так?
— Мама, — твердо ответил парень, — я его люблю.
— Ох, Санечка, да как же?
«Пожалуй, не захочешь ты в подробностях слушать, как именно…»
— Мама, я его люблю. Сердцу не прикажешь, ты сама всегда это говорила…
Пятнадцатиминутное повторение в разных вариациях расхожих штампов из любимых мамой бразильских сериалов возымело эффект — она, кажется, успокоилась. А вот Саша призадумался. Как легко, оказывается, произносить это — «люблю его». Хотя, ну а как еще объяснить родителям происходящее? Они из того поколения, что знает только категории «любит/не любит». В их времена не было замечательного сайта «вконтакте», где можно поставить статус «все сложно». Хотя, если определять их отношения с Игорем, тут нужен какой-то новый статус, вроде «пипец как сложно». А вот Игорь, интересно, из какого поколения тогда? Он, скорее, из той вневременной формации, для которой есть только «вступил в контакт с объектом». И все-таки… что это такое, каким словом назвать ту странную привязанность, в правильности которой он почему-то не испытывал ни малейших сомнений? Во всем сомневался — в моральных принципах и их необходимости, в оправданности убийства, чем бы оно не оправдывалось — сомневался… о своей гипотетической ориентации — вообще не знал, что и думать. А вот в том, что быть с Игорем — правильно, не сомневался.
«А говорит еще, что не привораживал… врет ведь, гад такой» — с нежностью подумал Саша. «И ведь я даже разозлиться на него не могу за это».
Мама тем временем вспомнила об основной цели визита — поскольку сыночек не приехал на Новый Год за порцией приготовленных для него домашних консервов и солений, решено было привезти их ему самостоятельно. Заодно и посмотреть, как он тут живет… «Ну, вот и посмотрели», — не без ехидства подумал Саша. Из кухни периодически доносились звуки, напоминавшие стук рюмок о стол, так что, за исход переговоров он был спокоен. Извлечение банок с соленьями из огромной сумки сопровождалось длинными рассказами о новостях их многочисленных родственников, так что процесс этот затянулся, и продолжался до тех пор, когда из кухни вывалились «переговорщики», изрядно раскрасневшиеся и явно довольные.
— Ну, что я скажу тебе… Игорь, — резюмировал отец. — Вот была б у меня дочка, я б за тебя ее выдал… вообще не раздумывая. Но… — тут мысль его явно зависла, ибо он только грозно посмотрел на Сашу, потрясая в воздухе пальцем.
— Но, — продолжил Рогозин, задушевно приобнимая его за плечи, — в жизни всякое бывает.
— Да! — закивал головой его собеседник. — Бывает! В общем, это, успехов тебе, и не хворай. А ты, ты… — он словно никак не мог подобрать нужных слов, все тыкая в сына пальцем. — А ты… учись хорошо!
— Я стараюсь, пап, — скромно ответил тот, прилагая все усилия, чтоб не улыбнуться.
— Как тебя пустят такого в автобус-то, — покачала головой мама.
— Если не пустят, звоните мне, я все устрою, — торжественно пообещал Игорь. На том и порешили.
Прощаясь, мама окинула Игоря долгим взглядом, и, словно что-то решив для себя, протянула ему последнюю банку с вареньем.
— У Сашеньки весной авитаминоз, ему непременно нужно кушать фрукты, — сообщила она.
— Я обязательно прослежу, — заверил ее майор. Он так и стоял, прижимая эту банку к груди, точно самую почетную награду.
— Забавные у тебя предки, — прокомментировал он, когда Саша закрыл за родителями дверь.
— Пить обязательно было, да? — вздохнул Саша. Он не слишком любил это зрелище — пьяную рожу отца.
— Видишь ли, люди по сути своей легко управляемы, только нужно подобрать верные рычаги… — Игорь задумчиво посмотрел на Сашу, потом на варенье. — А мне вот приходит в голову, что волшебное варенье от авитаминоза можно, например, куда-нибудь кому-нибудь намазать, а потом слизывать, как думаешь?
— Игорь Семенович, вы пьяны, — хихикая, сообщил начальнику Саша. Он в большинстве случаев продолжал обращаться к нему на «вы» — так было проще, в том числе и с точки зрения конспирации.
— Ни в коем случае! — возмутился Рогозин. — Разве я тебе не рассказывал о технике «разгона сознания», что позволяет пить и не пьянеть? Непременно как-нибудь научу. Вот папа твой набрался, да. Хороший он мужик, простой и уверенный в себе, как трактор «Беларусь». На таких и держится земля славянская, без шуток! Вот завтра он проспится и схватится за голову, когда до него сегодняшняя ситуация дойдет во всех красках. Но сюда скандалить он больше не припрется — не захочет выглядеть треплом и решения свои менять. Так что, не парься, все путем будет… Мама-то нормально?
— Мама-то переживет, — со вздохом сказал Саша, на всякий случай осторожно отбирая варенье у своего «духовного гуру». Если он прямо стоит и связно говорит, это еще не значит, что он сейчас адекватен, честное слово.
— Ну вот… а потом, когда я стану старым лысым импотентом, ты меня бросишь, и заведешь себе нормальную девушку, — резюмировал майор, из чего Саша заключил, что алкоголь-таки добрался до его нервной системы. Более того, тот потащился за парнем на кухню, развивая мысль: — Построишь дом в поселке, рядом с папиным, корову заведете, гусей…
— И белочек, — продолжил Саша.
— Белочек? Зачем? Белочки сами придут, если так бухать…
Саша понятия не имел, что отвечать на такие выпады. Вроде и похоже на обычную манеру Игоря гнать почем зря, но… в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки.
— Вы уж постарайтесь, пожалуйста, подольше не становиться старым лысым импотентом, — пробормотал он, убирая варенье в холодильник. — А то я очень не люблю за коровами ухаживать. Воняют они.
Судя по смеху за спиной, он нашел верный тон для ответа.