Заклинатель змей (СИ)

— Ты это можешь, не сомневайся, — эхо под куполом множит торжественный шепот.
Под самым потолком в дальней стене храма вдруг обнаруживается огромный, в рост человека, проем. Они садятся на теплый полированный камень, свесив ноги наружу, и Саша осторожно высовывается, оглядывая окрестности…
… под ними расстилается горная гряда с чередой зеленых долин, с головокружительной, многокилометровой высоты видны окутанные туманом белоснежные шапки гор… но это невозможно, на какой же высоте тогда храм? Однако сомнения тут же исчезают, сменяясь восторгом — солнце выныривает из хмурого дождевого облака, и долина вспыхивает фейерверком разноцветных радуг…
…семь утра. Саша со вздохом положил телефон обратно на тумбочку. Стоило уезжать в такую глушь, если все равно просыпаешься, как в городе, почти на рассвете?
Можно было, конечно, попробовать поспать дальше. Но не раньше, чем через полчаса. Такая вот «подстава» — каждое утро Саша не только просыпался примерно в одно и то же время без будильника, но и чувствовал себя при этом омерзительно-бодро, словно не в постели нежился, а истязал организм физическими упражнениями на свежем воздухе. Собственно, причину вычислить было несложно, особенно почитав о том, что такое «эмпатия». Эмпатия — это нематериальная связь между людьми, в ходе которой происходит передача не информации, но чувств и ощущений. Часто возникает между близкими людьми, в семьях и брачных союзах… и так далее. Саша в брачных союзах не состоял, но среди его знакомых был только один маньяк, способный делать зарядку в семь утра. А потом — обязательная пробежка. Это ж святое.
Улыбнувшись воспоминаниям, парень поднялся и потопал на кухню. В неожиданно просторном деревенском доме, где поселилась вся их дружная компания, и кухня была под стать — огромная, с традиционной русской печью, с широкими окнами и затейливой отделкой стен. Печь, к счастью, была не единственным источником тепла — в комнатах стояли довольно мощные электрические обогреватели. Хотя Саша все равно чувствовал, что постоянно мерзнет, кутался в свитера и ворчал на Тима, открывающего окна в их общей спальне.
Стратегическое место возле теплой печи оказалось уже занято — там сидела Оля, задумчиво провожая взглядом клубы пара над дымящейся кружкой с кофе.
— Доброе утро. Ты-то чего в такую рань? — удивленно поинтересовался Саша. Вот уж кто был откровенной «совой», так это Оля.
Сновидица глянула на него через плечо, кивнула несколько заторможенно.
— Это мымре такая пурга снится, — пожаловалась она. — Ладно бы кошмары мучили, а то… бытовуха какая-то депрессивная. Детишки, йогурты просроченные, мама приезжает, мама уезжает, мама умирает… Бумажки какие-то… Мне даже хочется ее в кошмар затянуть, честное слово. Пусть хоть взбодрится.
— Не надо. Ей и так досталось, — ответил Саша, набирая воду в чайник. — Пока будем просто наблюдать.
— Как знаешь, — пожала плечами девушка. — А то я бы ей внушила чего-нибудь про мертвых младенцев… может, подсознание картинки какие вытянет.
— Пока не надо, — повторил Саша, без особой уверенности, впрочем. Он уже чувствовал, что придется, в конце концов, что-то такое радикальное применять. Потому что сбор информации пока не давал результатов. Жители не то чтобы недоброжелательны были к чужакам… кажется, им было просто все равно. И на мистические темы болтать не любили — слишком эти темы далеки от насущных проблем. Да и с кем тут контактировать-то? Светка честно старалась, заводила разговоры с продавщицами, даже с бабушками на лавочках. Много сплетен узнала, а толку-то? Забеременела от кого-то учительница, да не смогла выносить. Точка. Вариантов «от кого» набиралось, правда, с полсотни, причем молодой неженатый участковый был, по мнению общественности, далеко не последним кандидатом на эту «должность». Его в поселке вообще всерьез не воспринимали — что за мужик, даже водки не пьет. То ли дело прошлый, вот уж кто умел любую драку одним словом разогнать. Ну, как одним — парой десятков, да все непечатные, трехэтажные да заковыристые. Зато вот, трактор водить умел. А нынешний что? И так далее.
— Семестр начинается скоро, — сказал Саша, покосившись на замершую в одной позе девушку. — пропуски пойдут, хреново. Хотя дело важнее, конечно. Верно?
— А я не учусь, — равнодушно ответила Оля.
Разговаривать она была явно не настроена, и парень, пожав плечами, вернулся к собственной кружке с чаем.
Надо было придумать хоть какой-то план действий. Нельзя же вечно оставаться на стадии «собирания информации»? Где-то глубоко внутри хотелось, если честно, все бросить и сбежать обратно. Куда-нибудь, где тепло и где есть Игорь. Или даже в обратной последовательности.
Невольно улыбнувшись, парень представил, как тот ритмично наматывает круги по заснеженному стадиону. Наверняка без шапки, а ведь Сашу заставил бы ее надеть непременно. Картинка так и стояла перед глазами, на удивление четкая и живая, и Саша вдруг представил себе, как прикасается осторожно к его волосам, стряхивая капли от растаявших снежинок. Интересно, насколько эта самая эмпатия развита у самого Рогозина? Чувствует ли он, когда о нем думают?
…Ярче всего эта их странная связь проявилась однажды ночью, когда Саша как раз заночевал у шефа. Почти по делу, да, но дело никогда не мешало им предаваться прочим занятиям. Однако проснулся он среди ночи в одиночестве, да не просто проснулся — вскочил на постели, задыхаясь от ужаса. Кошмарные сны его давно не мучили — тем ярче были впечатления от этого. Парню снилось, что он приходит в себя в больнице, и не видит собственных ног — вместо них короткие забинтованные обрубки. Он кричал и бился в руках санитаров, а невесть откуда возникший Игорь успокаивал его, говорил, что с этим вполне можно жить, говорил о каких-то протезах, с которыми «будешь, как киборг, сверхчеловек с титановыми костями». Вот эта его манера нести успокоительную чушь придавала сну такую ужасающую реалистичность, что Саша долго не мог прийти в себя. Он соскользнул с кровати, прошелся по квартире в поисках Игоря, и обнаружил того на кухне, с телефонной трубкой возле уха. Саша робко заглянул в дверь, оценивая обстановку — неужели опять с Русланом разговаривает? Но, видимо, собеседник был иным, потому что Рогозин сразу отвлекся, глянул на него вопросительно. Саша помотал головой и замер, молча любуясь сидящим на подоконнике мужчиной.
— Погоди минутку, — сказал Игорь в трубку и прикрыл ее ладонью. — Ты чего?
— Сон… приснился, — тихо сказал Саша, уже застеснявшись собственного страха — маленький, что ли? Но Рогозин, конечно, все понял. Улыбнувшись, он похлопал по подоконнику возле себя.
— Иди сюда.
Саша устроился рядом, прильнул к нему, отогреваясь и постепенно успокаиваясь. Майор обнял его одной рукой, прижал к себе и снова вернулся к разговору.
— Вы там… не один, — помолчав, резюмировал его невидимый собеседник. Так уж получилось, что Саше было его слышно. — Извините, я как-то не подумал, мешаю ведь…
— Ну о чем ты, Миша, забей, — ласково сказал Игорь в трубку.
— Не женились там снова, случаем? — вопрос был задан со смешком, но, кажется, не без ревнивой нотки в голосе.
— Нет, — Игорь улыбнулся. — Не женился. Так что ты говоришь, титановые?
— Не, там новый сплав… — пустился в объяснения собеседник. Саша мысленно хмыкнул. О чем таком можно разговаривать посреди ночи? Что они обсуждают, экзоскелеты, танковую броню?
— Физик знакомый сделал, — объяснял тем временем Миша. — Это вообще не его профиль, просто он увлекается этими, знаете… джамперами. Такие штуки, люди на них прыгают… Он оттуда взял модель сочленения.
— И ты, значит, прыгать будешь?
— Мне бы ходить начать, — ответил со вздохом голос в трубке. — А там посмотрим…
Когда Рогозин наконец распрощался с неведомым Мишей, Саша смотрел на него испуганно.
— Ему ноги отрезали, да? — прошептал он. Игорь кивнул и обнял его обеими руками, притягивая к себе.
— Говорят, наши на минах не подрываются… а вот бывают такие мины. Заговоренные, чтоб их. Даже первоклассный сенс может ошибиться. Хороший он парень, мы служили вместе… И не позвонил ведь сразу, вот скотина! Теперь, когда уже реабилитировался, из клиники выписали, протезы ставят — теперь звонит. Раньше бы... я бы хоть приехал, рядом побыл. Представляю, что он пережил.