Идеальный вальс

Он ответил ей сухим взглядом и сказал:
– Мы пытались нанять гувернанток, но ни одна не представляла себе, что ей с ними делать. С Касси хлопот не оберешься.
Ее глаза сверкнули.
– Вы всегда могли отослать их в школу, – сказала она беспечно.
– Я никогда не отослал бы их, никогда! – Он произнес это так страстно, что удивил их обоих.
Они тихо прогуливались в течение некоторого времени, но его страстность словно повисла в воздухе между ними. Он продолжал оглядываться, чтобы контролировать своих сестер.
Она сделала ему небольшой выговор:
– Моя сестра очень ответственная, а Джеймса мы знаем всю свою жизнь. Я знаю, что вы не одобряете его навыков грума, но уверяю вас, что он сильный и сумеет защитить их в случае чего.
От ее слов он подскочил, словно его застали за какой-то неприятной мыслью.
– Простите. Я не хотел быть невежливым. – Сказал он, затем неловко добавил: – Видите ли, однажды я их уже потерял.
– Потеряли их?
– Да. Я оставил их с женщиной, заплатил ей, чтобы она заботилась о них. Но она увезла их, и я их потерял. – Его рука стала жесткой под ее рукой, а рука, накрывавшая ее руку, держала очень крепко. Она была уверена, что он не осознавал этого.
– Как долго вы ничего о них не знали?
Последовала длинная пауза прежде, чем были произнесены два горьких слова.
– Слишком долго.
Ей захотелось узнать, что это значит – слишком долго, но он произнес это с таким мучительным самообвинением, что она передумала спрашивать. Вместо этого она произнесла:
– Я уверена, что вы к себе слишком строги. Конечно, это ваши родители должны нести главную ответственность и заботиться о ваших сестрах.
Он покачал головой.
– Мои родители умерли. Это была моя ошибка. – Он бросил пристальный взгляд на серую поверхность воды.
Он выглядел настолько одиноким, что ей захотелось обнять его. Она сочувственно сжала его руку.
– Я уверена, что это была не совсем ваша ошибка, мистер Рейн. И, очевидно, что вы нашли их снова, целыми и невредимыми. Так что, не пора ли простить себя?
Он посмотрел вниз на ее руку, опирающуюся на его, и нахмурился, поскольку понял, как он держал ее. Он отдернул руку и неловко произнес:
– Не знаю, почему я рассказал вам это. Я... я не имел в виду...
– Я не предам ваше доверие, – заверила она его. – Как вы повредили свою руку?
И он немедленно засунул эту руку в карман.
– Извините, – повторился он. – Я знаю, она отвратительна. Я не ожидал...
– Она нисколько не отвратительна! – яростно прервала Хоуп. – Это просто рука с двумя поврежденными пальцами. И если вы хотите знать правду, мне понравилось, как вы накрыли мою руку своей. Это было... приятно. Тепло. Сильно.
Зная, что она зашла слишком далеко, она покраснела и отвела взгляд.
– Извините, я не должна была этого говорить. Пожалуйста, забудьте все. – Она попыталась выдернуть свою руку из его руки, но он не отпускал, а лишь теснее прижал ее к себе.
– Остановитесь, дорогая, – прозвучала команда, в которой послышался слабый намек на ирландский акцент.
Она уставилась на него. Он в ответ впился в нее взглядом, прижав ее руку к себе, словно имел на это право. Она чувствовала глухие удары его сердца. Его глаза, казалось, пожирали ее. Медленно, медленно его рука поднялась, пока не коснулась ее щеки, так легко и нежно, что, если бы от него не исходил жар, она совсем ничего не почувствовала бы. Она ничего не могла с собой поделать; ее щека, словно по своему собственному желанию, прижалась к его ладони. Глаза Себастьяна сверкали, и она подняла к нему лицо в немом приглашении. Он обхватил его ладонями и уставился на нее долгим, долгим взглядом, а затем медленно приблизил свои губы к ее. Хоуп подалась вперед и обняла его... и тут раздался всплеск, а за ним – крики.
– Девочки! – Он резко отпустил ее и побежал назад той же дорогой, которой они сюда пришли.
Хоуп осталась стоять, дрожа, балансируя на краю... ничего. Он собирался поцеловать ее, вот тут среди ветвей ивы. И ей было стыдно, поскольку она знала, что случись это, она бы ему позволила. Фактически, она поцеловала бы его в ответ. Бесстыжая.
Собрав свое утраченное остроумие, она поспешила за ним. Завернув за поворот тропинки, она увидела целое представление. Касси упала в пруд, где плавали утки. Она барахталась в темной воде, брызгаясь и визжа, наполовину смеясь, наполовину чуть не плача, пытаясь подняться на скользкий берег и снова падая. Утки давно улетели.
В считанные секунды ее брат добрался до пруда, без колебаний бросился в воду и вытащил Касси на берег. Она тут же умолкла и упала в изнеможении. Все следы смеха пропали с ее лица.
Он отнес ее к скамейке и осторожно усадил.
– Касси, все в порядке? Как это случилось? Тебе холодно? Вот, возьми. – Он снял с себя пальто и обернул им девочку.
Касси терпела все его действия с замкнутым выражением лица. Хоуп видела, что она была смущена, но в тоже время сердита. Возможно, она сердится на себя, подумала Хоуп, поскольку привлекла слишком много внимания брата.
– Я в порядке, – нелюбезно пробормотала Касси, как только он достал из своего кармана носовой платок и начал вытирать ей лицо. Она выхватила платок из его рук и вытерла лицо сама. Она посмотрела на свои волосы: они повисли влажными крысиными хвостами; а ее синее муслиновое платье все покрылось водорослями и илом и облепило ее тело, как вторая кожа.
– Во всяком случае, утки замечательно поели, – сказала Грейс, сглаживая неловкое молчание.
– Я уверена, что так оно и есть, жадные создания, – произнесла Хоуп сердечным голосом. – К счастью, они, вероятно, слишком наелись, чтобы скушать еще и Касси. – Она усмехалась ей, и угрюмое выражение рта девочки смягчилось.
И тут Хоуп заметила это. Под прилипшей к телу синей тканью проступало нечто, похожее на ножны с ножом, которые были привязаны к бедру Касси.
Хоуп посмотрела на Фейт, чтобы понять, заметила ли та. Да, она увидела. Глаза ее сестры выражали беспокойство. Грейс тоже заметила.
– Это но... – начала она, но Фейт вовремя ее остановила легким касанием руки.
– Нам необходимо доставить эту девочку домой, в ванну, – сказал мистер Рейн, очевидно не подозревая о том, что происходило вокруг. – Мисс Хоуп, мисс Фейт, мисс Грейс, до свидания. Касси, Дори, пойдемте. Карета ждет.
В то время как Фейт и Грейс скармливали уткам последний хлеб, Хоуп пошла к карете вместе с Себастьяном и его сестрами. Девочки торопливо шли впереди, словно подчеркивая, что брат не имеет к ним никакого отношения.
Себастьян не смотрел на Хоуп, начиная с их почти-поцелуя. Почему нет? Касси же была в полном в порядке, только мокрая, грязная и сердитая.
Девочки забрались в карету. Хоуп и мистер Рейн не дошли до нее нескольких ярдов, когда Хоуп произнесла:
– Мистер Рейн? – Она сама удивилась, что ее голос звучал достаточно ровно. – Я действительно получила наслаждение от нашей прогулки. И нашего разговора. – И мне жаль, что вы меня не поцеловали. Невысказанные слова повисли в воздухе между ними.
Мгновение он молчал, затем обернулся. Слабый румянец заливал его скулы.
– Я должен принести извинения, мисс Мерридью. Я не имел никакого права... – Он прервался, откашлялся и сказал твердым голосом: – Это было ошибкой. Я приехал в Лондон с определенным намерением ухаживать за леди Элинор Вайтлоу.
Это походило на пощечину.
Он продолжил:
– Я сожалею, если ввел вас в заблуждение...
Униженная, Хоуп прервала его, заговорив нарочито радостным голосом:
– Сожалеете, мистер Рейн? О чем? В конце концов, ничего же не случилось. Прогулка в общественном парке с моими и вашими сестрами. Я уверена, что никто против этого ничего возразить не может.
Ей было жаль, что земля не разверзлась и не поглотила ее. Ей было жаль, что она не может повернуть время вспять, чтобы не вставать этим утром и не приезжать в парк. По его поведению было ясно, что он о ней думает – она из тех, кто ставит перед собой цель и идет к ней напролом, сама делая первый шаг, а не сидя и не ожидая у моря погоды. Вероятно даже, что он и не думал целовать ее, если бы она сама не поощрила его.