Идеальный вальс

Ее привычка была всем хорошо известна – хотя и не ее причина. В результате несколько джентльменов в конце каждого вечера обязательно толпились возле нее, надеясь, что выбор падет на кого-то из них. Она никогда не танцевала этот танец дважды с одним и тем же партнером.
Она почувствовала, как ее тронули за локоть, и веселый приятный голос произнес:
– Мисс Мерридью, могу я представить вам своего друга и предложить его в качестве превосходного партнера для вальса?
– Возможно... – кокетливо начала она и резко замолчала, увидев, кто же стоит подле нее.
Это были Джайлс Бемертон и его друг, высокий и мрачный, молча стоявший рядом. Внутри у Хоуп все сжалось в тугой комок, на мгновение она перестала дышать. А мистер Рейн пристально на нее смотрел, пожирая глазами. В ответ она сама уставилась на него, словно загипнотизированная.
– Джайлс, как прекрасно снова вас видеть, – засуетилась миссис Дженнер широко улыбаясь, хотя воинственный блеск ее глаз говорил об обратном. – Как ваша дорогая матушка? Вы желаете потанцевать с мисс Мерридью? О, конечно, мой милый мальчик. – Она схватила Хоуп за руку и настойчиво подтолкнула к мистеру Бемертону.
Но Джайлз Бемертон был хорошо воспитан, возможно, даже лучше любой компаньонки. Он немедленно вложил руку Хоуп в руку крупного, молчаливого, одетого во все черное, мужчины, стоящего рядом с ним.
– Это мой друг, мистер Рейн. Это он хочет потанцевать в мисс Мерридью. Однако, как приятно вновь встретить вас, миссис Дженнер. Давайте вспомним прежние времена, пока будем танцевать? – И, не дожидаясь ответа, повел сбитую с толку компаньонку танцевать, оставив Хоуп наедине с мрачным Себастьяном Рейном.
Вблизи он выглядел еще более массивным и устрашающим, чем издалека. Его темно-серые глаза смотрели на нее с мрачной решимостью. Хоуп отступила назад.
– Итак, мисс Мерридью. – Его голос оказался необычайно нежным и глубоким, ей показалось, что он пронзил ее насквозь. – Вы окажете мне честь, станцевав со мной вальс? – Он протянул ей руку.
Взглянув на эту огромную, мускулистую руку, всю покрытую шрамами, Хоуп засомневалась. То, что он стоял с ней рядом, сильно ее смущало, и в тоже время что-то в нем ее интересовало и привлекало. Джентльмены, окружающие их, увидев ее сомнения, устремились вперед, спеша предложить свою собственную кандидатуру на последний танец. И в тот же миг Хоуп приняла решение.
– Да, мистер Рейн, я буду рада.
Кто-то должен был предупредить его, подумал Себастьян. Кто-нибудь – либо французский знаток танцевальных фигур, либо Джайлс – должен был сказать, что вращаться в пустой комнате с маленьким пожилым французом совсем не то, что танцевать с мисс Мерридью.
Неописуемое, невероятное отличие.
Как только он дотронулся до нее, все его чувство ритма разом вылетело у него из головы. Она протянула ему правую руку, это была самая красивая рука в мире. Он уставился на нее и в течение нескольких секунд не мог оторваться, прежде чем, наконец, пришел в себя. Себастьян решительно взял ее руку и почувствовал, как ее мягкая маленькая кисть утонула в его огромной уродливой ладони. Он почувствовал себя людоедом, проглотившем эльфа. А стоило ему положить руку на изгиб ее талии, как он почувствовал теплую упругость ее тела под тонкой шелковой тканью. И в тот же миг Себастьян понял, что пропал. Со всех сторон полилась музыка. А он стоял как скала, держа девушку и пытаясь справиться с собой.
Как вообще он сможет танцевать? Он позволил себе обхватить ее, как то разрешалось приличиями, но стараясь не забыться и не обнять ее своим ручищами. Вальсируя вместе с ней по залу, он пытался поддерживать остроумную беседу, хотя единственное, что ему хотелось в данную минуту, это придвинуться к ней ближе и заключить ее в свои объятия.
Себастьян, боясь самого себя, держал ее строго на должном расстоянии, делая шаги так, словно спускался с утеса, а не танцевал. Не глядя вниз. На лбу у него выступила испарина.
Он слишком остро воспринимал ее близость. Ее легкое касание, даже через перчатки, вызвало в нем чрезвычайно сильную реакцию, начавшуюся в точке касания и устремившуюся в самую сердцевину его существа, пробуждая в нем пугающие примитивные инстинкты. Инстинкты, которым он не позволял вырваться наружу всю свою жизнь.
Себастьян Рейн никогда не был заложником своих страстей. Логика и здравый смысл – вот то, на что он всегда рассчитывал.
Но сейчас он хотел ее.
Это минутное желание, успокоил себя Себастьян. Оно пройдет, как только закончится танец.
Они кружились, и девушка грациозно изгибалась и плавно двигалась в его руках, следуя за молчаливыми командами его тела.
– Обычно во время танца ведут непринужденную беседу, – произнес мягкий голос где-то чуть ниже его подбородка.
Беседу? Себастьян моргнул. Беседу? Он ничего не мог придумать. И даже если бы у него нашлись слова, он не был уверен, что смог бы их произнести. Во рту все пересохло, язык распух, а каждая частичка его тела слишком остро на нее реагировала. Он изо всех сил боролся с собой, пытаясь это скрыть.
– Ах, да! Действительно. Что ж. Тогда начинайте, – согласился он. Блестяще!
Он услышал тихое посмеивание, словно журчание ручейка, как капли воды, разбивающиеся об алмазы.
Все его тело напряглось, настойчиво требуя от него немедленных действий. Держи ее. Заяви на нее свои права. Подтяни ее к себе и поцелуй, целуй до тех пор, пока оба не потеряете сознание.
Он же находится посередине танцевального зала. Раз, два-три. Раз, два-три.
– Я вас здесь прежде никогда не видела. Вы недавно в Лондоне, сэр? – Ее голос звучал нежно и музыкально.
– Я. Да, – ответил он.
Ее кожа подобна лепесткам роз. Ее юбка, рассекая воздух, шелестела при каждом ее движении, а тонкая ткань касалась его ног. Все его инстинкты кричали о том, что необходимо привлечь девушку к себе и, несмотря ни на что, заключить ее в свои объятия. Желание ощутить, как ее мягкое тело вжимается в его – твердое, росло с каждой минутой. Себастьян почувствовал, как его коварное тело влечет его подойти к ней ближе. Он крепче сжал ее талию, но неимоверным усилием воли заставил замереть свой правый локоть, фиксируя между ней и собою почтительное расстояние.
– Как долго вы намереваетесь пробыть в Лондоне?
– Не долго. – «Ровно столько, чтобы жениться на леди Элинор».
– О, какая жалость. Существует ли что-то, что вам нравится здесь в Лондоне?
Ему бы понравилось держать ее в своих объятиях, прямо сейчас. Себастьян попытался сконцентрироваться. Раз, два-три. Раз, два-три. Он уловил ее изысканный аромат, аромат женщины с намеком на... розы? Ваниль? Бальный зал был переполнен людьми, потными разогретыми телами, сотня различны духов перемешалась в воздухе. Как же ему удалось уловить именно ее запах? Но ведь удалось! Он ощущал, как пахнут ее волосы – тонкий аромат роскошных золотых локонов. Ему так хотелось спрятать в них свое лицо. Но вместо всего этого он продолжал кружить ее по залу.
Она откинулась назад, полностью положившись на него, откликаясь на каждое его движение мягко, нежно, деликатно. Она закрыла глаза и приоткрыла губы.
– Вальс – просто божественный танец. Неужели вы не любите вальс, мистер Рейн?
– Нет. Не очень. – Себастьян не в силах был оторвать свой взгляд от ее полураскрытых губ. Они находились так близко и в то же время были совершенно... недоступны. Он терпел танталовы муки.
Она широко раскрыла глаза от удивления. Но затем ее взгляд потеплел, сверкнув весельем.
– Вы меня заинтриговали, сэр. Если вы не любите вальсировать, зачем же вы пригласили меня на танец?
Одна из пар кружилась в опасной близости от них, скорее ведя шумную беседу, а не танцуя. Крупный мужчина, одетый в фиолетовые бриджи по колено и блестящий пиджак, несомненно, был сильно пьян. И как раз в тот момент, когда Себастьян, глядя на него ледяным взглядом, приказал ему отойти, толстяк вдруг потерял равновесие. Его сбитая с ритма партнерша захохотала и попыталась его удержать, но вес мужчины оказался ей не по силам, так что она отступила назад и предоставила его самому себе. Столкновение было неизбежно.