Вспомнить и простить

—Да, Джек, — она опустила ресницы и улыбнулась.
Он так отчаянно желал услышать эти слова, что не поверил собственным ушам.
—Кэролайн! — Он быстро подошел к ней и опустился на колени, прижавшись лбом к ее животу. Затем также порывисто вскочил и ладонями обхватил ее лицо. — Кэролайн! — повторил он. — Любимая! 
Легкими поцелуями он осыпал ее лицо, словно не мог остановиться.
Она закрыла глаза и с тихим вздохом отдалась его горячим поцелуям, чувствуя его требовательные руки на своих плечах. Без малейших усилий Джек поднял ее и понес в гостиную. Усадив Кэролайн в кресло, он подошел к камину. Не отрываясь, она смотрела на игру его мышц под натянувшейся рубашкой и улыбалась. Когда треск воспламенившихся поленьев наполнил гостиную, он вернулся к Кэролайн. Она вложила ладонь в его протянутую руку и послушно встала.
Джек стащил с себя черный шерстяной свитер и белую рубашку и небрежно откинул их в сторону. Она смотрела на его мускулистую грудь, не замечая, как он дрожащими пальцами борется с ее поясом.
— Ты что, завязала его морским узлом? — стиснув зубы от едва сдерживаемого нетерпения, спросил он.
Она рассмеялась тихим счастливым смехом, хотя уже сама вся горела, как пылавший позади них огонь. Снова почувствовать эти сильные и нежные руки, снова прижаться к крепкому мужскому телу и испытать ни с чем несравнимый восторг! От счастья у нее закружилась голова, и она не смогла удержать рвавшийся наружу стон.
Наконец ему удалось развязать пояс, и он почти благоговейно развел полы халата в сторону. Под халатом оказалась тонкая хлопковая рубашка с узенькими бретельками, сквозь которую проступали напрягшиеся соски.
Эта женщина — словно жрица огня, языческая богиня, которая снизошла до такого простого смертного, как он, потрясенно думал Джек, не в силах оторвать от нее глаз. За окном еще было темно, но гостиная ярко освещалась пламенем камина. Ее карамельного цвета глаза приобрели янтарный оттенок, а распущенные светлые волосы блестели, как чистейшее белое золото. Он жадно пил ее хрупкую красоту, не в силах поверить, что время повернулось вспять, а ее власть над ним так же сильна, как и прежде.
Джеку вдруг стало невыносимо думать, что другие мужчины ласкали это дивное тело, которое должно принадлежать только ему. Он отвернулся, пытаясь подавить внезапный приступ острой ревности.
Перед ее глазами вдруг взмахнул крыльями черный ворон. Кэролайн провела пальцами по его позвоночнику и коснулась искусной татуировки на левой лопатке.
—Что это?
—Ворон, — нашел он в себе силы ответить. — Символ свободы американских индейцев. Они верят, что ворон обладает сверхъестественной способностью перемещаться между мирами.
Тут он совсем некстати вспомнил, зачем ездил в Лондон, и почувствовал стыд. Какое он имеет право обвинять ее в том же, в чем повинен сам? Кому, как не ему, знать слабость плоти? Все снова встало на свои места.
—Красавица моя, — он взял ее тонкую руку и потянул за собой вниз.
Она послушно опустилась на коврик, в восторге от того, как он ее назвал. Провела рукой по дугам густых бровей и задержалась на его губах.
—Ты замечательный, — едва слышно прошептала она.
Он наклонился, и их губы встретились. В ту же секунду она обвила его за шею и еще ближе притянула к себе. Не прерывая поцелуя, Джек сдернул с нее рубашку, сгорая от желания прикоснуться к бархатистой коже. Когда твердые соски уперлись ему в грудь, Джек едва не застонал. Опустив голову, кончиком языка обвел контуры ее грудей, с восторгом отмечая, как от его прикосновений темнеют нежные соски.
Кэролайн закрыла глаза, сдаваясь под напором его горячего требовательного языка. Капельки пота выступили у него на лбу — он с трудом сдерживался, чтобы прекратить эту сладкую пытку и овладеть ею немедленно.
—Я так давно... — задыхаясь, прошептала она. — Ты забыл, сколько времени прошло с тех пор, когда мы в последний раз занимались любовью?
—Очень много, — Джек вдруг замер, пытливо глядя в ее невероятные глаза. — Ты хочешь сказать, что... — Он покачал головой. — Подожди, ты хочешь сказать, что после меня у тебя никого не было?..
—Почему в это так трудно поверить? 
Она даже обиделась и неловко пошевелилась, отстраняясь от него.
—Нет, что ты... Ты заставляешь меня острее чувствовать собственное несовершенство, словно я нарушил какую-ту клятву. Кэролайн, пожалуйста, ответь мне, почему? 
Он впился в нее взглядом.
—Не знаю даже, как это объяснить, — она вернула бретельки на место и опустила глаза. Прошло несколько секунд, прежде чем она подняла глаза и с вызовом добавила: — У меня были хорошие друзья. Некоторые из них были даже чуть больше, чем друзья, но я ни с кем не спала. Это что, преступление?
—Нет, конечно. Просто я не верю, — он заметил, как вспыхнули ее глаза, и поспешил добавить: — Нет, то есть я верю тебе, но все же мне хотелось знать причину.
—Может, представишь мне список своих вопросов? — Она не смогла удержаться от колкости. — А я, когда у меня будет свободное время, может, и отвечу на них. А теперь, пожалуйста, разреши мне встать.
Вместо этого он расставил руки.
—Кэролайн, мне нужно знать, — глухо сказал он.
—Может, я просто еще не встретила мужчину всей моей жизни?
—А кем тогда для тебя был я? — словно ужаленный ее словами, воскликнул он.
—Ну, когда мы с тобой познакомились, я еще была молода и наивна. Не можешь же ты требовать от семнадцатилетней девочки мудрости и здравого смысла?
—Тебе нравится меня мучить, ведь так, Кэролайн? 
Он сжал зубы, и на скулах его заиграли желваки.
—Ты что, совсем отупел? — Она взорвалась. — Если у меня никого и не было после тебя, то только потому, что ни один мужчина, с которым я встречалась, не был тобой! 
И Кэролайн расплакалась.
  
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
 
Джек потрясенно замолчал и сел. Она хранила ему верность столько лет?! Это просто не укладывалось в голове. Наконец он обратил внимание на всхлипы, которые Кэролайн пыталась подавить.
—Милая, не плачь, — он встал и взял ее на руки. — А теперь, — нежно скомандовал он, — вытри свои глазки и показывай мне дорогу в спальню. Дом слишком большой, а я, если ты помнишь, был здесь только один раз. Не считая того первого случая, когда твой отец не пустил меня дальше порога.
Она положила голову ему на плечо и, тихо всхлипывая, уткнулась носом в его шею.
Спальней оказалась просторная комната, отделанная в сине-зеленых тонах с вкраплениями насыщенного желтого цвета. Он огляделся, мимоходом отметив царивший в комнате порядок и чистоту, и положил Кэролайн на кровать.
Затем лег сам и легкими поцелуями принялся осушать соленые мокрые дорожки на ее щеках. Слезы моментально высохли, и она притянула его к себе. Он стащил с нее рубашку и белье, окинул ее восхищенным взглядом.
—Ты сводишь меня с ума, — задыхаясь, проговорил Джек. — Ты въелась в мою душу, в мое тело еще семнадцать лет назад — да так, что я не могу избавиться от мыслей о тебе ни днем, ни ночью.
Он принялся покрывать поцелуями ее тело, стараясь не упускать ни миллиметра гладкой прохладной кожи. Сам он уже сдерживался из последних сил, но поклялся, что не причинит ей боли.
Кэролайн извивалась в его искусных руках, судорожно вцепившись в покрывало. Джек осыпал поцелуями ее лицо, плечи, грудь и опускался все ниже. Она беспокойно заметалась, почувствовав, что вот сейчас... сейчас он избавит ее от этой ноющей боли, подарит ей долгожданное освобождение, когда он вдруг поцеловал ее голые ступни. Кэролайн разочарованно застонала. Джек хрипло рассмеялся и положил ладони на ее ноги. Медленными круговыми движениями он поднялся до внутренней стороны бедер и замер. Кэролайн напряглась, как натянутая струна, и всхлипнула.
—Подожди, — глухим от страсти голосом прошептал он.