Вспомнить и простить

Джек даже не пытался удержать ее, понимая, что она права. Он не достоин этой красивой, хрупкой и сильной женщины. Когда дверь за ней захлопнулась, он налил себе коньяку и осушил стакан одним глотком. Жидкость опалила горло, но Джек ничего не замечал: все чувства разом оставили его. Только боль, которая до этого тупой иглой засела в сердце, сейчас медленно расползалась по всему телу.
  
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
 
— Мистер Фитцджеральд, вас ищет какой-то мужчина.
—Какой мужчина? 
Джек неохотно оторвался от отчета и посмотрел на бригадира Фрэнка Райана.
—Он не представился. Сказал только, что вы знакомы и ему срочно нужно с вами поговорить. По личному вопросу, — глубокомысленно добавил он. — Он ждет вас у ограды. 
И Фрэнк махнул рукой в сторону.
Джек проследил за направлением его руки и узнал в мужчине доктора Николаса Брендона. Вот так сюрприз!
Тот стоял рядом с оградой, отряхивая с дорогого двубортного полупальто несуществующие соринки. На его лице застыла брезгливая гримаса, которая, впрочем, сразу же исчезла, стоило ему заметить направляющегося к нему Джека. Морщины на лбу разгладились, а лицо приняло замкнутое и высокомерное выражение.
Джек усмехнулся про себя. Ни дать ни взять — король, вынужденный общаться с крестьянином напрямую.
—Что вам нужно? 
Джек решил не тратить время на приветствие. И что Кэролайн нашла в этом мужчине с холодными глазами? — недовольно подумал он, оценивающе прищурившись, и невольно заскрипел зубами, внезапно представив, как эти холеные руки прикасаются к ее гладкой коже, как узкие тонкие губы целуют губы, которые должен целовать только он...
—Разговор будет касаться Кэролайн.
—Разве вы ее отец? — издевательски протянул Джек.
—Нет. Но на правах старого друга...
—Старого друга? 
В его голосе звучало предупреждение.
—Именно так, молодой человек, — Николас на секунду смешался и вздернул подбородок. — Почему бы вам не оставить ее в покое? Вы и так причинили ей много горя. Зачем вы вообще сюда вернулись спустя столько лет? Судя по размаху ремонта, с деньгами у вас сейчас полный порядок. Вы окажете Кэролайн неоценимую услугу, если уедете отсюда и никогда больше не вернетесь.
—У меня к вам встречное предложение, — процедил сквозь зубы Джек. — Почему бы вам не заняться своими делами и не совать нос в мои? Подозреваю, что вы не сообщили Кэролайн о своем визите? — Джек все больше распалялся, но ему еще удавалось сдерживать рвущийся наружу гнев. — Сомневаюсь, что она оценит ваши хлопоты. Что бы между нами ни происходило, это вас не касается. Вы ведь врач? Вот и приберегите советы для своих пациентов. Я в них не нуждаюсь.
—Я не могу оставаться в стороне, когда дочь моего лучшего друга страдает. И причина этих страданий кроется в вас. Вы думаете, я совсем ничего не замечаю? До того, как вы здесь появились, она была вполне счастлива. Когда не стало ее отца...
—Вы имеете в виду — ее папаши?
—Как вы смеете?! — Николас выпятил грудь вперед, словно оскорбили его. — Чарлз Тримейн был хорошим человеком и отличным врачом. Он...
—Да бросьте! Как врач он, может быть, был замечательный — не мне об этом судить, — но отцом он был паршивым.
—Кто бы ни сказал вам эту ложь, этот человек не знал Чарлза Тримейна, как знал его я!
—Тогда, выходит, — Джек выглядел озадаченным, — что это Кэролайн врет?
—Кэролайн сказала вам об этом?.. — Николас был искренне поражен. — Наверное, вы что-то не так поняли, молодой человек. Чарлз Тримейн просто обожал ее, как и свою жену!
—Я пока не жалуюсь на слух. Да и с мозгами вроде тоже пока все в порядке, — несколько сухо отозвался Джек. — По крайней мере, я так думал раньше, — едва слышно добавил он.
—Поясните, — потребовал Николас.
—Если вы были его лучшим другом, то вам лучше, чем кому бы то ни было, должно быть известно, что именно по вине этого достопочтимого и многоуважаемого доктора Кэролайн отказалась от нашего ребенка.
—Ах, вот вы о чем... — К Николасу снова вернулось прежнее самодовольство. — Чарлз поступил абсолютно верно. Мы обсуждали с ним этот вопрос, и я полностью поддержал его. Рожать в таком юном возрасте, да еще когда у отца ребенка ни кола ни двора? Не будете же вы спорить, что Кэролайн заслуживает гораздо большего, чем тогда вы могли ей дать? К тому же рождение ребенка — это всегда стресс для женского организма, не говоря уже об организме еще не до конца сформировавшейся девушки. И как врач, и как отец я полностью одобрил решение моего друга.
—Может, вы одобрили и метод, с помощью которого ваш дорогой друг предполагал избавиться от нежеланного внука?
Он что, действительно не знает? Старый скунс! И еще смеет называть себя ее другом?!
—Клиника, в которой была сделана операция... — Николас не заметил, как исказилось лицо Джека, и продолжал: — Одна из лучших в стране. Я хорошо знаю главного врача, персонал там очень квалифицированный и опытный. Других туда просто не берут. Что касается вас, молодой человек, — продолжил он менторским тоном, — то вы должны быть благодарны Чарлзу, что он уберег ее и вас — да, да! и вас тоже! — от опрометчивого поступка. Если бы вы были честны сами с собой, то давно признали бы, что это был наилучший выход из сложившейся ситуации. Лично я очень сомневаюсь, что вы были безумно рады, узнав, что Кэролайн забеременела.
Джек сжал кулаки. Он столько раз пытался представить себе, что бы он почувствовал, если бы узнал, что у него будет ребенок Кэролайн! Но теперь он уже никогда об этом не узнает...
—Похоже, ваш хороший друг все-таки кое-что утаил, — невозмутимо сказал он, горя желанием взять этого докторишку за плечи и трясти, пока тот не замолчит. 
Что может знать этот ограниченный человек, у которого все в жизни, да и сама жизнь расписана на много лет вперед?
—У нас не было тайн. Мы во всем друг другу доверяли.
—А знаете, доктор, вы очень счастливый человек! — Голос Джека по-прежнему звучал ровно, но Николас почему-то испытал неприятное чувство тревоги. — И за это должны благодарить свой почтенный возраст, который удерживает меня от того, чтобы наглядно продемонстрировать вам, насколько вы ошибаетесь. Причем во всем, что вы только что сказали. Поскольку в противном случае всю оставшуюся жизнь вам бы пришлось потратить на то, чтобы заработать себе на лекарства. Но, видите ли, — Джек широко улыбнулся, — я, в отличие от Чарлза Тримейна, детей, женщин и стариков не бью.
—Чарлз Тримейн бил... — Николас недоверчиво уставился на Джека. — Кто сказал вам эту наглую клевету? Я требую...
—Разве я об этом еще не говорил? — перебил его Джек и усмехнулся. — Это сказала мне Кэролайн. Я тоже не верил, но сомнения оставили меня, когда я сопоставил некоторые факты. Например, следы чьих-то пальцев на ее плече и огромный синяк на боку. Тогда ей удалось убедить меня в том, что она просто налетела на дверь. А так как я верю Кэролайн и не верю ее отцу, то ручаюсь, все произошло именно так, как она мне рассказала.
—Вы лжете! Вы всё это выдумали, потому что ненавидите ее отца!
—А Кэролайн вы верите? — вкрадчиво поинтересовался Джек и, заметив его неуверенный кивок, продолжил: — В таком случае спросите ее. Хотя она не любит выносить сор из избы. Я сам узнал об этом лишь вчера. 
Он развернулся и, больше не в силах выносить присутствие этого человека, зашагал прочь.
  
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
 
Прошло почти две недели с того дня, как Кэролайн отвергла его предложение и выдвинула ультиматум: либо дружба, либо ничего. Николас все еще не мог поверить, что она ему отказала. Он был уверен, что дело не в разнице в возрасте, а в чем-то другом. Точнее, в ком-то другом.
Когда он узнал, что Джек в городе, то сразу почувствовал легкое беспокойство, которое только усилилось, стоило ему увидеть их рядом. Во время их встречи в ресторане, когда откуда ни возьмись появился этот Фитцджеральд, Николасу стало совершенно очевидно: неважно, по какой причине эти двое расстались, но Кэролайн до сих любит Джека. И хоть сам Николас привык думать, что он еще мужчина хоть куда, ему не сравниться с молодостью и силой Фитцджеральда, о котором он до этого знал только понаслышке. От Чарлза.