Правила побега с обнаженным оборотнем (ЛП)
Другими словами, мозги у меня пухли от скуки.
К тому же от волнения я места себе не находила и губы в кровь искусала. Если верить будильнику на прикроватной тумбочке, Калеб ушел три часа назад. И я чувствовала себя без него, такого теплого и угрюмого, все более неловко. А что, если он вообще не вернется? Если решил, что не стоит из-за меня тащиться через весь штат? И чего это я так обеспокоена его отсутствием?
Если когда-нибудь я вернусь к своей карьере, то смогу написать в научный журнал статью о развитии вер-стокгольмского синдрома и его влиянии на гормональный фон и психического здоровье.
Нет, погодите, это, скорее всего, приведет меня в заведение с мягкими стенами.
И когда я только успела натянуть на себя самый скромный из топов старушки-байкерской-подружки – черную футболку с глубоким V-образным вырезом, которая облепила меня как полиэтилен, и прошмыгнула по улице к бару Лена? Вот я слоняюсь из угла в угол по номеру, а вот я уже бегу по темному проулку.
«Что ты творишь? – вопрошала я себя, уткнувшись от ветра в воротник куртки. – Ты бежишь по темной улице в бар, в котором сидит по крайней мере один преступник и один оборотень. Что ты творишь?»
Ладно, я переживала за Калеба – а кто знает, что за тип этот Джерри, на встречу с которым тот ушел? Я же не считаю, что Калеб три часа подряд флиртует там с какой-нибудь официанткой, это было бы безумием, так ведь? Что, если он ранен? И некому оказать первую помощь? Чем больше я об этом думала, тем сильнее ныло сердце, сжималась грудь и тяжелее становилось дышать. Мне необходимо увидеть оборотня. Без какого–либо рационального объяснения я знала, что как только я увижу Калеба и услышу его голос, мне сразу полегчает.
Тут до бара рукой подать – пара минут ходьбы по городку в несколько кварталов. Я сходила с ума, сидя в замкнутом пространстве номера. Если я увижу, как ведет себя Калеб в своей среде, то смогу наконец разобраться, что из себя представляет мой попутчик. Я придумала для себя еще парочку причин, проникнув через служебный вход и прокрадываясь в шумный зал через коридор с темными панелями на стенах.
Мое полупривилегированное воспитание не готовило меня к такому месту. Несмотря на то, что я выросла в Теннеси – родине кантри-музыки и тяжелой работы, – не могу сказать, что я заходила в дешевый бар до тех пор, пока не устроилась в Техасе в заведение под названием «Нефтяное пятно». Форма официанток состояла из крошечных маечек и джинсов, которые были в такую облипку, что не скрывали ничего. Я бы не работала официанткой, но клиенты давали щедрые чаевые, потому что мое неуклюжее обслуживание казалось им очень милым, а задница напоминала по форме сердечко. Густаво, огромный, как шкаф вышибала, который следил за порядком в баре, позволял мне чувствовать себя в безопасности, когда толпа становилась слишком шумной, а посетители оказывались слишком близко. Другие девушки были довольно милыми, пока я отдавала часть чаевых в общий котел. За первые недели я мастерски научилась не отвечать на личные вопросы, и это умение стало одним из важнейших навыков выживания.
Но когда я впервые увидела драку за столиками, которые обслуживала, то убежала в туалет, где меня тут же вырвало. Я оказалась в среде насилия, от которого и бежала. Я осознала профессиональный риск и решила, что лучшим способом уменьшить страх перед насилием – это курсы самообороны. Так что через две остановки, в Топике, я стала посещать с утра по понедельникам занятия по самообороне для женщин в Юношеской христианской организации. Они включали в себя краткую программу по карате и тхэквондо. Черт, я даже целый месяц занималась джиу-джитсу, а потом один такой же посетитель напомнил мне своими голубыми неулыбчивыми глазами и темной шевелюрой Гленна, и я сбежала в Неваду. Конечно, я далеко не сенсей, но знаю, как в случае чего себя защитить. Нужно возобновить занятия, как только получу новые документы и определюсь с местом жительства. А сейчас хорошо, что у меня есть заныканная дубинка.
Я вошла в бар, где грохотала музыка – смесь кантри и рока, – и это очень, очень плохо, хотя в таких местах оглушающий звук – почти непременное условие. В зале висел смог, а светящаяся неоном реклама пива придавала ему невероятный вид розового тумана.
Чтобы получше разглядеть, что творится в зале, я пристроилась к болезненно худой даме, которая прошла из туалета к музыкальному автомату. Работая официанткой, я научилась незаметно просачиваться сквозь толпу. Учитывая это и мой новый гардероб, любой, кто меня не знал, мог подумать, что я просто на пару со своей тощей приятельницей решила выбрать песню. Делая вид, что изучаю репертуар автомата, я заметила Калеба, сидевшего в конце видавшей виды дубовой стойки. По другую сторону бара с ним болтал, качая головой, грузный мужчина с обветренным лицом и в темно-сером переднике. При виде своего попутчика-оборотня, который склонился над кружкой с пивом, я глубоко вздохнула и почувствовала, как страшное напряжение меня отпускает. В груди полегчало, и горячая волна приятно пробежалась по всему телу, холодные от ветра щеки потеплели.
И хотя Калеб сидел ко мне спиной, я увидела, что как только я вошла, он вскинул голову. Когда оборотень оглянулся, я юркнула за здоровенного байкера, пробирающегося к бильярдному столу. Если даже фанат Харлея и заметил мелюзгу, прятавшуюся в его тени, то ничего не сказал. Калеб окинул взглядом зал и вернулся к своему пиву.
Я несколько минут следила, как мой попутчик беседует с барменом: расслаблено, но в его позе сквозила угроза. Что бы ни произошло, до того, как я пришла, веселья Калеб от этого не испытывал.
Я почувствовала прикосновение к плечу – кто-то задел меня, проходя по коридору от центрального входа в зал. Не ожидая толчка, я дернулась, едва сдержавшись, чтобы не взвизгнуть.
Калеб снова повернулся, и мне пришлось быстро скрыться в ближайшей кабинке. Как только я уселась, мелкий блондин скользкой наружности приземлился в противоположное кресло. Казалось, мое появление обескуражило его так же, как и меня его. Он улыбнулся:
– Ну привет, милая, как дела?
Я быстро заморгала, опознавая похотливую кривую улыбку и мелкий нос картошкой – эту морду я видела на фото в документах, которые изучал Калеб. Вот так я умудрилась словить объект Калеба, оказавшись с ним в одной кабинке. И объект этот, видимо, решил, что мое частое моргание имеет какой-то сакральный смысл.
Да елы-палы!
Глава 5
Злоключения идиотуса-алкоголикуса
Если выскочу из кабинки как ошпаренная, Калеб точно заметит. А если попытаюсь улизнуть потихоньку – обижу Джерри, что неизбежно приведет к скандалу, и Калеб тоже заметит. Значит, нужно просто пару минут попритворяться, подыграть этому придурку, а потом удирать со всех ног, прежде чем…
Дерьмо. Калеб заметил.
Даже из другого конца зала видно, что он не слишком-то счастлив. Оборотень встал, и быстро лавируя между столов, приближался к Джерри сзади. Я слегка покачала головой, отчего Джерри спросил:
– Все в порядке, дорогая?
Калеб нахмурился, и я промурлыкала голоском туповатой блондинки, который в совершенстве отработала в «Нефтяном пятне»:
– Привет! Ничего, что я здесь присела?
Джерри глупо, но весьма дружелюбно ухмыльнулся в ответ:
– Ну, коли ты уже присела, то я не возражаю. Разрешишь угостить тебя выпивкой?
– Тогда мне то же, что у тебя, – сказала я, мило улыбаясь.
– Пива! – крикнул он в сторону барной стойки, на что бармен ответил грубым жестом. Джерри повернулся ко мне.
– Вы только гляньте. Я думал, что знаю всех симпатичных девчонок в городе. Ты здесь недавно, а?
Ну-ну, пустая болтовня. «Я справлюсь», – сказала я себе. Приятным разговором можно отвлечь его внимание, или даже выманить на улицу, где Калеб вмешается, не устраивая шумных и буйных сцен. Джерри не выглядел ничтожеством, что существенно помогало делу. Он казался просто грустным одиноким парнем с очень плохим мнением об автокредитах и коммерческих сделках. Отчасти моя душа хотела помочь ему сбежать через заднюю дверь. Я немного нерешительно улыбнулась и наклонилась через стол: