Реванш

Улыбаясь ее изумлению, он произнес:
– Я подумал, что выбор лучше оставить за тобой.
Там были рубин, топаз, аквамарин, сапфир, гранат, аметист и потрясающий изумруд, который даже нетренированный глаз Бэл выделил из всей массы.
Поскольку она едва взглянула на все это многообразие, он добавил:
– Конечно, можно купить кольцо и в Лондоне, если эти не подойдут.
– Ну что ты, – выдавила наконец она. – Они все великолепны. Я просто… потрясена.
– Тогда примерь и выбери, какое тебе по вкусу.
Пальцы Бэл были длинными и тонкими, с ухоженными овальчиками покрытых бесцветным лаком ногтей. Подняв ее левую руку, он начал надевать кольца одно за другим, оставляя ей время, чтобы она смогла оценить каждое. Она уже приготовилась выбирать с закрытыми глазами, настолько все они были хороши, но тут очередь дошла до последнего – изумруда. Он устроился на ее среднем пальце как влитой.
Это был огромный камень в старинной оправе. Несмотря на массивность, на тонком пальце ее сильной руки он смотрелся настолько чудесно, что она затаила дыхание, когда великолепный самоцвет вспыхнул зеленым огнем.
– Твой? – сказал Эндрю.
С порозовевшими щеками и блестящими глазами она кивнула. Теперь, когда они по-настоящему обручились, она ждала от него поцелуя.
Так как он не шелохнулся, она заметила:
– Спасибо. Это самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела. Старинное?
– Да. Принадлежало когда-то моей бабушке по материнской линии, а до этого вроде бы кому-то из Борджиа, в чем я сильно сомневаюсь.
– Я не против, даже если и так.
– А ты не боишься изумрудов?
– Нет.
– Это хорошо. – Его голос почему-то стал другим. – Оно очень идет к твоим потрясающим глазам.
Затаив дыхание под его восхищенным взглядом, она с трудом сглотнула и, уверенная, что кольцо стоит целое состояние, робко заметила:
– Тебе лучше спрятать его в надежное место.
– Оставь на руке.
– Но оно же очень ценное! Вдруг я потеряю его или у меня его украдут…
– Оно застраховано, – спокойно ответил Эндрю. – Я не понимаю, почему обручальное кольцо должно валяться в сейфе. Я хочу, чтобы ты носила его. Пусть все знают, что ты – моя.
Еще сильнее покраснев, Бэл ждала. Сейчас он наверняка ее поцелует.
Но он быстро встал, захлопнул чемоданчик и положил его на стол. Когда он повернулся к ней, она поняла, с каким трудом дается ему спокойствие. Затаившееся в нем желание обдало Бэл горячей волной. Она поднялась на ноги, однако на сей раз интуиция подвела Эндрю.
– Не бойся, – едко проговорил он. – Я надел на тебя кольцо не для того, чтобы сразу тащить в постель.
Ну вот, значит, ее несправедливое обвинение все же оставило след в его душе.
– Я вовсе об этом не думала, – поспешила заверить она, но голос прозвучал как-то неубедительно. Бэл размышляла, чем бы загладить свой промах.
Когда он не сделал ни единого движения ей навстречу, она подошла к нему и, закинув руки ему на шею, кокетливо спросила:
– Неужели ты даже не поцелуешь меня?
Он сдержанно ответил:
– Мне трудно ограничиться поцелуем.
Привстав на цыпочки, она коснулась губами его губ.
– А кто тебя ограничивает?
Издав похожий на стон звук, он порывисто прижал ее к себе и крепко поцеловал, но тут в дверь постучали. Чертыхнувшись, он отпустил ее и отошел в сторону.
Когда вошел Патрик, чтобы убрать посуду, они стояли на приличном расстоянии друг от друга, изображая вполне благопристойную картину, но их выдавало повисшее в воздухе напряжение.
Стюард прочистил горло.
– Извините, сэр, но капитал Драммонд хотел бы сказать вам пару слов.
Коротко кивнув, Эндрю последовал за ним.
Он отсутствовал, как Бэл показалось, целую вечность. Она даже заподозрила, что он нарочно мешкает с возвращением, чтобы дать им обоим время остыть.
Наконец он появился и сообщил, что они приземляются примерно через двадцать минут. Затем с холодной вежливостью принялся обсуждать их ближайшие планы.
– Как только мы вернемся в Лондон, я сделаю все необходимые приготовления к свадьбе. Специальное разрешение на свадьбу с упрощенной церемонией позволит нам пожениться через два-три дня… Полагаю, что в нынешних обстоятельствах ты не будешь против скромной церемонии?
Подивившись официальной манере, в которой он советовался с ней, она, чуть помедлив, ответила:
– Нет, не буду.
– Я предлагаю церковь святого Джила на Шорленд-сквер. Там у меня знакомый священник… Если, конечно, ты не хочешь венчаться в каком-то другом месте.
– Нет, – снова ответила она.
Вспомнив, какими долгими были их разговоры с Родериком на эту тему, она, улыбнувшись, подумала, что на этот раз все решается не в пример быстрее, словно они с женихом обсуждают начинку для сэндвича. Впрочем, сейчас ее мало волновали подробности брачной церемонии. Единственное, что действительно имело значение, – это он сам и их совместное будущее.
Если бы вдобавок ко всему он еще любил ее… Но она тут же одернула себя. Чего ей жаловаться? Он хочет ее, и пока этого достаточно.
А дальше? Вдруг он устанет от нее? А она уже настроилась на любовь до гроба!
Но, похоже, в дело вмешался рок. Разумеется, безответная любовь не очень прочный фундамент для брака, но отступать уже поздно. И кто знает, может быть, ей удастся все-таки добиться его любви?..
Только тут она заметила, что Эндрю наблюдает за ней, ожидая ответа на какой-то вопрос, который она пропустила мимо ушей.
– П-прости, что ты сказал?
– Я спросил, будут ли у невесты подружки?
Она отрицательно помотала головой.
– Те, кого я собиралась пригласить, знают и любят Родерика. И вообще, если я буду в костюме…
– Никаких костюмов! – непреклонным тоном заявил он. – Хоть церемония и будет маленькой, я хочу, чтобы невеста была в традиционном белом платье с вуалью.
– Отлично, – согласилась она, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.
Не отводя взгляда от ее длинных ресниц, почти касавшихся щек, он спросил:
– Кроме близких родственников, кого ты еще хотела бы пригласить?
– Никого. Только отца и Эллен, если она вернулась. А ты?
Эндрю напрягся.
– Моя мать и отчим умерли, погибли в сгоревшем отеле. Но у меня есть сводный брат Джонатан, его я попрошу быть шафером. Его жена, Пенни, годится на роль главной подружки невесты. – Затем он быстро добавил: – А твой отец согласится быть посаженым отцом?
– Надеюсь. Хотя, конечно, он и представить не может… Я имею в виду… он будет очень удивлен. Если не сказать – шокирован.
– Кстати, что ты ему уже сказала?
– Только то, что моя помолвка с Родериком разорвана.
– И как он отреагировал? Он ведь наверняка души в тебе не чает. – Последнюю фразу Эндрю почему-то произнес почти резко.
Оба вопроса были вроде бы абсолютно невинны, но, почуяв неладное, Бэл ответила только на первый.
– Он был потрясен и, по-моему, очень расстроен. Ему нравился Родерик, и он считал, что мы хорошая пара.
– Но он не пытался отговорить тебя?
– Нет. Да и что это изменило бы в сложившихся обстоятельствах?
– А ты ему рассказала про сложившиеся обстоятельства?
Отрицательно помотав головой, она горько ответила:
– Язык не повернулся про такое рассказывать.
– Значит, он обо мне ничего не знает?
– Нет, мне придется все объяснить сегодня вечером. Даже не представляю, как он отреагирует.
На самом деле она прекрасно представляла. Отец подумает, что она сошла с ума, когда узнает, что через три дня после разрыва одной помолвки она обручилась снова, причем с абсолютно незнакомым человеком.
Заметив ее беспокойство, он нахмурился:
– Может, мне пойти с тобой?
– Нет, лучше я одна. Пусть он освоится с этой мыслью, прежде чем познакомится с тобой.
– Отлично. – Эндрю задумчиво посмотрел на нее. – Квартира, которую ты снимаешь, меблированная?
– Да.
– Так что у тебя не займет много времени освободить ее?