Лабиринт Гименея

Губы ее смягчились и раскрылись, позволяя его языку проникнуть внутрь.
О, как же она скучала по нему, как мечтала снова быть с ним! И дело было не только в физической близости. Хотя она тоже жаждала его и отвечала на поцелуй с пылом, от которого голова шла кругом. Жаль, что он сам растоптал те удивительные чудесные отношения, которые у них были.
Его ладони теперь держали ее голову, отклоняя назад в неистовом поцелуе, который проникал в самые глубины ее растущего желания. Он сжимал Лили уже не так крепко, но она прильнула к нему, упиваясь его мужской силой.
Ее руки против воли обвили Вито, скользнув под пиджак.
Внезапно она опомнилась.
— Прекрати! — срывающимся шепотом произнесла Лили.
Ей пришлось напрячь всю волю, чтобы заставить себя оторваться от него и сделать шаг назад.
— Это не то, чего я хочу.
Стараясь унять дрожь в коленях, она подошла к огромному окну, выходящему на Лондон-Сити.
— А чего ты хочешь? — резко спросил Вито.
— Вернуть то, что между нами было.
Чувства настолько захлестнули ее, что она уже не отдавала себе отчет в том, что говорит.
— Тогда тебе следовало дважды подумать, прежде чем изменять мне, — процедил он.
— Я никогда не изменяла тебе! — вскричала Лили. — Но теперь это не имеет значения.
— Разумеется, имеет — это переиначило все!
— Но наши отношения… все было не так, как казалось. — В глазах защипало от слез, и она отвела взгляд, чтобы Вито не увидел. — Ты не тот человек, каким я тебя считала, иначе никогда бы не поверил в гнусную ложь обо мне.
Лили отвернулась к окну и нервно одернула жакет. Потом набрала полную грудь воздуха, стараясь успокоиться, прежде чем снова повернуться к нему.
— Я ухожу, — сказала она. Ее голос прозвучал ровно, несмотря на бурю в душе.
— Нет, не уходишь, — возразил Вито. — Ты еще не обдумала мое предложение.
— Тут не о чем думать. Ты ясно дал понять, какого мнения обо мне. С какой стати мне выходить за тебя?
— Ради ребенка, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы он рос незаконным? Без отца? — Он подошел и взял ее за руки повыше локтей, как бы подчеркивая важность своих слов. — Хочешь, чтобы твое дитя было чьей-то грязной маленькой тайной?
Лили приросла к месту и уставилась на Вито, ощутив приступ дурноты.
— Почему ты говоришь такую ужасную вещь? — Голос ее дрожал. Слова Вито были слишком близки к истине. Слишком близки к тайной горечи ее собственного детства.
— Потому что тебе, как никому другому, известно, что это такое. Ты всю жизнь была грязной маленькой тайной Реджи Мортона.
Она в ужасе воззрилась на Вито. Сердце, казалось, перестало биться. Голова закружилась, а перед глазами все поплыло, когда она начала проваливаться в темноту.
— Лили!
Голос Вито прорезался сквозь туман, возвращая Лили к грубой реальности. Его руки, как стальные обручи, удерживали ее от падения, потом он поднял ее и отнес в большое кожаное кресло у стола.
— Лили. — Он опустился на колено передней.
На мгновение она готова была поверить, что Вито беспокоится о ней. Но потом Лили увидела, что глаза его такие же холодные, как и прежде.
— Ты ужасно бледная.
— Еще бы не бледная, — проговорила она сквозь зубы, пытаясь сдержать тошноту. — Столько потрясений за одно утро.
Лили встала так резко, что Вито покачнулся на пятках. Но быстрое движение было ошибкой. Волна тошноты вновь накатила на нее, голова закружилась так, что потемнело в глазах, и пришлось ухватиться за стол.
— Сядь, — рявкнул Вито. — Я не позволю тебе уйти в таком состоянии, чтобы ты потеряла сознание где-нибудь на улице.
Он заставил ее снова опуститься в кресло и схватил телефон со стола, велев принести, еду и напитки.
Лили закрыла глаза, делая глубокие вдохи. Нельзя допустить, чтобы ее стошнило прямо перед ним. Хватит с нее унижений для одного утра.
Через несколько минут послышался звук открывшихся дверей лифта, потом раздались шаги Вито, заглушённые толстым ковром. Открыв глаза, она увидела, что он ставит поднос на стол.
— Вот, выпей.
Стакан минералки со льдом. Как в тот раз.
Она молча взяла воду, не в состоянии говорить. Воспоминание о том последнем дне в Венеции, когда он тоже делал ей воду со льдом, нахлынуло на нее. В то время Вито был таким нежным, таким заботливым.
Но тут в памяти прозвучали его слова об отце. Она догадалась, откуда ему все известно!
— Ты копался в моей личной жизни!
Она обвиняющее взглянула на него, ожидая, что этот ужасный человек хотя бы немного смутится. Но нет, он оставался таким же невозмутимым.
— Ну, разумеется. Ты ведь жила со мной — мне необходимо было знать о тебе все.
Какой же он все-таки негодяй! Ей никогда не пришло бы в голову вот так бесцеремонно рыться в его прошлом. Он был женат — это общеизвестно. Но Лили никогда ничего не вынюхивала, не расспрашивала, пытаясь выяснить, почему брак распался.
Лили рассеянно убрала упавшие на глаза волосы и отвела взгляд. Трудно было поверить, что все так обернулось, и все ее мысли и чувства пребывали в полном смятении.
Наверное, вообще не следовало являться сюда. Но все-таки где-то в глубине души ей хотелось снова увидеть Вито, несмотря ни на что. Кто бы мог подумать, чем все так закончится? Что Вито, мужчина, которого она, как считала по глупости, любит, станет ее тыкать носом в унизительные обстоятельства детства?
— Быть чьей-то грязной тайной — не слишком приятно. — Голос Вито, нарушивший молчание, был холодным и бесстрастным. — Не подвергай своего ребенка той же участи. И не повторяй судьбу своей матери.
— Ты сам льешь эту грязь! — горячо возмутилась она. — И не трогай мою мать. Она счастлива, живя в деревне и работая в приюте.
— Но ты несчастлива. И твое детство было несчастливым.
— Да что ты знаешь о моем детстве! — вскричала Лили.
— Хочешь, чтобы я напомнил о том, как твой отец брезговал незаконнорожденной дочерью? — раздельно произнес Вито. — И платил Эллен за молчание о существовании внебрачного плода своей похоти? Ты никогда не видела ни отца, ни своих сестер, и вряд ли когда-нибудь это случится.
— А я и не хочу видеть его, — упрямо ответила Лили, хотя слова Вито причиняли ей боль. — Он для меня ничто.
— Вернее, это ты для него ничто.
Лили гневно воззрилась на него.
— Сколько же в тебе злости! — воскликнула она.
Всю жизнь она старалась не думать об отце, делавшем вид, что ее не существует. Хотя можно было бы найти его и попытаться заставить признать свою дочь. Но вряд ли из этого вышло бы что-то хорошее. Да и в любом случае она никогда бы не стала причинять горе матери.
— Вот, съешь это. — Вито подал тарелку с глазированными булочками, забрав у нее стакан с водой.
— Я не голодна, — возразила Лили.
— Все равно надо поесть, — настаивал Вито. — Ты почувствуешь себя лучше. У тебя в самом деле очень бледный вид.
— Не пытайся изображать заботу и убеждать меня сделать то, чего я не хочу, — отрезала Лили.
— Ты должна понять всю сложность того, как в одиночку растить ребенка. В сущности, это, скорее, напоминание. В конце концов, тебе самой все известно не понаслышке.
— Это было не так уж плохо, как ты пытаешься изобразить, — возразила Лили.
Но в глубине души осознавала, что было тяжело: постоянно видеть материнскую депрессию и ощущать себя заброшенной и разочарованной. Она не допустит, чтобы ее малыш рос без отца, чувствуя себя нежеланным.
— Разве ты не хочешь защитить своего ребенка? — продолжал искушать ее Вито. — Выходи за меня, и он не испытает тех невзгод, которые омрачали твое детство. Будущий наследник Сальваторе будет иметь неограниченные возможности. И тебе не придется тащить ту же ношу, которая выпала на долю твоей матери.
— Я не знаю… — пробормотала Лили.
Предложение Вито было совершенно неожиданным и странным. Она уже не знала, что и думать.
— Не знаю, что сказать.
Если бы этот разговор состоялся два месяца назад, всё было бы иначе. Но не теперь, когда в ее жизни все стало с ног на голову… Ясно, что Вито не любит и даже не верит ей. Но он предлагает шанс для ее ребенка, а разве не это сейчас самое важное?