Прекрасные создания

— Лена?
Спиральная лестница, ведущая наверх, могла бы украсить любой универсам. Казалось, что она поднимается гораздо выше второго этажа. Я так и не увидел, где она заканчивается.
— Мистер Равенвуд?
Мой голос отразился эхом от высокого потолка. Похоже, в доме никого не было. По крайней мере, никто из его обитателей не желал выходить и общаться со мной. Внезапно я услышал шум за спиной и, повернувшись, едва не упал от испуга на замшевое кресло. Передо мной стояла черная собака — или даже волк. Какое-то жуткое свирепое животное. На его жестком кожаном ошейнике покачивалась маленькая серебристая луна. Собака смотрела прямо на меня, словно обдумывала дальнейшие действия. Ее глаза мне показались очень странными — слишком округлыми и человеческими.
Собака-волк зарычала и оскалилась. Этот громкий и резкий рык больше походил на возмущенный окрик. Я поступил так, как поступил бы любой на моем месте: побежал к входной двери.
Да что там побежал! Я скатился с крыльца и, почти не разбирая дороги, помчался по покрытой гравием аллее. Куда угодно, лишь бы подальше от особняка Равенвуда, подальше от ужасной зверюги, странных символов и скрипучей двери — назад в безопасную реальность дождливого дня. Аллея перешла в тропу, которая петляла по заросшему полю среди деревьев и кустов ежевики. Мне было даже неважно, куда она вела, — лишь бы подальше от чертова дома.
Пробежав сколько мог, я остановился и, согнувшись, уперся руками в колени. Моя грудь разрывалась. Ноги казались резиновыми. Посмотрев вперед, я увидел частично развалившуюся каменную ограду и макушки деревьев за ней. До меня донесся знакомый запах. Лимонный сад. Наверное, Лена была там.
«Я же просила тебя не приходить».
«Да, просила».
Мы снова, как в классе, разговаривали, не произнося ни слова. Я слышал ее голос у себя в голове. Казалось, что она стояла за моей спиной и шептала мне на ухо. Я направился к ней. Огороженный сад, вероятно, был ее любимым тайным местом — как у героини той книги, которую мама читала мне в детстве. Ограда выглядела очень старой. Каменная кладка местами обвалилась. Я раздвинул завесу плюща, скрывающую арочный проход со сгнившим деревянным каркасом, и до меня донеслись всхлипывания. Деревья и кусты мешали обзору. Я не видел ее.
— Лена?
Она не ответила. Мой голос прозвучал необычно. Отразившись эхом от каменной ограды, окружавшей сад, он окрасился в тревожные и незнакомые тона. Я отломал кончик ветки у ближнего куста. Конечно! Розмарин. И на дереве передо мной свисал идеально круглый желтый лимон.
— Это я, Итан.
Когда приглушенные рыдания стали громче, я понял, что она была где-то рядом.
— Уходи! Ты зря пришел, — услышал я в ответ.
Ее голос охрип, как при простуде. Наверное, она плакала с тех пор, как убежала из школы.
— Да, я слышал, как ты говорила это в моей голове.
Фраза прозвучала по-идиотски, но лучшего объяснения я придумать не смог. Судя по голосу, от Лены меня отделял пышный куст розмарина. Спотыкаясь о корни, я начал обходить вокруг него.
— В твоей голове?
В ее вопросе угадывалась внезапная заинтересованность. Она даже перестала плакать.
— Да.
Все было как в моих снах. Я слышал голос Лены, но не видел ее. Но сейчас она пряталась где-то в этом заброшенном саду, а не падала в бездну. Я раздвинул ветви и оказался на небольшой прогалине. Лена, сжавшись в комочек, лежала в высокой траве и смотрела на небо. Ее левая рука была приподнята над головой; правая сжимала стебли травы. Она будто хотела улететь отсюда — хотела, но не могла. Длинная серая юбка раскинулась по траве и напоминала лужу. На лице Лены виднелись полоски от слез.
— Почему же ты не сделал это?
— Что не сделал?
— Не остался в школе?
— Мне нужно было убедиться, что с тобой все в порядке.
Я сел рядом с ней. Земля оказалась удивительно твердой. Я провел рукой по грунту и обнаружил, что сижу на плоском камне, скрытом под травой и почвой. Когда я лег на спину, Лена выпрямилась. Я сел, и она тут же опустилась спиной на траву. Мы вели себя ужасно неуклюже. Я снова лег. Каждое мое движение было скованным и напряженным. Какое-то время мы молча смотрели на небо. Из голубого оно превращалось в серое — как обычно в Гэтлине в сезон ураганов.
— Они ненавидят меня. Все до одного.
— Не все. Ты нравишься мне и Линку. Линк — мой ДРУГ.
— Ты просто не знаешь меня, — помолчав, ответила Лена. — Пройдет время, и тоже возненавидишь.
— Я чуть не задавил тебя, помнишь? Мне следует просто обожать тебя за то, что ты не сообщила в полицию и меня не арестовали.
Еще одна неудачная шутка, но она подействовала. На лице Лены промелькнула улыбка — самая короткая из виденных мной.
— Да, звонок в полицию стоит в начале моего списка. А кому мне сообщить о тебе? Тому толстому парню, который постоянно торчит у супермаркета?
Она снова обратила взор к небу. Я, затаив дыхание, смотрел на нее.
— Дай шанс этим ребятам. Они не все плохие. Я хочу сказать, некоторые из них кажутся сейчас злыми, но они просто завидуют тебе. Ты же наверняка чувствуешь это?
— О да, можно подумать.
— Они завидуют.
Я смотрел на ее лицо через высокую траву.
— Взять, к примеру, меня. Во мне тоже живет эта зависть.
— Тогда ты точно спятил, — покачав головой, сказала Лена. — Как можно завидовать девушке, которая ест ланч в одиночестве.
— Зато ты повидала мир.
Она бросила на меня скептический взгляд.
— И что? А ты, в отличие от меня, ходил все время в одну и ту же школу и жил в своем доме.
— В том-то вся и проблема.
— Поверь мне, это не проблема. Я разбираюсь в подобных делах.
— Ты ездила по разным городам. Я отдал бы полжизни за такую возможность.
— Сплошные разъезды не приносят радости. К тому же у тебя есть друг, а у меня — только собака.
— Но ты никого не боишься. Ты поступаешь как хочешь и говоришь что думаешь. А здесь все оглядываются друг на друга.
Лена поковыряла черный лак на ногте указательного пальца.
— Иногда мне хочется вести себя как все остальные. К сожалению, я не могу изменить свою суть. Я пыталась. Но мне не нравится носить правильную одежду или говорить то, что принято. Со мной всегда творится что-то неладное. А мне хочется оставаться собой и иметь при этом друзей, которые замечали бы, пришла я в школу или нет.
— Поверь, мы все следим за тобой. По крайней мере, сегодня наши девочки доказали это в полной мере.
Она почти засмеялась. Почти.
— Я имела в виду не такие, а добрые отношения.
Внезапное смущение заставило меня отвернуться в сторону.
«Я замечаю».
«Что замечаешь?»
«В школе ты или нет».
— Тогда ты точно спятил.
Казалось, что, произнося эту фразу, она улыбалась. Я взглянул на нее, и меня вдруг перестал волновать завтрашний день — будет ли кто-то сидеть со мной в буфете за одним столом или нет. Мне было трудно выразить свои чувства словами, но Лена для меня была превыше всего. Я знал, что больше не смогу молчать, если одноклассники начнут издеваться над ней. Такое не должно повториться.
— Знаешь, всегда так бывает, — прошептала Лена.
Она смотрела на небо, по которому плыли темно-серые облака.
— Ты о небе?
— О школе... обо мне.
Она приподняла руку и покрутила пальцем в воздухе. Небольшое облако завращалось в том же направлении. Лена вытерла рукавом покатившуюся по щеке слезинку.
— На самом деле мне не важно, понравлюсь я кому-то или нет. Я просто не хочу, чтобы меня ненавидели автоматически — без всяких причин.
Облако стало идеально круглым.
— Ты говоришь про этих идиоток? Через пару месяцев Саванна получит корону на зимнем балу, Эмили подарят машину, а Иден перекрасит волосы. Шарлотта тоже чем-нибудь обзаведется — тату, ребенком или не знаю чем еще. Вся история с тобой забудется.
Я лгал, и она знала это. Лена снова приподняла руку и слегка сжала пальцы. Облако смялось и начало походить на ущербную луну.