Вне игры (ЛП)

— Ну, я думаю, что дуализм — это полная чушь, — говорит Майк с воодушевлением. Его произношение слегка невнятное, он почти еле ворочает языком. — Если разум может существовать независимо от мозга, тогда каким образом существует физическая память? Скажите мне, какой в этом смысл?
— Ничто из этого не имеет долбанного смысла, — бормочу я, не отрывая взгляда от Айфона. Никто даже не обращает на меня внимания, что меня вполне устраивает. Моя игра гораздо интереснее, нежели обсуждение Декарта.
— У тебя узкое мышление, — насмехается Энджелин. — Я считаю концепцию «Я мыслю, следовательно, существую» (прим. пер. — философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени) более увлекательной. Это довольно глубокий уровень, о котором я не задумывалась прежде.
Я уверен, что она никогда не размышляла ни над чем больше, кроме выбора дизайнерских джинсов, которые она наденет утром. Но я впечатлен тем, в каком направлении она интерпретирует философию дуализма.
Краем глаза я замечаю приближающуюся официантку, но не смотрю на нее, потому что я в шаге от того, чтобы побить свой же рекорд. Она стоит рядом в течение нескольких секунд, пока за столом бушует дискуссия, и терпеливо ожидает, когда мы прервем свою мозговую активность и обратим, наконец, на нее внимание. Но никто не прерывается, чтобы даже перевести дыхание, поэтому она тихонько кашляет, будто пытается прочистить горло.
Когда все сидящие за столом погружаются в тишину, Энджелин произносит глубоко оскорбленным голосом:
— Извините. Но у нас самый разгар важной дискуссии. Как вы думаете, уместно ли прерывать нас, ошибочно предполагая, что мы закончили?
Все начинают истерически смеяться, кроме меня. Я мысленно усмехаюсь и просто качаю головой. Энджелин способна унизить кого-либо и заставить их чувствовать себя никчемными буквально в считанные секунды. Это истинное умение, которое присуще безумно богатым и ужасно самовлюбленным.
Но Энджелин еще закончила с ней. Она поворачивается к остальным и говорит:
— Я думаю, мы не можем винить ее за невежество. Ведь она работает всего лишь официанткой. Вероятно, этот разговор немного не ее уровня, — затем она начинает громко смеяться, что заставляет меня крепко стиснуть зубы.
Ладно, даже я признаю, что это довольно подло, но ничего не говорю. Я продолжаю держать голову опущенной, избегая любых взаимодействий с Энджелин. Она пьяна и груба. Не лучшая комбинация, а у меня нет подходящего настроя, чтобы играть в ее игры и противостоять ей. Черт, да это одна из причин, почему я расстался с ней. Между нами всегда была борьба.
До того, как Энджелин успевает добавить еще что-то, я слышу ответ официантки:
— Оу, мне так жаль. Просто… Я заметила, что вы все сидите здесь, и простите мне мою невоспитанность, но я уверена, что принцип «Бритва Оккама» гласит, что среди конкурирующих теорий при равных условиях, самая простейшая из них, вероятно, является верной. Я видела, как вы уже просмотрели меню, а после положили обратно. Таким образом, простейшая теория заключается в том, что вы готовы сделать заказ. Подумайте об этом в данном направлении… Думаю, я точно видела, что вы ознакомились с меню, поэтому сейчас нахожусь здесь, чтобы принять ваш заказ. И я знаю, что Оккам выдвинул свое утверждение раньше, чем Декарт, но все равно это продолжает оставаться довольно логичным принципом, вы так не находите?
За столом воцаряется полная тишина, все в оцепенении, тогда я поднимаю глаза на официантку. Это самое интересное, что произошло за сегодняшнюю ночь… Вся злоба Энджелин застревает у нее в горле. Остальные за столом взрываются в припадке смеха от дерзкого ответа официантки, и я уверен, что Энджелин вот-вот задохнется от злости. Но я не смотрю на нее, потому что уже перевел взгляд на нашу философствующую официантку. Мои глаза расширяются, и я резко делаю глубокий вдох. Она потрясающая. Нет, уникальная. Нет… это не то. Уникально-потрясающая… вот какая она.
У нее русые волосы, стянутые в высокий хвост. Она натуральная блондинка. Это можно определить по цвету бровей, и я уверен, что стоит мне стянуть с нее трусики, я найду подтверждение своей догадке. Десять сантиметров от кончиков волос окрашены в бледно-лиловый цвет. У нее серебряное колечко в левой ноздре и серебряная штанга в правой брови. На ней нет макияжа, но она наделена таким типом природной красоты, которая не нуждается в каких-либо дополнениях. Безупречный цвет лица с сексуальными крохотными веснушками на носу. Ее глаза восхитительного карего цвета, и я ставлю на то, что они приобретают оттенок зеленого, когда она злится или возбуждена. Прямо сейчас они наполнены озорством, и на ее полных розовых губках играет легкая ухмылочка, обращенная к Энджелин.
Я понятия не имею, что особенного в этой девушке, но, черт возьми, она горячая. И определенно чертовски умная.
Я никогда не обращал внимания на девушек с пирсингом или тех, у кого окрашены волосы. Тип девушек, с которыми мои родители ожидают видеть меня на сегодняшний день, носят жемчуг и кашемир, и имеют родословную длиной в милю. Как там говорит моя мать? «Твой отец всегда на глазах у общественности, поэтому мы должны все время соблюдать правила приличия».
Я скольжу взглядом по телу официантки и знаю, что не буду пойман, потому что у них с Энджелин продолжается война «кто кого пересмотрит». На ней футболка Северо-Восточного и очень коротенькие шорты, которые показывают ее длинные, изящные, загорелые ножки. На ней надета пара кроссовок, вокруг талии повязан фартук. Чуть выше ее правой груди, которая выглядит так же соблазнительно, как и левая, прикреплен бейджик с именем — «Данни».
Чудо из всех чудес, Энджелин, похоже, поражена. Из ее рта не вылетает ни звука, но ее глаза, словно метают кинжалы.
Вытащив карандаш из-за уха, Данни кладет одну руку на свое бедро.
— Когда вы будете готовы сделать заказ, как насчет… — она делает паузу, чтобы обвести взглядом стол, и останавливается на Картере, — …тебя. Просто подними руку, когда вы решите что-то заказать, я вернусь. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, она подмигивает Картеру и поворачивается к нам спиной. Я не могу удержаться от громкого смеха, на что Энджелин реагирует яростным взглядом в мою сторону. Я игнорирую ее, продолжая усмехаться.
— Подожди, Данни, — зову я. Она оборачивается и смотрит на меня с удивлением, не ожидая, что ее позовут по имени. — Мы готовы сделать заказ. И я считаю, что ты привела отличный философский аргумент.
Неторопливо повернувшись к столу, Данни удерживает пристальный взгляд, оценивая меня. Я не уклоняюсь и не отвожу глаз, а лишь возвращаю ей такой же проницательный взгляд. Она целенаправленно подходит ко мне настолько близко, что я могу почувствовать ее запах… и она пахнет летним дождем.
— Итак, что вы будете заказывать?
Вблизи она выглядит даже лучше, и я надеюсь, что мой язык не болтается от удовольствия. Мне хочется сказать, что я желаю получить ее, и на десерт тоже… ее. Вместо этого, я заказываю «Хаски Спешл».
Она подмигивает мне.
— Правильный выбор, приятель.
Майк фыркает, но меня это мало волнует.
Она обходит весь стол, принимая заказ у каждого. После того как она поставила на место Энджелин, все ведут себя соответствующе тихо и вежливо. Не думаю, что кому-нибудь захочется столкнуться лбами с этой девушкой.
Я рассматриваю ее еще ближе. Независимо от того, что она была названа невеждой всего несколько минут назад, кажется, она уверена в себе. Улыбается каждому из нас, пока принимает заказы, даже Энджелин, которая ведет себя заметно уступчивее и просит принести фруктовое ассорти и стакан холодной воды. Я впечатлен и крайне заинтересован этой девушкой.
Почему кто-то, настолько умный, работает в закусочной? И что подталкивает кого-либо красить свои волосы в лиловый или прокалывать нос? У меня нет ответов на эти вопросы, но я хотел бы узнать их.
Как только Данни заканчивает с принятием заказов, разговор возобновляется, только теперь мы обсуждаем хоккей, вместо философии. Думаю, мы начинаем трезветь. Майк, Картер и я размышляем о нашем сезонном матче против Бостонского колледжа. Во время разговора, я наблюдаю за Данни, которая двигается по закусочной и разговаривает с клиентами. Она много смеется, и у нее неотразимая улыбка, от которой появляется по милой ямочке на каждой щеке. Еще я замечу, что у нее потрясающая задница. Ну, я же все-таки парень.