Цветок чертополоха (СИ)

– Не спеши, я ничего не вижу, – бурчу, досадуя, что оставила фонарик на столе.
Молча взял меня на руки и пошел вперед. Куда мы шли, не знаю, не видела. Оказавшись в небольшой комнатушке, освещенной свечами, Рен поставил меня на пол. Влажный воздух, небольшой камин, маленькое окошко. Посередине большая деревянная ванна. Почти как наши, только с большой спинкой. Рядом с ней несколько ведер, как я понимаю, с горячей водой.
– Залезай, – подталкивает к ванне.
Быстро раздевшись, блаженно вытягиваюсь. Горячая ванна, кайф. Наверное, это единственное, чего мне не хватало. Ну и музыки тоже. Раздевшись, Рен присоединяется ко мне. Черт, за свои двадцать восемь лет впервые сижу в ванной с мужчиной! Душ не в счет.
– Как самочувствие? – интересуется он, проводя мокрой тканью по моим плечам.
– С какой целью интересуешься?
– Чувствую вину, что ты намокла и замерзла.
– За то, что у меня все болит от твоих резких вторжений, вину не чувствуешь?
– Сама довела до безумства своими играми. Сильно болит?
– Угу, – чуток приврала.
– Ну-у-у… Постараюсь больше так не делать, – смущенно отвечает.
Дальше молча моет меня кусочком ткани, периодически добавляя горячую воду. С его помощью вымыла голову.
– Тебе помочь? – без всякого умысла, просто спрашиваю.
– Нет. Я и без того возбужден, боюсь, твои прикосновения лишат рассудка.
Оу. Его слова возбудили похлеще любой ласки.
– Теперь я чувствую себя виноватой.
– Ты и так виновата, не от своего же тела я так возбуждаюсь.
Внизу живота потянуло, по телу пробежали мурашки.
– Вика… – прохрипел он.
Что такое? Опять почувствовал? Я что, пахну как гребанный скунс?
– Да, я хочу тебя, но… – не дав договорить, он притянул к себе, закрывая рот поцелуем.
– Не говори ничего, просто расслабься, я не сделаю тебе больно.
Его умелые руки ласкали мое тело. Я не осталась в долгу. Доведя друг друга до оргазма, плескались в почти остывшей воде. То ли меня приглючило, то ли мелькнула тень. Повеяло прохладным ветерком, затушив несколько свечей вокруг
– Что это? – поежившись от страха и холода, сильнее прижалась к груди Рена.
– Ветер, – усмехнулся он. – Сиди, я добавлю воды, ты замерзла.
Он вылез из ванны, не стесняясь наготы, долил остатки кипятка, вернее просто теплой воды. Но мне не сиделось. Без него стало страшно, хотя он рядом, в комнате.
– Рен, дай полотенце, – жалобно протянула я.
Замотав меня в плед, усадил у камина.
– Оденусь и отнесу тебя в комнату.
Не имею ничего против. Рен оделся, поднял мои вещи. Что-то сверкнуло и с громким стуком упало. Он с пару минут стоял, не двигаясь, присев, поднял вещицу.
– Откуда она у тебя?
– Откуда что? – пытаюсь понять. – Рен, я не телепат, откуда мне знать, что у тебя в руке.
– Брошь.
– Брошь? Какая брошь? У меня с роду их не было.
Он повернулся, показывая милую брошку в виде цветка чертополоха.
– Она упала с твоих вещей.
– Это не моя. Я впервые вижу эту брошку.
– Я не видел ее со дня смерти мамы, она принадлежала ей, – он вздохнул.
Дня смерти мамы?! Принадлежала ей?! Самое время паниковать. Видимо, заметив ужас, страх и панику в моих лазах, Лорд попытался меня успокоить.
– Эй, не пугайся.
– Что брошь твоей мертвой мамы делает на моих вещах? – визжу как ненормальная.
– Тише, Вика, всех призраков распугаешь!
– Что-о? Скажи что пошутил! Скажи! Пожалуйста!
– Да, я пошутил. Иди ко мне, моя хорошая. Пошли спать.
Я повинуюсь. Позволяю взять себя на руки и нести. Крепко зажмурив глаза.
Поставив меня на пол в моей комнате, стянул плед и, как маленькую, уложил.
– Рен? Теперь мне страшно спать одной.
– Сладкая, я никуда не собираюсь, – усмехается.
– Чего ты усмехаешься? Мне, правда, страшно! – ною.
– Не знаю, успокоит ли это тебя, но все приведения в нашем замке добрые. Не обижают ни жильцов, ни гостей.
Тихонечко завываю. Успокоил, спасибо!
– Вик, успокойся. Я рядом. И если честно, за все свои тридцать шесть лет жизни ни одного призрака не встречал.
– А брошка?
– Не знаю, может, лежала где-то, мы редко купальней пользуемся.
Это меня не успокоило.
– Давай спать. Завтра рано люди с поселка приедут. Лошадей пригонят. Эн их лекарствами снабдит.
Он лег рядом. Прижавшись к Рену, я заснула.
Проснулась, Рена не было. Рядом сидела незнакомая женщина и улыбалась.
– Вы кто? – сонно потираю глаза.
– Пойдем со мной, девочка, – ее голос звучит тихо и мелодично.
Быстро одевшись, иду с ней. Она бесшумно скользит, только слышен шорох платья. Идем вглубь коридора, где я раньше не была. Она открывает двери. Заходим в большую комнату. Ярко горят свечи. Комната богато обставлена, и ого, в два этажа. С интересом поднимаюсь. Все тот же шикарный интерьер. Гобелены, ковры, огромное мозаичное стекло. Неимоверных размеров кровать. Спускаюсь вниз, женщины не наблюдаю. Привлекает внимание деревянная колыбелька ручной работы. Рядом с ней софа.
– Вика? Что ты тут делаешь? – слышу недовольный голос Рена.
– Меня сюда женщина привела.
– Какая женщина? – голос становится тихим.
– Красивая такая, в голубом платье. У нее необычный голос и… Вот, – указываю на портрет над камином. – На нее похожа, прямо копия.
Рен подходит, берет меня за руку.
– Вика, это покои моих родителей. И женщина на портрете – моя мать!
Последнее, что чувствую, как земля уходит из-под ног.
====== Глава 22 ======
 РЕНАЛФ 
Случай с брошкой не дает мне покоя. Я отчетливо видел, что на Вике не было ничего подобного. И выпала вещичка не из кармана. Откуда она взялась?
Последний раз я видел брошь на маме, когда охотники убивали их с отцом на моих глазах. Пятнадцать лет назад. До сих пор ненавижу себя за слабость. Валялся, как избитый щенок, не в силах помочь родителям.
Сжав кулаки, сижу за столом. Крики и мольба матери, не сопротивляться, звенят в ушах. Я должен был выжить, ради Дирка и Эньи, пожертвовав ими. Выжил. Проклиная каждый день своего существования. Пятнадцать лет назад, вместе с родителями, умер прежний Реналф. Веселый парень, смотрящий на жизнь с оптимизмом. Я стал волком одиночкой. Замок перестал быть моим домом. Наведывался, показать, что живой, и помочь сестре по хозяйству. Месяцами торчал в логове, жалея себя и ненавидя человеческое общество. Меня бесили улыбки и довольные лица. Вокруг болезни, смерти, хаос, а они радуются. Чему?
Дичая, я переставал узнавать людей, однажды набросился на Дирка, благо он успел обратиться беркутом. Магия Эньи слабо помогала, по ее словам, я убивал в себе человека, и сущность зверя брала верх. Мне все пытались помочь. Любимые тетушки Меррон и Давина использовали свою магию, пытаясь вернуть мне человечность. В чем-то они преуспели. Я чаще выбирался из шкуры зверя, потерянно бродя по поселку. Меня занимали работой, окружали любовью и поддержкой. Многим я обязан и Лилас. Будучи волчицей, она смело бросала мне вызов, каждый раз вытягивая из дерьма, в котором я увяз по уши. Она стала моей любовницей, лучшим другом, частью семьи. Терпела грубые выходки, животный секс, выслушивала бред, срывающийся с моих губ. Она для меня все! Но я не испытывал к Лилас и части той нежности, в которой тону рядом с Викторией.
Моя ненормальная девочка. Всякий раз, думая о ней, губы сами растягиваются в улыбке. Ее поведение, недопустимое, неприемлемое, лишь умиляет. Маленькая грозная мышка точит коготки на большого злого волка. С ней все по-другому. Вика настоящая во всем. В чувствах, эмоциях, с ней я живу. Мой зверь покорен уже давно, завидев ее, падает на спину и виляет хвостом в ожидании объятий. Что до меня, мои чувства останутся при мне. Мой рай не вечен. Еще немного нежности, страсти, ее сладких поцелуев и здравствуй реальность. Я отпущу Викторию. Отведу к порталу. Пусть будет счастлива в своем мире.
Представив свою женщину с другим, тихо рычу. Но у меня нет выбора! Я обязан думать о будущем своего клана, своей семьи. И как ни жаль, Виктории в нем нет.