Куртизанка

Габриэль ни в чем не была уверена. Она знала одно: когда-то она уже пережила смерть Реми. И сомневалась, что сумеет пережить это снова.
– Я твердо намерена воспользоваться предоставленной мне возможностью, – ответила она. – Но у меня к нам два условия.
– Какие? – Реми настороженно изогнул бровь.
– Вы излагаете свое предложение Наварре. Убежать с нами или оставаться со мной в Париже, решать ему. Но, каково бы ни было решение Его Величества, вы выполните его. Никаких дальнейших попыток убедить его, никаких неосторожных попыток увидеться с ним. Согласны?
Реми размышлял, хмуря брови.
– Согласен, – вымолвил он наконец. – Ваше второе условие?
– Вы прекращаете изводить меня своими проклятущими вопросами.
Реми хмыкнул, но кивнул, протягивая руку, чтобы скрепить рукопожатием сделку. Но тут что-то переменилось в нем. Он, не отрываясь, смотрел куда-то мимо ее плеча, не отпуская ее руки. Потом наклонился к ней, и она почувствовала в нем тревогу, хотя на лице его застыло безразличное выражение.
– Осторожнее, – прошептал он, касаясь горячими губами ее уха. – За нами наблюдают. Там, позади вас, кто-то прячется в кустах.
Сердце Габриэль заколотилось сильнее. Ей оставалось только не реагировать, не оглядываться, не показывать тревоги. Не успела она сообразить, что делать дальше, как Реми выпустил ее руку. Откинув шляпу в сторону, он нащупал рукоятку кинжала, закрепленного на поясе. Его взгляд изменился. Такой взгляд Габриэль видела редко. Холодный, жесткий, этот взгляд испугал ее даже больше, нежели шпион, скрывающийся в кустах. Она увидела перед собой вовсе не Николя Реми, а Бича, который вытащил оружие из ножен и хладнокровно готовился перерезать врагу горло.
Он попятился от Габриэль, убийственно спокойно отвесил ей поклон и с тем же убийственным спокойствием громко и четко произнес:
– Желаю вам доброй ночи, мадемуазель.
Реми развернулся на триста шестьдесят градусов так стремительно, что Габриэль не успела даже перевести дыхание. Стремглав кинувшись за кусты, он атаковал того, кто там прятался. Раздался испуганный возглас, кинжал блеснул в поднятой руке Реми.
Габриэль зажала рукой рот, чтобы не закричать. Но отвести взгляд не смогла. И тут Реми замер, лезвие его кинжала блеснуло в лунном свете. Он крепко выругался и вложил кинжал обратно в ножны. Нагнувшись, Николя схватил за шиворот того, кто прятался от них, и вытянул его из кустов. Еще не опомнившись от испуга, Габриэль удивленно прищурилась. Тот, кого капитан выволок за шиворот, мало походил на шпиона Темной Королевы.
Это был всего лишь мальчишка с копной спутанных темных волос и скуластым худым лицом. Странно, но его явно не пугали свирепые взгляды Реми. Он даже отважился нерешительно улыбнуться в ответ на тираду Реми, хотя и казался несколько смущенным от того, что его поймали.
– Добрый ночи, капитан. Вы его знаете? – Габриэль отвела взгляд от мальчика и вопросительно посмотрела на Реми.
– Да, боюсь, что знаю. – Реми одарил мальчика еще одним свирепым взглядом и подтолкнул его к Габриэль. – Мадемуазель Шене, позвольте мне представить нам моего Волка.
Габриэль поразило, что мальчик явно (и гораздо больше, чем Реми) боялся ее. Дрожащей рукой он осенил себя крестным знамением и стоял, вцепившись в какой-то жутко вонючий предмет, спрятанный под рубашкой. Она с отвращением сморщила нос. Реми, отвесив Волку легкий подзатыльник, заставил того поклониться Габриэль, и никто из них не заметил другую фигуру, выскользнувшую из-за дерева.
Серый силуэт мужчины, крадучись, направился в сторону дворца на доклад к Темной Королеве.
 
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Реми следовал за Габриэль по задним коридорам дворца, Волк угрюмо плелся сзади. Не представлялось никакой возможности избавиться от мальчишки, хотя Реми раздраженно пенял ему за ослушание. К удивлению Реми, Волк только огрызался в ответ. Все время, пока Габриэль ходила договариваться об их встрече с Наваррой, Реми со своим молодым спутником провели в ожесточенных дебатах по поводу возникших между ними разногласий.
«Сударь, вы не должны доверять этой злой колдунье. Она готовит вам какую-то западню. Я же знал, что мне надо было заставить вас взять амулет. Вы снова начинаете подпадать под ее чары».
Реми непременно резко отчитал бы мальчишку за наглость, если бы и сам не опасался, что Волк совершенно прав. Уж по крайней мере в отношении ее чар. Когда он тайком проник в зал и увидел Габриэль, флиртующую с Наваррой, его охватило своего рода безумие.
Ревность. Бессмысленная ревность из-за улыбок, которыми Габриэль столь щедро одаривала его юного короля.
Реми забыл о своей миссии, забыл о смертельной опасности, грозившей ему, и вышел танцевать. Он пытался убедить себя, что такова единственная возможность подобраться поближе к его королю, но в тот момент думал только о Габриэль. И к тому же хотел, чтобы она узнала его, узнала, что он был там. Да поможет ему Бог. Он действительно вел себя как настоящий олух.
Коридор неожиданно оборвался у ступенек крутой лестницы, уходящей почти вертикально вверх. Остановившись перед ней, Габриэль наклонилась ближе к Реми и прошептала:
– Эта потайная лестница ведет в спальню Наварры, ей пользуются слуги и… ну, гости короля.
И откуда Габриэль так хорошо известно об этой потайной лестнице в покои короля? Реми хотелось задать ей этот ехидный вопрос. Но он боялся, что сам знает ответ, и у него заныло в груди.
– Подождите здесь, пока я не проверю, не опасно ли нам подниматься наверх. – Габриэль предостерегающе прижала палец к губам. – Ни с места, пока я не дам вам сигнал, что путь свободен.
Прежде чем Реми успел возразить, она приподняла подол юбок и прошелестела вверх по ступенькам, исчезнув в темноте. Волк, притиснувшись к нему сзади, настойчиво потянул его за рукав.
– Сударь, у нас еще есть время. Мы можем…
– Тихо, – цыкнул на него Реми. Он поморщился, уловив резкий запах амулета Волка, который тот нервно теребил пальцем. – И, пока не прекратишь теребить эту дрянь, держись от меня подальше.
С сердитым вздохом Волк подчинился, крадучись, отступил на несколько шагов, но не слишком далеко. Он подозрительно оглядывался, как если бы им обоим вот-вот могли отсечь головы зубья капкана. Возможно, их действительно ждала западня, но Реми сильно сомневался в этом. Если бы она того желала, Габриэль давным-давно выдала бы его. А она изо всех сил старается сохранить его жизнь, хотя и сильно рискует. Но почему? Она так и не ответила ему на этот вопрос.
Ему отчаянно хотелось верить, что она хранила в душе какие-то нежные чувства к нему. Однако зачем они тщеславной женщине, в чьих честолюбивых планах завоевать место любовницы короля уже давно никто не сомневался?
В темноте уходящей наверх лестницы Реми уловил слабый стук Габриэль в дверь, затем скрип. Кто-то обменялся тихими репликами, но, несмотря на то что он напряженно вслушивался, Реми расслышал только глухое бормотание.
Габриэль явно натренировалась в дворцовых интригах. Слишком уж ловко у нее все получалось, даже самой Темной Королеве лгала гладко и с легкостью ориентировалась в запутанных лабиринтах этого дворца. Реми оставалось только догадываться, как, умело сочетая свое обаяние, разного рода ухищрения и прямой подкуп, она смогла добиться того, что его до сих пор не разоблачили.
«Это мой мир. Я принадлежу ему», – сказала она тогда ему.
Все это причиняло ему боль. Ослепительная в великолепном платье и драгоценностях, обольстительно красивая, как Елена из Трои, она была способна побуждать мужчин вступать за нее в бой и даже принимать за нее смерть. И все же там, в саду, он уловил мимолетные моменты, когда она не казалась такой уж искушенной светской дамой. А когда Габриэль неожиданно вступилась за Темную Королеву, давняя печаль отразилась в глубине ее глаз.
«…В мире гораздо больше драконов, нежели благородных рыцарей. Огнедышащих монстров, которые своим пламенем обращают в пепел твои мечты и грезы, опаляют тебя предательством, пока ты не увянешь, не умрешь, не сгоришь дотла или не позволишь своему сердцу обратиться в сталь».