Охота на ведьм

— Твоя нога выглядит ужасно. Тебе нужен покой, — произнесла она.
Тенгель испросил жену принести его «вещи». Она сразу поняла, что он имел в виду: мази и травы. Тенгель обработал ногу и вскоре погрузился в глубокий сон. Он не спал почти двое суток.
Лошадь паслась рядом, а кошка ушла на охоту.
Силье долго лежала без сна, напряженно думая. Страх не отпускал ее все эти годы. В темноте еще раз оглядела эту убогую хижину. Еды оставалось совсем мало, жить было негде. Прежде чем ее сморил сон, Силье приняла решение.
На следующий день она решительно сказала:
— Вы останетесь тут на весь день. А у меня есть одно небольшое дело.
— Что ты хочешь сказать? — негромко спросил Тенгель.
— Положение — хуже не придумаешь.
— Ну и?
— Спасение только в одном. В крайней нужде надо думать только о спасении. Согласен?
— Силье, не хочешь ли ты…?
Она улыбнулась:
— Нет. Если ты хотел спросить, не пойду ли я торговать своим телом, то нет. Но, может быть, я продам душу.
Он глянул в угол. Там стоял мозаичный витраж.
— Нет, не это. Доверься мне, Тенгель, я знаю, что делать. Я забочусь о вас, о Бенедикте, Грете, Марии. Как подумаю, что детям придется пережить еще одну такую же зиму… Еда кончается, рыболовных снастей у нас нет; ты едва можешь шевелиться. И я вижу только один выход. Я не уверена, что получится, но стоит попробовать. Я быстро вернусь. Может быть, уже сегодня вечером. Но не беспокойся, если приду только завтра!
Тенгелю не хотелось отпускать ее, но Силье проявила все свое упрямство и волю. И он, скрепя сердце, согласился.
— Силье, только не рискуй!
— Не волнуйся. Никто ведь не знает, что я тоже из рода Людей Льда.
— Но куда ты направляешься? На случай, если тебя долго не будет?
Она немного поколебалась:
— Я… я иду в Тронхейм. Найдешь меня там. Но не ищи раньше, чем через два дня.
Попрощавшись со всеми, Силье ушла.
Она шла по дороге, едва передвигая уставшие, стертые ноги. К счастью один крестьянин предложил подвезти ее до города, и она немного отдохнула и сэкономила время.
Силье страдала от голода и очень волновалась.
Вскоре она уже приехала в Тронхейм. Как давно это было! Прошло уже целых пять лет с того дня, как она покинула город. Вокруг бурлила и кипела жизнь, лавки ломились от товаров, мастеровые сидели у костров, кругом полно скота…
Силье даже не верилось, что это не сон, хотя никаких добрых воспоминаний, связанных с Тронхеймом, у нее не было.
А вот и ворота. Тут она обычно ночевала. Брр, какие же тогда были холодные ночи! А вот тут на нее набросился какой-то мужик, неожиданно появившийся из переулка. Она царапалась и кусалась как дикий зверь. С тех пор она научилась отбиваться от назойливых кобелей, что потом ей очень пригодилось в жизни.
В этот раз чума обошла Тронхейм стороной. На улицах не было видно ни одного трупа.
Силье упросила дорогу. И вот она уже у дворца барона Мейдена, с бьющимся сердцем стоит у ворот. Хватит ли у нее смелости?
Захотелось бежать прочь от этого места. Но тут перед глазами встали изможденные лица детей. А ведь будет еще хуже, если Силье сейчас не найдет в себе мужества… Увидела она и усталые, озабоченные глаза Тенгеля. Теперь он ничем не мог помочь ни ей, ни детям. Сейчас он выглядел так, как в самые тяжелые дни голодной зимы. Тогда лед на озере стал таким толстым, что нельзя было ловить рыбу; не осталось больше ни овец, ни зерна.
Глубоко вздохнув, она бессознательным движением погладила корзинку, что держала в руке, и постучала.
Дверь открыла служанка.
Силье представилась и спросила фрекен [8] Шарлотту Мейден. Служанка внимательно оглядела ее сверху вниз и спросила, что у нее за дело к фрекен.
— Я должна поговорить с милостивой фрекен.
— О чем?
— О личном.
Служанка долго смотрела на нее, не скрывая своего презрения:
— Подождите тут! — И дверь захлопнулась. Силье долго стояла в унизительном ожидании.
— Входите! — Голос звучал неприветливо.
Силье вошла в красивый холл. Белые каменные стены, изысканная дорогая мебель, черные железные подсвечники… Больше она ничего не успела разглядеть.
Дверь отворилась, и вошла дама. На вид ей было лет тридцать.
Длинное, некрасивое лицо. Желто-коричневое платье, расшитое жемчугом.
«Это, должно быть, она, — подумала Силье. — Да, это она. Я не ошиблась»
Женщина разглядывала Силье с холодным равнодушием. За ней вошла еще одна, постарше. Она была одета в парчовую жилетку поверх платья. Шею облегал ослепительно-белый воротник. Женщина была худа. Глаза ее излучали силу и энергию. Скорее всего, это мать.
Силье присела в глубоком книксене. Шарлотта Мейден изучающе оглядывала незнакомку. Ей понравилось мягкое, приятное лицо молодой женщины, обрамленное каштановыми локонами, голубые глаза, излучавшие страх и усталость. Женщина была одета в ужасный, сильно поношенный синий бархатный плащ.
Кажется, Шарлотта ее уже где-то видела…
— Что вам надо? — холодно спросила она.
«Так она датчанка, — удивленно подумала Силье. — Да, мне следовало бы это знать. Ведь в Норвегии совсем не осталось знати. Так, значит, маленький Даг тоже датчанин? Эта женщина, верно, много страдала. На ней лежит печать грусти, какой-то безнадежности…»
— Меня зовут Силье Арнгримсдаттер [9], я замужем. Если вы позволите, я хотела бы поговорить с милостивой фрекен наедине.
«А незнакомка хорошо воспитана», — отметила про себя Шарлотта.
Мать сказала, как выстрелила:
— Если вы за подаянием, попрошу на кухню!
Силье покачала головой. Как же это было нелегко. Что-то в ее облике вызывало симпатию.
— У меня есть дело к милостивой фрекен. Но я должна поговорить с ней с глазу на глаз. Это очень личное.
«Что она хочет этим сказать?» — пронеслось в голове Шарлотты.
— Кто вас послал?
Силье не ответила. Молча и спокойно смотрела она в глаза знатной женщины. В той проснулось любопытство.
— Ладно, идите за мной, — решила фрекен и показала Силье дорогу в будуар.
Баронесса, ее мать, крикнула вдогонку:
— Я с вами.
— Нет. Я одна. Это, верно, письмо, — перегнулась через перила дочь.
Если это и вправду было письмо от одного из изящных господ из Аустрота, матери незачем было об этом знать.
А впрочем, вряд ли. Когда у нее последний раз был поклонник?
Шарлотта плотно прикрыла дверь. Силье оглядела элегантную комнату в мансарде, обитую дубовыми панелями. Все в комнате говорило о богатстве. А счастье? Его что-то не было видно.
— Нас здесь никто не услышит?
— Нет.
— А если… кто-то будет подслушивать у двери?
— Какая же у вас должна быть страшная тайна!
Тем не менее Шарлотта заперла дверь на ключ и проводила Силье в соседнюю комнату. То была огромная спальня. Кровать с балдахином, казалось, занимала всю комнату. Шарлотта заперла и эту дверь.
— Теперь вы довольны?
Силье кивнула.
— Итак, что вы хотели мне сообщить? — Они стояли по разные стороны от мраморного столика.
— Фрекен Шарлотта, я не хочу делать вам больно. Но обстоятельства вынуждают меня рассказать вам обо всем.
Шарлотта презрительно поморщилась:
— Так вы все же попрошайка? — И пошла к двери, чтобы выпроводить незваную гостью.
— Нет, нет, — быстро проговорила Силье. — Послушайте меня, это ведь вас касается.
— Меня? Что вы хотите этим сказать?
Силье сглотнула и продолжала:
— Прежде чем мы начнем этот трудный разговор, я хотела бы убедиться, что это именно вы. Быть может, я ошиблась.
Но сама Силье больше не сомневалась.
Из корзинки она достала три вещицы и положила их на стол — шерстяную шаль с лилиями, кусок парчи и льняное покрывало.
— Милостивая фрекен, вы узнаете эти вещи?
Сначала Шарлотта смотрела на них, ничего не понимая. Рука ее коснулась шали, и тут она все поняла.