Дочь крови

— Если это вообще деревушка, — пробормотала Кассандра.
Сэйтан замер на месте.
— Что ты сказала?
— А что, если это просто место? Очень многие неприметные местечки обладают своими именами, Сэйтан.
— Да, — протянул он. Его взгляд, казалось, был устремлен в пустоту. Но в каком месте с детьми могли сотворить такое? Он раздраженно зарычал. — Джанелль прячет что-то за этим чертовым туманом, Кассандра. Именно поэтому она не хочет, чтобы в этот город входил кто-либо из Темного Королевства. Кого Джанелль защищает?
— Сэйтан. — Кассандра осторожно коснулась его руки своей ладонью. — Возможно, она просто пытается защитить саму себя.
Золотистые глаза Сэйтана тут же приобрели резкий, яркий желтый цвет. Он отдернул руку, вскочил на ноги и заходил по комнате.
— Я бы никогда и ни за что не причинил ей вред. Джанелль достаточно хорошо знает меня, чтобы понимать это.
— Я верю, что она знает: ты не причинишь ей вред намеренно.
Сэйтан развернулся на пятках грациозным движением.
— Ну, скажи то, что хочешь, Кассандра, и покончим с этим. — Его голос, очень тихий и вкрадчивый, нес в себе рокот грома и лавину поднимающейся ярости.
Кассандра также начала двигаться по комнате, медленно обходя стол, чтобы он оказался между ними. Впрочем, в случае чего эта хитрость Сэйтана не остановит.
— Дело не только в тебе, Сэйтан. Неужели ты не понимаешь? — Она развела руками, безмолвно умоляя прислушаться к ее словам. — Есть еще я, и Андульвар, и Протвар, и Мефис тоже!
— Они бы не сделали ей ничего плохого, — холодно возразил тот. — За тебя, уж извини, не ручаюсь.
— Ты оскорбляешь меня! — резко воскликнула Кассандра и сделала глубокий вдох, пытаясь немного успокоиться. — Ну хорошо. Допустим, ты сегодня появишься на пороге ее дома. А что потом? Не думаю, что ее родные знают о тебе — да вообще о ком-либо из нас. Ты не подумал, каким потрясением будет для них внезапно услышать о ваших отношениях? Что, если они решат бросить ее?
— Она может жить со мной! — прорычал Сэйтан.
— Сэйтан, будь же благоразумен! Ты что, хочешь, чтобы девочка выросла в Аду, играя с мертвыми детьми, до тех пор, пока не забудет окончательно, каково это — находиться среди живых? Почему ты хочешь для нее такой участи?
— Мы могли бы жить в Кэйлеере.
— Как долго? Не забывай, кто ты такой, Сэйтан. Как ты думаешь, ее маленькие друзья охотно будут приходить в дом Повелителя Ада?
— Стерва, — прошипел он. Голос Сэйтана сочился ядом и болью. Он плеснул в бокал ярбараха, выпил его ледяным и скривился от мерзкого вкуса.
Кассандра опустилась на стул, слишком ослабев, чтобы держаться на ногах.
— Может, я и стерва, но твоя любовь — это роскошь, которую Джанелль не может себе позволить. Она намеренно отгородила свой мир от нас всех и больше не появляется здесь. Неужели это ни о чем тебе не говорит? Никто, даже ты, не видел девочку на протяжении последних трех месяцев. — Она слабо улыбнулась ему. — Возможно, мы просто были ступенью, которую ей нужно было преодолеть.
На челюсти Сэйтана дернулся мускул. В его глазах появилось странное, почти сонное выражение. Когда Повелитель наконец заговорил, его голос звучал мягко, но был наполнен смертельным ядом.
— Я — не просто ступень, моя госпожа. Я — ее якорь, ее меч и щит.
— Ты говоришь так, словно служишь ей.
— Я и впрямь служу ей, Кассандра. Некогда я служил тебе, и на славу, но эти времена прошли. Я — Верховный Князь. Я понимаю Законы Крови, которые имеют силу в таких случаях, и первый из них гласит, что мужчины призваны не служить, но защищать.
— А если она не нуждается в твоей защите и не хочет ее?
Сэйтан сел напротив бывшей Королевы, слегка сжав руки на коленях.
— Когда она создаст собственный двор, то может выбросить меня прочь, если это будет ей угодно. Но до тех пор… — Слова угасли.
— Возможно, имеется и другая причина отпустить ее. — Кассандра сделала глубокий вдох. — Несколько дней назад ко мне приходила Геката. — Она вздрогнула, когда Сэйтан зашипел от гнева, но продолжила: — Если говорить коротко, то она пришла поглядеть на твое новое развлечение.
Сэйтан пораженно уставился на Кассандру. Бывшей Королеве хотелось, чтобы он отнесся к этому легко и спокойно, отбросил недавнее появление бывшей супруги, словно оно не имело ни малейшего значения! Но нет, эта женщина определенно осознавала опасность. Ей просто не хотелось ощутить на себе его гнев.
— Продолжай, — с обманчивой мягкостью произнес он. Беспокойство, тут же вспыхнувшее в глазах Кассандры, было ему хорошо знакомо. Точно такое же выражение Повелитель видел в глазах каждой женщины, которая оказывалась в его постели после того, как он начал носить Черный Камень. Даже Геката ощутила нечто похожее, хотя сумела на время скрыть это чувство, преследуя собственные цели. Но Кассандра была Ведьмой и сама носила Черный Камень. И сейчас Сэйтан впервые возненавидел ее за этот страх. За то, что она боялась его. — Продолжай, — повторил он.
— Я не думаю, что произвела на нее сильное впечатление, — поспешно произнесла Кассандра. — Мне показалось, что она вообще не поняла, кем я была. Однако она заметно забеспокоилась, осознав, что я Хранительница. В любом случае Гекату куда больше интересовало, что я знаю о ребенке, который может представлять для тебя интерес. Об этом «молодом барашке для праздничного стола», как она выразилась.
Сэйтан яростно выругался.
Кассандра невольно вздрогнула.
— Она из кожи вон лезла, рассказывая мне о твоем увлечении нежной детской плотью, очевидно надеясь, что пробудившаяся ревность сделает меня ее надежной союзницей.
— И что ты ей ответила?
— Что твои интересы сосредоточены на восстановлении Алтаря Тьмы, названного в честь Королевы, которой ты однажды служил. Я сообщила, что мне безумно польстило мнение, будто ты можешь найти меня интересной, но оно, к сожалению, в корне лишено оснований.
— Возможно, мне стоит несколько исправить это впечатление.
Кассандра одарила его нахальной улыбкой, но в ее глазах снова заплескался страх.
— Я не связываюсь с кем попало, Князь. Каковы ваши достоинства?
Сэйтан назло обошел стол, поднял Кассандру на ноги и прильнул к ее губам в долгом, нежном поцелуе.
— У меня достоинств больше, чем у кого бы то ни было, госпожа, — шепнул он, наконец отстранившись. Повелитель отпустил женщину, сделал шаг назад и набросил плащ на плечи. — К сожалению, я должен быть в другом месте.
— И как долго ты собираешься ждать ее?
Как долго? Темные ведьмы, сильные ведьмы, могущественные ведьмы. Они всегда были готовы взять то, что он предлагал, как в постели, так и за ее пределами, но при этом ни одна не любила его, не доверяла ему. Все боялись его. А теперь появилась Джанелль. Сколько придется ждать?
— До тех пор, пока она не вернется.
6. Ад
Ножом он полоснул по нервам, настойчивый и пронзительный.
Застонав во сне, Сэйтан перевернулся и натянул одеяло на плечи.
Покалывание никуда не исчезло. Это был зов. Призыв.
Только для носителей Черного.
Сэйтан открыл глаза в угольно-чернильной тьме комнаты, прислушиваясь как на физическом, так и на ментальном уровне.
Пронзительный крик ярости и отчаяния затопил его сознание.
— Джанелль, — прошептал он, вздрогнув, когда босые ноги ступили на холодный каменный пол. Натянув кое-как халат, он вышел в коридор, затем остановился, не зная, куда идти. Собравшись с силами, он отправил громкий мысленный призыв по Черным нитям. «Джанелль!»
Никакого ответа. Только то же покалывание, щедро приправленное страхом, отчаянием и яростью.
Она по-прежнему была в Террилле. Эта мысль пронзила его разум, когда Сэйтан помчался вперед по извилистым коридорам Зала. Не было времени гадать, каким образом Джанелль сумела перебросить эту мысль-призыв через Королевства. Ни на что больше не было времени. Его Госпожа была в беде — и совершенно недосягаема.