Девушка в переводе

Я внимательно относилась ко всему, чему учила меня Керри, и она говорила, что никогда не видела такого быстрого прогресса. Но я прекрасно понимала, что мне еще очень многому нужно научиться, и все свободное время зубрила английский.
Ко второму семестру седьмого класса понимать одноклассников мне было гораздо сложнее, чем учителей. Сочетание сленга, которым они пользовались, и мое незнание культурного контекста ставило в тупик. Однажды я решила, что получила шанс узнать кое-что о религии, подслушав, как Курт в кафетерии рассуждает о загробной жизни.
Сначала я не обращала внимания, потому что прямо в ухо мне трещала Аннет, но зацепилась за некоторые слова. «…Жемчужные Врата… Монашка встречает святого Петра… Он говорит… сестра, жизнь, которую ты вела… возвращайся обратно на землю».
С этого момента я навострила уши, потому что очень интересовалась вопросами веры. Но вообще-то не считала Курта настолько глубокомысленным.
А он продолжал:
— «В следующей жизни я хотела бы стать Сарой по фамилии Трубопровод», — говорит монашка. Вытаскивает газету и протягивает святому Петру. Он читает и говорит: «Нет, дорогая, этот Трубопровод называется «Сахара», и проложили его полторы тысячи мужчин за шесть месяцев».
Судя по нарочито громкому хохоту, то, что я приняла за религиозную беседу, оказалось просто непристойной шуткой. Мне в голову не приходило, каким образом могут быть связаны трубопровод «Сахара» и монашка и может ли вообще слово «трубопровод» иметь сексуальный оттенок. Аннет все не умолкала, так что шанса выяснить, в чем тут дело, у меня не было, иначе пришлось бы сознаться, что я посмела отвлечься от нашей содержательной беседы.
Впрочем, несмотря на все трудности, я была счастлива каждый день приходить в «Харрисон». Выбираясь из своего квартала в Бруклине и оказываясь среди зеленых лужаек и поющих птиц, я чувствовала себя так, словно попала в рай.
А еще здорово было не получать больше «интересных» заданий вроде диорам и плакатов. Вместо них — нормальные тесты и доклады, что гораздо легче и не требовало дополнительных материалов. Порой я все еще не понимала некоторые фразы учителей, но это не играло решающей роли, поскольку значительная часть обучения базировалась на домашней работе, а я успевала многое прочесть дома заранее. К ошибкам же в письме учителя относились снисходительно.
Преподаватели оценивали знание английского исходя из моего собственного уровня, а не в сравнении с одноклассниками, для которых язык был родным. Некоторые даже исправляли ошибки в моих письменных работах, что невероятно помогало мне.
С мистером Джамали мы редко встречались в мои библиотечные часы, но я знала, что его всегда можно найти либо в кабинете наверху, либо в школьном театре. Иногда он неожиданно возникал за спиной. Застав меня за чтением книг типа «Как расширить свой словарь за 90 дней», мистер Джамали принялся снабжать меня старыми журналами и книжками, которые предназначались «на выброс». Подборка получалась забавная: «Философия сквозь века», «Моль Фландерс»  [1], «Чудесный сад на вашем подоконнике». Я читала их все и складывала в стопку рядом с нашим неработающим радиатором.
К концу года я вполне прилично справлялась с большинством предметов, кроме обществоведения, и мистер Скоггинс позволил мне написать дополнительную работу, чтобы исправить проваленный тест по текущим событиям. В результате я не потеряла школьную стипендию, и мой талант к обучению постепенно возрождался. Но информировать об этом Тетю Полу мы с Ма все-таки не спешили.
В начале восьмого класса мне сообщили, что больше нет необходимости в дополнительных занятиях английским с преподавателем. Я огорчилась, что в моей жизни больше не будет Керри, к которой можно обратиться с вопросами, но все же поняла известие правильно: это одобрение. Мой английский стал гораздо лучше. Во всем остальном я продолжала существовать в ином мире. Одноклассники были те же, но я по-прежнему почти ничего о них не знала. Они активно участвовали в школьной жизни, играли в лакросс, баскетбол, теннис, я же могла только наблюдать. В школе существовали футбольные команды и особые группы для их поддержки. Из подслушанных разговоров одноклассников я понимала, что они где-то встречаются по вечерам. Но больше всего задевало, как легко и радостно им быть вместе. Тэмми со мной была просто вежлива, а вот в компании приятелей заливисто хохотала. Курт и Шерил, самая приметная парочка нашего класса, отчаянно флиртовали друг с другом, на радость всем остальным.
Остальные девочки (за исключением Аннет, считавшей Шерил пустышкой) завидовали Шерил и восхищались ею. Когда она однажды нарушила дресс-код, явившись в юбке выше колен, многие девчонки поспешили повторить подвиг и засверкали голыми ногами. Что касается Курта, тот просто подавал большие надежды. Дело не в том, что он симпатичный, Курт учился так, что ясно было: он особенный.
Свое нежелание сблизиться с остальными я оправдывала тем, что все равно не сумею вести подобную жизнь. Я продолжала работать на фабрике, но в любом случае Ма не позволила бы мне гулять по вечерам. Приличные китайские девушки так себя не ведут.
Как-то раз во время перемены я проходила мимо Грега с приятелями, среди которых оказалась и Тэмми.
— Пойдешь сегодня на «Роки Хоррор шоу»? — спросил у Тэмми Грег.
— Конечно, — ответила та. — Ребята, заходите за мной, если хотите. — И вдруг повернулась, улыбнулась мне: — Хочешь пойти с нами, Кимберли?
— О, не знаю, — пролепетала я, замерев на месте. Я понимала, что все равно не смогу пойти, но решила сделать вид, что прикидываю возможности. — Во сколько вы встречаетесь?
Она бросила взгляд на Грега, который, казалось, был не меньше меня поражен ее предложением.
— Около одиннадцати, кажется?
Во сколько?.. Разве в одиннадцать утра мы не должны быть в школе? К счастью, я не успела раскрыть рот и продемонстрировать собственную наивность, поскольку Тэмми продолжила:
— За полчаса доберемся до города, и у нас будет куча времени, чтобы успеть в Виллидж к полуночи.
— Нет, давай пораньше. Опрокинем по стаканчику, — предложил Грег.
Они обсуждали планы на вечер, а я судорожно соображала. Шоу, которое начинается в полночь. И зачем переворачивать стаканы? Потом до меня дошло, что он просто предлагает выпить пива.
Я подняла глаза, Тэмми повторила вопрос:
— Ну как, пойдешь?
— А у тебя не будет проблем с родителями? — не смогла я сдержаться. — Из-за пива?
Она равнодушно пожала плечами:
— Мои родители разведены. Я живу с отцом, он редко бывает дома, и ему все равно.
— О… — Я словно колебалась. — К сожалению, не могу. Может быть, в другой раз?
— Ладно, давай в другой раз, — тепло улыбнулась она в ответ.
Я прекрасно понимала, что никакого другого раза не будет, но приятно было получить приглашение. На миг даже показалось, что я могу стать одной из обычных школьниц.
Через две недели предстоял тест по физике, включавший в себя такие темы, как масса, сила и ускорение. Все жутко боялись. Я-то как раз любила предмет, в котором так много математики, но остальные собирались после уроков в раздевалке, пытались вместе делать домашнее задание и жаловались, что ничего не понимают.
— Прошлый тест я провалила, — пожаловалась Шерил подружке. — Не переживу, если это повторится.
— Этот будет еще сложнее, — вмешался Курт. — Все его провалят, и им придется выбросить результаты в помойку.
В этот момент Шерил заметила меня. И тон сразу изменился.
— Не все, — сухо бросила она.
Потупившись, я поспешно скользнула мимо, но чувствовала, как меня провожают взглядом.
В день теста парты в классе расставили рядами. Я оказалась позади Тэмми, а Курт — в соседнем ряду, напротив меня. Учительница, миссис Рейнолдс, обходила класс, раздавая листочки с заданиями.
Тэмми обернулась ко мне.
— У тебя есть запасной карандаш? Мой сломался.