Понаехавшая

— А что же тогда так неласково с ним обошлись?

— Да жулик он, вот он кто! Говорит — Поля, ты мне нравишься, красивая такая (зырк глазом в зеркало).

— Ну вы ведь и впрямь красавица! Здесь он не врет.

— Врать-то, может, и не врет, а вот жулик он. Не пойду к нему! (Твердо.)

— А что так?

— Я думала, от всего сердца зовет, а он, как узнал, что приду, говорит — возьми колбаски, дарницкого полбуханки и пол-литру. Что я — глупая на него тратиться? Ему же пожрать охота, пенсию небось пропил, теперь в гости зовет. А я-то думаю, чего это он к концу месяца всегда звонит, то мне позвонит, то Нинке! Она, дура, радуется, а я его вмиг раскусила. Жулик он, вот он кто!

Встала, пошла к себе, возмущенно бормоча под нос. Зазвонил телефон. Кинулась со всех ног поднимать трубку.

— Алё! Алё! На, это тебя (разочарованно).

Крем для эпиляции

Все началось с того, что Бедовой Люде какая-то интуристка подарила крем. Положила на лоточек для передачи денег тюбик и улыбнулась:

— Present for you. [6]

— Тейк ит изи, — отозвалась Люда удачно всплывшей в памяти строчкой из какой-то песенки.

— Ты сама-то хоть поняла, что сказала? — фыркнула Понаехавшая.

— Не нагнетай, — отмахнулась Люда. — Лучше переведи, что это такое.

Понаехавшая какое-то время внимательно изучала инструкцию.

— Это крем для эпиляции. Для интимных мест.

— Для каких мест?

— Подмышки, зона бикини. — Понаехавшая осторожно открутила крышечку и понюхала крем. — Смотри-ка, пахнет малиной!

— Вау! — по-иностранному обрадовалась Люда. — Приду домой — первым делом обработаю зону бикини!

Крема в тюбике было всего ничего — практически на одну процедуру. Но Люду это не остановило. Тем же вечером она протестировала его и осталась невероятно довольна результатом.

А далее Люда поступила как истинная побывавшая двумя ногами в совке леди — собрала использованный крем в баночку и убрала в холодильник. До повторного, так сказать, востребования.

Только до повторного востребования дело так и не дошло. Потому что следующим утром на крем напоролась Людина подслеповатая свекровь Серафима Петровна.

— Вот блядина! — сделала боевую стойку она. — Сама жреть, а мне не даеть. Что это может быть? Пахнет-то как вкусно. Ажно малиной! Как пить дать ёхурт!

И, пока Люда чистила зубы и наводила марафет, Серафима Петровна мстительно съела несколько ложечек «ёхурта».

— Итить твою мать! Чегой-то туда добавили непонятного. Не разжевать, да и горчить! — давилась Серафима Петровна, но от поставленной задачи — во всех смыслах уесть сноху — не отступала.

Люда дико обрадовалась, когда застала свекровь с остатками крема на усах. «Вот оно, спасение», — подумала она. Но следом закопошилась совесть, и Люда, попутно крикнув мужу: «Жорик, неси воды, твоя мать наелась яду!» — поволокла свекровь в ванную.

Серафима Петровна бойко отбивалась и брызгала матом, но благоразумно дала себя скрутить и напоить двумя литрами воды. Потом она поохала, несколько раз натужно рыгнула и с горя легла спать.

— Который день покакать не может, — рассказывала коллегам Люда, на автомате меняя валюту. — И главное, пилит и пилит. Мол — это все ты, это твои волосы мне «сток забили».

— Так купи ей вантуз! — давились от хохота девочки и утирали выступившие слезы справками строгой отчетности формы Ф. № 377.

Предупреждение: не все то ёхурт, что в холодильнике стоить.

О. Ф. и трудности перевода

Однажды О. Ф. изъявила желание изучать иностранные языки.

— Будешь учить меня английскому, — обрадовала она Понаехавшую.

— Хорошо.

— Как будет по-английски… ну, не знаю, например, «как дела»?

— «How are You», — решила блеснуть британским произношением Понаехавшая.

— По-человечески скажи! По-нашему, по-русски! — рассердилась О. Ф.

— Хау ар ю.

— Хауайу. Звучит как «хуею». Это я легко запомню.

— Ну да, хм.

— Здороваться как?

— Это не так просто будет запомнить, — заволновалась Понаехавшая. — Если здороваетесь утром, то — «good morning», если днем, то…

— Так! Эти мудёрлинги засунь себе знаешь куда?

— Знаю, — сверкнула эрудицией Понаехавшая.

— То-то. Придумай что попроще!

— Можно сказать «хелло»!

— Ну! А то выёбываешься, как муха на стекле. «Хеллоу» — это по-нашему, это я легко запомню. Далее. А как будет «мне нужен ваш паспорт»?

Ответить Понаехавшая не успела.

— Good day! — галантно улыбнулся в окошко высокий холеный иностранец. — I’d like to change… [7]

— Хеллоу, мудёрлинг, — с готовностью откликнулась О. Ф. — Охуе… хауе… какого, в общем, хуя тебе надо?

Иностранец вежливо дослушал приветственную речь, заулыбался пуще прежнего и положил в лоточек для передачи денег сто долларов.

— А улыбаешься на всю тысячу, — пропела О. Ф. и обернулась к Понаехавшей, — спроси у него паспорт!

— Тааак, — протянула О. Ф., когда оглушенный постсоветским сервисом интурист, отвесив обменнику горсть реверансов, побрел восвояси, — а как будет по-английски «пожалуйста»?

— Если вы обращаетесь с просьбой, то «please».

— Как?

— Плиз.

— Плиз-плиз, жополиз. Это тоже легко запомню. А если не с просьбой?

— Ну как не с просьбой. У нас принято говорить «пожалуйста» за услугу, правильно? Они нам «спасибо», а мы им — «пожалуйста». Так вот «плиз» в этом случае говорить нельзя.

— А что можно?

— You are welcome.

— Чегоооо???

— Можно просто «welcome», — пошла на попятную Понаехавшая.

О. Ф. какое-то время напряженно смотрела перед собой, потом махнула рукой, вывела на клочке бумаги печатными буквами «ВЕЛКАМ» и прикрепила к окошку.

— Тут матом делу не поможешь. Придется шпаргалкой пользоваться, — вздохнула она. — А вообще, — через минуту добавила О. Ф., — зря я, конечно, на экономиста пошла учиться. С моими-то способностями к иностранным языкам надо было лингвистом становиться. Что скажешь, чудо с глазами?

Воззвание: велкам ту лингвистический, кто умеет ругаться матом. Французский прононс, британский английский. Бонусом — бесплатный мудёрлинг. Велкам унд инджой!

Диалоги Натальи

Трепетная Наталья была мастером коротких и бессмысленных диалогов, возбуждающих в собеседнике горячее желание прибить ее чем-нибудь тяжелым раз и навсегда. Объяснить сию феноменальную способность Натальи девочки не могли и каждый раз вздрагивали, когда она открывала рот.

Несколько Натальиных диалогов:

Задумчиво наблюдая, как голодная О. Ф. вгрызается зубами в хрустящую горбушку батона:

— Мой дядя двадцать пять лет проработал на четвертом хлебокомбинате.

— И чего?

— Вообще не ест хлеба. Уже двадцать пять лет. Увидел, как его делают, и больше не ест. Брезгует.