Понаехавшая

Уволить Игоря О. Ф. не могла — он был племянником одного из руководителей банка. Ставить его в постоянную пару с кем-нибудь из девочек она тоже не могла — замучила бы совесть. Поэтому О. Ф. определила за Игорем скользящий график, чтобы у девочек была возможность отойти от смены с ним.
Работали кассиры сутки через трое, ночевали в обменнике, на маленьком раскладном диване, ложились когда валетом, а когда face to face. С Игорем такие номера не проходили. Игорь был поперек себя шире и пах как рота десантников после марш-броска через пустыню Гоби. От его храпа срабатывала сигнализация в Грановитой палате Кремля и сворачивалось молоко у кормящих мамочек ЦАО.
Поэтому смену с Игорем девочки коротали у окошка, глядя слезящимися от смрада глазами на стойку ресепшн напротив. «SOS!» — конвульсивно семафорили они лицом в гостиничное фойе. Администраторши из ресепшн делали сочувственные пассы руками, но помочь несчастным ничем не могли.
Проработал Игорь в «Интуристе» ровно два месяца. Уволился по собственному желанию — подался в челноки. Несколько лет успешно торговал в «Лужниках». Открыл сеть автомастерских по Москве. Потом вообще ушел в нефтяной бизнес с головой.
Увольнение Игоря девочки отметили небольшими посиделками типа фуршет.
Фуршет потом плавно перетек в банкет, и Понаехавшая опять бегала с выпученными глазами по гостинице, вырывая из цепких ногтей О. Ф. разные высокопоставленные ребра.
В память об Игоре обменнику остались заслушанная до дыр кассета Михаила Круга да резиновые тапки сорок восьмого размера. Этими тапками О. Ф. пугала каждую новоприбывшую подчиненную. Мол — смотри, каким я троглодитом командовала, а уж тебя, милочка, подавно сожру!
 О. Ф. худеет 
Однажды О. Ф. решила похудеть. Притом худеть она принялась сразу после того, как объелась бутербродами с густоперченым салом.
— Вот, — сказала она, дожевывая последний бутерброд, — пора и честь знать. Сегодня у нас двадцатое декабря, до Нового года почти две недели, надо бы килограммчик-другой скинуть. А то брюки на пузе не застегиваются.
В те годы Москву накрыло бумом «Гербалайфа», но обменник эта напасть обошла стороной. Все кассирши благоразумно считали, что худеть за деньги — несусветная глупость.
— Лучше я эти деньги на жратву пущу, а вес бесплатно буду скидывать, — резюмировала общий боевой настрой Добытчица Наташа.
О. Ф. запланировала на Новый год кожаные зеленые штаны, отороченные по краю енотом, умело загримированным под песца. К такой неземной красоте она прикупила черную облегающую кофту в бешеный перелив, с широкой гипюровой вставкой на спине.
У Понаехавшей задергалось веко. На ее робкое предложение заменить гипюровое великолепие на что-нибудь менее броское О. Ф. благодушно возразила:
— Дурашка! Что ты понимаешь в женской красоте?! Шокировать и укладывать штабелями — вот наше кредо. Наматывай себе на ус, если не хочешь загнуться синим чулком.
Когда закончились бутерброды, О. Ф., со словами: «Чтоб не перекусывать почем зря» — вынесла из обменника остатки хлеба, печенья и какую-то еще мелочь в виде окаменелых пряников и торжественно выкинула в урну.
Спустя полтора часа угрюмого голодания она снарядила Понаехавшую в продуктовый. За кефиром и сыром.
— Худеть — это не отказываться от еды! Это просто питаться с умом, — напутствовала О. Ф. — Кефир — это диетично. А в сыре с дырками больше дыр, чем сыра. Так что все честно.
В семнадцать ноль-ноль Понаехавшая снова сбегала в магазин — за крекерами и чем-нибудь легким типа овощного салатика.
— Возьми еще сыра с плесенью! — крикнула ей вдогонку О. Ф. — Он все равно воняет ногами. Его много не съешь.
В восемнадцать тридцать Понаехавшая опять предстала перед заинтригованными продавщицами.
— У вас сегодня гости? — полюбопытствовали они, завешивая двести граммов вареной колбасы (от вареной нам ничего не будет, она же не сырокопченая!).
— Мы худеем, — вздохнула Понаехавшая.
— Возьмите еще овсянки. Заварите кипятком. Может, и невкусно, зато полезно.
— Давайте.
Через пять минут пришлось возвращаться за мелпусеньким кусочком маслица (ты охуела мне такое всухомятку предлагать?).
Когда Понаехавшая ворвалась в продуктовый аккурат перед закрытием, никто уже не стал удивляться. Продавщицы молча отвесили ей граммов триста ветчины, сыра с дырочками, ну и по мелочи — еще одну пачку крекеров и упаковку сушек (возьми на всякий случай, пусть лежат).
Вечер прошел в нервозной обстановке. О. Ф. вздыхала и остервенело листала газету «Третий глаз». Зачитала вслух статью журналиста М. У. Дьяконова о групповой медитации, случившейся у паломников на подступах к дольмену Мамочки.
— И звезды указывали им путь в магические врата! — присвистнула она. — Молодец мудьяконов, хорошо написал.
Далее О. Ф. долго и обстоятельно изучала свои ноги под ультрафиолетовой лампой для просвечивания денег.
— Худею на глазах, — констатировала она, похрустывая крекерами, — с утра были полные, а сейчас просто отекли от долгого сидения.
В час ночи закончились крекеры. Следом закончились сушки. Сон предательски не шел. О. Ф., сердито поворочавшись на диване, снарядила Понаехавшую к девочкам в ресепшн. Девочки в ресепшн справляли чей-то день рождения, поэтому ничего, кроме «Киевского» торта и бутербродов с бужениной, предложить не могли.
Когда Понаехавшая прибежала с докладом о банкете напротив, О. Ф. помрачнела.
— Запивают чем? — нехорошо прищурилась она.
— Пятизвездочным армянским, — выдохнула Понаехавшая.
О. Ф. честно держалась минут пятнадцать. А потом с воплем: «Гори оно синим пламенем, надену юбку годе с накладными карманами!» — штурмом взяла ресепшн.
Попыток худеть она более не предпринимала. Штаны с псевдопесцовым начесом так и лежали в шкафу, пока О. Ф. не подарила их гостиничной уборщице тете Гале. Тетя Галя, контуженная таким роскошным презентом, тут же села на диету. С прицелом на осиную талию, сонмы кавалеров и томный полуночный разврат. Она два раза на дню преданно протирала окна обменника влажной тряпкой и, громко сглатывая слюну, наблюдала, как О. Ф. трапезничает бутербродами с сырокопченой колбасой, преступно запивая их сладким чаем.
 
  Наблюдение:  странное дело — похудевшую тетю Галю мужчины обходили стороной, зато вокруг О. Ф. охотно укладывались штабелями. Со всеми вытекающими отсюда томными делами. Вот такой практически оксюморон. Худеть или любить — вот в чем вопрос. 
 
Еще немного диалогов Натальи
Бедовая Люда решает кроссворд:
— Древнегреческий многоглазый великан. Наталья, радостно опережая всех:
— Анус!
Минутная тишина, потом общий хохот.
— Может, Аргус? — любопытствует Добытчица Наташа.
Наталья, не желая сдаваться:
— Может, и Аргус. Зато Анус звучит солиднее!
С умным видом:
— Любовь — это такая нежность, которая разъединяет людей.
— Да ладно!
— А что? Вот смотри: полюбил — ушел от жены к другой. Или: полюбил — ушел от родителей к мужу. Сплошное разъединение!
— Смотри, какая умная!
— Ну! А вы всё дура да дура!
Понаехавшей:
— К тебе человек приходил.
— Какой человек?
— Ну… такой. Высокий, смуглый, с бородкой.