Больше чем любовь(другой перевод)

Большой офис страховой компании встретил меня холодно и враждебно. Он вдруг почему-то напомнил мне мой сиротский приют. Но очень скоро я убедилась в правдивости старой испанской поговорки: «Когда закрывается одна дверь, открывается другая»…
Одна из моих коллег — девушка, несколькими годами старше меня, заметила, что сегодня я неважно выгляжу. Я и вправду в любой момент была готова разрыдаться.
И эта девушка, Кетлин Уолкер, вдруг пригласила меня на ленч в кафе «Эй-би-си», куда мы, машинистки, обычно ходили на обед. Я поблагодарила ее и приняла приглашение. Мне было так плохо, что не имело значения куда и с кем идти. Но потом, после нашего разговора, я уже не жалела, что согласилась отправиться с Кетлин на ленч.
Когда она появилась в нашем офисе, я не слишком-то обращала на нее внимание. Но позже, после нашего похода в «Эй-би-си», я увидела, как она привлекательна. Кетлин было двадцать четыре года, ее голубые глаза просто-таки искрились жизнерадостностью. Она рассказала о том, что живет с матерью, которую очень любит. Ее младший брат в данный момент находился в другом городе. А младшая сестра, всеобщая любимица, жила вместе с Кетлин и матерью. Собственно говоря, у Кетлин не было необходимости работать — после смерти ее отца, преуспевающего дантиста, у семейства осталась приличная сумма, которой вполне хватало для спокойной, размеренной жизни, просто она не любила бездельничать.
И эта работа была для нее временной. Она просто дожидалась места личного секретаря у одного писателя. Предполагалось, что Кетлин приступит к своим обязанностям в конце месяца, когда писатель вернется из Египта.
Неожиданно в моей груди проснулась надежда.
— Кетлин, скажи, смогла бы и я работать личным секретарем? — осторожно поинтересовалась я.
Она покровительственно улыбнулась:
— Легко. Просто покупай газеты с объявлениями о работе, сходи в крупные агентства по найму персонала.
— О, я бы очень хотела работать секретарем писателя, — призналась я. И скромно добавила: — Знаешь, я ведь немного пишу и сама.
Ясные глаза Кетлин засветились неподдельным интересом.
— Ты совсем не похожа на тех, кто работает в нашем офисе. Я это вижу, — сказала она.
— Думаю, ты ошибаешься. Я всего лишь сирота из Уимблдона без гроша в кармане.
— Ерунда! — горячо воскликнула Кетлин, хотя, собственно говоря, ничего обо мне не знала. — Где ты живешь, дорогая?
Когда моя собеседница узнала правду, то пришла в ужас.
— Сегодня же ты отправляешься со мной к нам домой и будешь там жить до тех пор, пока мы не подыщем тебе место, — улыбнулась мне Кетлин. — Сейчас позвоню маме и предупрежу ее. У нас есть свободная комната. Мы живем на Гледхоу-Гарденс недалеко от Бромптон-роуд. Занимаем два верхних этажа. Уверена, тебе там понравится.
— Но ведь ты почти не знаешь меня, — сказала я, чувствуя, как к горлу подкатил комок, а глаза предательски защипало. Я едва сдерживала слезы.
Она просунула мою руку себе под локоть.
— Не беспокойся. Того, что я о тебе знаю, уже достаточно, — уверила она меня. — И ты такая грустная, бедняжка. Не волнуйся. Это так ужасно — быть одной. В жизни всегда кто-то должен помочь.
Это положило начало нашей дружбе. И небольшой светлой полосе в существовании Розалинды Браун. Уолкеры оказались приятной и интеллигентной семьей. Миссис Уолкер, невысокая, такая же ясноглазая женщина, как и Кетлин, являла собой образец доброты и щедрости. Она сразу же напомнила мне старушку Уин. Младшая ее дочь еще ходила в школу, и все называли ее Пом… Пом недавно исполнилось пятнадцать, и ее заразительный смех то и дело слышался в разных частях дома.
Я почувствовала, что здесь, в этом доме, постепенно освобождаюсь от мрачной раковины, в которой пребывала все последнее время. Их коттедж в целом трудно было назвать богатым или шикарным. Эти слова не слишком подходили дому. Но изящество и отменный вкус ощущались во всем, и особенно во всяких мелочах. Некоторые из этих мелочей, по всей видимости, достались им по наследству, другие были куплены в небольших магазинчиках на Кингз-роуд или Черч-стрит. Миссис Уолкер не могла равнодушно пройти мимо таких лавчонок, не приобретя там что-нибудь красивое и интересное.
После первой ночи, проведенной у Уолкеров, миссис Уолкер наотрез отказалась отпускать меня из своего дома. Она сказала, что я останусь с ними как минимум на месяц. Комната будет в моем распоряжении до возвращения Патрика из Эдинбурга, где он сейчас изучал медицину.
— Он скоро получит диплом врача и вернется в Лондон. Будет работать в госпитале хирургом, — сообщила миссис Уолкер. — А пока, дорогая, дом в твоем распоряжении.
Месяц, который я провела в доме Уолкеров, стал самым счастливым периодом моей жизни за те несколько лет, что прошли с момента смерти моих родителей. Миссис Уолкер многому научила меня. Так, например, запросто очень скоро я могла отличить современную мебель от антикварной.
Мать и дочери обожали Патрика. Вся каминная доска в комнате миссис Уолкер была уставлена фотографиями сына. Одна из них мне особенно понравилась.
Этот портрет Патрик сделал в студии в Эдинбурге. Такие же голубые сияющие глаза, как у его матери и Кетлин, такие же красивые и ровные зубы. Мне показалась, что он обладал отличным чувством юмора. Я спросила об этом, и миссис Уолкер подтвердила мою догадку.
— Он обязательно понравится тебе, а ты ему, — заметила однажды мать Патрика.
А Кетлин добавила с хитрой улыбкой:
— Мягко сказано, мам. Посмотри-ка на нее. Ты когда-нибудь видела такие глаза? А волосы?
Миссис Уолкер и Кетлин стали для меня настоящими друзьями и дали мне не просто крышу над головой, но, что гораздо важнее, чувство дома. Меня переполняла благодарность. В то счастливое время никто и предположить не мог, что наша дружба неожиданно оборвется самым трагическим образом.
Кетлин вскоре подыскала для меня работу, которая оказалась куда более привлекательной, чем печатание на машинке в офисе: мне предложили место секретаря в доме окулиста, проживающего на Уимпол-стрит.
— У вас приятные манеры, вы образованная девушка. Это именно то, что хотел мистер Диксон-Род, — заявила мне женщина из агентства по найму. — Он предлагает зарплату четыре фунта еженедельно и проживание в его доме. Миссис Диксон очень милая женщина, и думаю, рядом с ней вы будете чувствовать себя счастливо и комфортно. Единственный минус — это то, что вы слишком молоды.
  
Глава 9
 
Перспектива получить такую замечательную работу несказанно радовала меня и заставляла сильно волноваться. Целых четыре фунта в неделю казались мне целым состоянием, особенно если учесть то обстоятельство, что жить и питаться я буду под крышей дома мистера Диксон-Рода. Я смогу быстро накопить деньги, купить небольшую печатную машинку и снова начать писать.
Собеседование с мистером Диксон-Родом прошло успешно. Внешне он не являл собой образец привлекательности, он был почти лысым, — но его очаровательная улыбка, живой ум и умение общаться сразу же подкупали собеседника.
— Так вы считаете, что справитесь с работой секретаря, мисс Браун? — спросил он с мягкой улыбкой. — Вы выглядите такой… молодой…
Я прикусила губу.
— О, — сказала я грустно. — Как ужасно быть такой худой и всегда выглядеть намного моложе, чем ты есть на самом деле. Мне уже двадцать один год.
Он засмеялся и подмигнул мне:
— Еще несколько вопросов.
Мистер Диксон-Род тут же все выяснил о моем воспитании и о годах, проведенных в Хоули-Уэй и офисе.
— Бедный ребенок! — воскликнул он. — У вас была тяжелая жизнь. Разумеется, я дам вам работу. В последнее время со мной работала законченная идиотка. Она вечно путала все назначения и оскорбляла моих пациентов.
— Я буду осторожной, — пообещала я.
Доктор протянул мне руку.
— В таком случае все решено. По крайней мере, лично я даю согласие. А теперь я вызову служанку миссис Бенсон, она отведет вас к моей жене. Вы будете жить здесь, и поэтому последнее слово за миссис Диксон-Род.