Больше чем любовь(другой перевод)
— Это чтобы как-то отметить нашу сегодняшнюю встречу, — расчувствованная, прервала она его.
Ричард повернулся ко мне и пристально посмотрел мне в глаза:
— Дай мне твою руку, дорогая.
Я протянула мою левую руку, он надел мне кольцо на палец.
— «И пусть мы едины кольцом этим станем…» — торжественно проговорил он.
Мне казалось, я просто умру сейчас от счастья. Я поднесла кольцо к губам и поцеловала его, а Ричард сел на подушечку у моих ног и стал смотреть на языки пламени в камине.
Затем Ира решила, что ей пора ложиться спать. Но перед сном, а это была ее постоянная привычка, она обязательно прослушивала свои любимые музыкальные записи.
Я сидела и держала Ричарда за руку, мы слушали грустный и очень мелодичный отрывок из «Лебединого озера». Это были наша музыка и самые счастливые минуты в моей жизни.
Но вот замерли последние такты, Ира поднялась с места и пожелала нам обоим спокойной ночи. Затем улыбнулась и пристально посмотрела мне в глаза.
— Будь верна ему, и будьте, дети мои, счастливы, — проговорила Ира.
Потом мы отправились в наши комнаты. Я села перед зеркалом и стала расчесывать волосы, а Ричард пошел в ванную. Сердце мое сжималось от страха. Но я боялась не его, а себя. Я боялась разочаровать его, ведь я не могла сравниться красотой с мраморным совершенством Марион. И в то же время, глядя на себя в зеркало, я понимала, что выгляжу очень хорошо. Счастье сделало из Розалинды Браун красивую женщину.
Через пару минут в комнату вошел Ричард. Он поглядел на мое отражение, взял обе мои руки и поочередно поцеловал каждую из них. Как он был красив! Но его большие глаза были полны такой неизъяснимой печали, что, не выдержав этого, я встала, сделала шаг ему навстречу, обняла и положила голову ему на плечо.
— Дорогой, дорогой, не нужно ничего бояться, не нужно беспокоиться, — стала уговаривать я его. — Если бы ты не появился в моей жизни, я бы никогда не испытала такого потрясающего счастья, да, честно говоря, я бы вряд ли вообще смогла бы кого-то полюбить, а уж тем более выйти за кого-то замуж. Ты учишь меня жизни, Ричард. О, я знаю, мы нарушаем все правила, и нам придется заплатить за это. Все в этой жизни имеет свою цену. Я знаю, ты все время думаешь о том, что ждет нас в будущем, но давай хотя бы на минуту забудем об этом. Давай будем наслаждаться тем, что жизнь подарила нам. Ричард, я чувствую себя как в раю. Позволь же, дорогой, мне там и оставаться. Хотя бы совсем недолго.
Его взгляд прояснился, он обнял меня и, отодвинув воротник моего халата, поцеловал меня в ямку под ключицей. Затем сказал:
— Ты очень красивая, Роза-Линда, и я люблю тебя всем своим сердцем и душой. Такая любовь не может причинить боли. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Всегда.
Я больше не могла говорить. Мои руки обвили его шею, его щека коснулась моей, мокрой от слез. Затем он поднял меня на руки и отнес в кровать. Сначала сел на постель и посадил меня к себе на колени и стал качать, как ребенка.
— Ты, Роза-Линда, и есть моя настоящая жена, — сказал он, — и пока я жив, я всегда буду любить тебя и заботиться о тебе.
Позже, когда стало совсем темно, Ричард подошел к окну и раздвинул шторы. Комната наполнилась бледным светом луны, мы могли видеть крупные яркие звезды, которыми было усеяно небо.
Потом я чувствовала, как его пальцы скользят по моей щеке и шее.
— Дорогая, ты великолепна, ты так хороша. Ты словно оживший в лунном свете дух озера.
Я улыбнулась:
— Но ты не должен поддаваться чарам колдуньи, иначе ты не сможешь меня узнать. Я не смогу перенести этого. Я не хочу быть бедной Одеттой, биться крыльями о стекло и видеть, как ты танцуешь с другой женщиной.
Он засмеялся и, прижав меня к себе, прошептал:
— Твои чары гораздо сильнее, чем какой-либо другой женщины. Меня уже нельзя расколдовать. Теперь я всегда буду принадлежать тебе, а ты мне. Вопрос лишь в том, какой срок отвела нам жизнь, чтобы наслаждаться таким счастьем.
— Но почему, почему тебя беспокоит это? — спросила я. — Что может помешать нам?
— Я не знаю, — ответил он после паузы, а затем добавил: — Давай не будем больше об этом, Роза-Линда. Мне с тобой так хорошо сейчас, и не хочется заглядывать за туманные горизонты.
Чуть позже, когда он уже уснул, а я все еще продолжала лежать и смотреть в окно, меня охватило странное беспокойство. Я вдруг почувствовала, что вот-вот расплачусь, что мое сердце разобьется. Я осторожно встала с кровати и подошла к окну посмотреть на огромные луга, залитые лунным светом. Какая красота и спокойствие! Маленькими черточками серебрилась вода во рве. Подстриженные тисовые деревья напоминали человеческие фигуры очень больших размеров. Я чувствовала насыщенный аромат множества цветов, который обычно всегда усиливался с наступлением ночи. Но постепенно меня начало охватывать какое-то непонятное чувство, мне казалось, что я замерзаю. Меня не покидало ощущение, что надвигается нечто ужасное. Эту беду звали одиночество. Я чувствовала его почти физически. Как странно! В момент наивысшего счастья я все равно ощущала себя одинокой. А вдруг Ричард разлюбит меня? Вдруг он устанет от этой ситуации? А если он устанет от моей любви и оставит меня снова?
Я отвернулась от окна, чувствуя, как дрожу с головы до ног. Ричард стоял позади меня. Он почувствовал, что меня нет рядом, и поднялся с кровати. Я снова оказалась в его объятиях.
— Что случилось? Что такое? Боже, ты холодная, как кусок льда. Ты сошла с ума! Зачем ты стоишь тут, Роза-Линда?
Я не смогла сдержаться и расплакалась. Он отвел меня в кровать. Мы снова легли, его руки крепко обнимали меня, я почувствовала, как по моим венам опять потекла кровь. Я стала согреваться. Он хотел знать, что же случилось, но я не могла ничего ему объяснить. Но думаю, он отлично догадался обо всем. Ричард всегда знал, что у меня на душе.
— Ты подумала, что я разлюблю тебя? Да?
Прижавшись к его плечу лбом, я разрыдалась:
— Но ведь это может случиться… Может!
Он ответил:
— Думаю, что уже не может. Клянусь Богом, я никогда не смогу разлюбить тебя, что бы ни случилось.
— Но что может случиться, Ричард? Что?
Обнимая меня, он прошептал:
— Моя дорогая, дорогая, я не знаю. Мне не стоит говорить тебе всего этого, но у меня какое-то странное предчувствие, или, может, я просто пытаюсь держаться в рамках своего цинизма, потому что мне страшно… Потому что все слишком хорошо… Потому что мы с тобой слишком счастливы.
* * *Питер Эш прервал чтение. Ему казалось, что он не имеет права читать все это. Он приложил руку к глазам и почувствовал слезы… Скупые слезы. Он плакал впервые с того времени, когда был маленьким мальчиком.
Питер чувствовал себя чрезвычайно глупо. Он изо всех сил старался не разрыдаться, читая эти листки — автобиографию женщины.
Он быстро налил себе виски, одним глотком осушил бокал и закурил трубку. Затем снова придвинул к себе рукопись и приступил к третьей, заключительной части книги.
Глава 19
Я уже не раз упоминала о том, что с появлением Ричарда в моей жизни из Розалинды Браун я превратилась в Розу-Линду.
После этой ночи Ричард говорил, у него такое чувство, что он стал моим мужем. Но это был наш секрет, а реальность и не совсем привлекательные факты оставались неизменными и удручающе холодными. Я просто жила с ним. И никаких привилегий, положенных жене, на мою долю не выпало. Но самая большая привилегия, которая одна, собственно говоря, меня и интересовала, — это возможность любить его и получать его любовь.
Позже я немного успокоилась, почувствовав, что Ричард действительно любит меня. И очень сильно.
Два года я не вела записи в своей книге.
С той ночи во Фрейлинге прошло целых два года. Когда я оглядываюсь назад, то вижу там смесь острой радости и боли. Похоже, я на себе испытала весь спектр человеческих эмоций, которые вообще можно пережить. В это время мы почти постоянно были вместе. Я наслаждалась его искренним отношением ко мне и его преданностью. Я была самой счастливой женщиной на земле. Но в те дни, когда я оставалась одна, когда ему приходилось возвращаться в семью, я болезненно переживала свое одиночество. Я с трудом переносила эти моменты, и никакое философское отношение к жизни мне не помогало. Разумная и практичная Роза-Линда просто переставала существовать. Прошло много месяцев, прежде чем я смогла осознать, в чем, собственно, состояла основная трудность моего положения. И тогда я поняла, почему Ричард так долго колебался, прежде чем вступить со мной в близкие отношения. В данной ситуации я исполняла роль проигравшей стороны. Он не терял ничего, я теряла все.