Жестокие игры

Челси повернулась к нему.
– Ты его знаешь?
Ее внимание обожгло Томаса.
– Конечно. Он работает в местной закусочной.
Джиллиан сделала глоток из бутылки с водой и взглянула в сторону спортплощадки, где, возможно, и сейчас стоял тот мужчина.
– Можно работать в закусочной и быть извращенцем, – не сдавалась Мэг. – Я имею в виду только это.
Джеку показалось, что девочка слишком долго сидит за стойкой, – это не могло не вызывать вопросов, но это не его закусочная и не ему вмешиваться. Он с каменным лицом сидел за кассой – из-за ожога его перевели на другую работу, потому что нельзя было мочить повязку.
Девочка продолжала пристально его разглядывать. Она была хорошенькая и грациозная, словно жеребенок, хотя и слишком ярко накрасилась. Она разрывала уже шестнадцатый пакетик сахара и высыпала его содержимое на стойку.
В дверях появилась Эдди. В обеих руках тарелки, словно доспехи.
– Помоги, пожалуйста.
Джек послушно встал и пошел за хозяйкой. Он брал по тарелке и ставил их туда, куда указывала Эдди.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Если Хло не будет путаться у меня под ногами, я успею обслужить всех посетителей.
Эдди направилась в кухню, но Джек ее окликнул.
– Та девочка… Она сидит здесь уже три часа.
– Да пусть сидит хоть три года, если на папочкиной кредитной карточке есть денежки. Это Джилли Дункан, дочь владельца фармацевтической фабрики.
Джек сел за кассу и стал наблюдать, как Джилли Дункан разрывает семнадцатый или восемнадцатый по счету пакетик сахара и высыпает его содержимое на стойку. Черт возьми! Одно дело, когда Джек сам убирает со столов, но теперь из-за ожога эту работу приходится выполнять Эдди. Мысль, что Эдди придется подметать после этой взбалмошной девицы, придала ему храбрости.
– Ты рассыпаешь сахар, – сказал он.
Джиллиан приподняла тонкую рыжеватую бровь.
– Правда? Рассыпаю? – Она сунула указательный палец, весь в белых крупинках, в рот и принялась его сосать. – Сладко. – Она снова опустила палец в сахар. – Очень сладко.
Джек отпрянул, как будто она размахивала пистолетом.
– Я не хотела добавлять вам работы. – Она стала сметать рассыпанный сахар в ладошку и высыпать на блюдце. – Готово. Кстати, меня зовут Джилли. А вы кто?
– Я ухожу, – сказал Джек, – поднырнул под стойку и вышел из закусочной.
В гараже Уитни Джиллиан набрала в горсть корицы и начала третий ритуал, заключая подруг в подобие кольца.
– Отгороди меня от мира людей. Отгороди меня от мира духов. Удерживай меня между этих двух миров, чтобы я могла творить чудеса. – Последние крупинки корицы упали с ее пальцев. Она повернулась к подружкам. – Круг замкнулся.
Она встала на колени у алтаря и протянула руку за зеленой свечой, которую они принесли с собой в гараж. Потирая воск от верхушки до основания, девочка начала напевать:
– Излечи его от всех болезней, излечи его от всех напастей.
При помощи кварца, который они купили в «Ведьминой лавке», Джиллиан нацарапала на свече подобие кадуцея – магического жезла, обвитого двумя змеями, который символизирует здоровье.
– Спички у кого?
Уитни нахмурилась и кивнула на капот машины своей матери, серебристого «вольво».
– Черт, я забыла их на машине!
Она взяла с алтаря нож, разрезала невидимые границы круга, чтобы открыть его, дотянулась до коробка и снова вернулась внутрь круга.
– Держи, – сказала она, протягивая спички Джиллиан.
Пламя вспыхивало ярче всякий раз, когда девочки делали вдох, представляя, как Стюарт Холлингз встает с больничной койки и уходит из больницы. Воск стекал по свече, пока окончательно не залил вырезанных змей. Неожиданно резкий сквозняк из-под ворот гаража погасил пламя.
– Как думаешь, это знак, что ему стало лучше? – прошептала Челси.
– Или лучше, или он уже умер.
– Наверное, нужно позвонить в больницу, проверить.
– Нам никто ничего не скажет, – возразила Джиллиан. – Мы же ему не родственники. Нужно подождать до завтра.
Девочки сидели, погруженные каждая в свои мысли.
– Сегодня все было по-другому, – сказала наконец Уитни.
– Как будто внутри меня что-то пело, – согласилась Мэг.
– Скорее всего, это потому, что мы старались не для себя. – Уитни говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Когда мы колдуем на деньги или любовь… заклинание должно изменить нас, помочь нам. Но сегодня мы всю энергию направили на исцеление мистера Холлингза.
Челси нахмурилась.
– Но если мы направляли свою энергию за пределы круга, почему же внутри она оставалась такой сильной?
– Потому что изменить судьбу другого человека намного сложнее, чем свою собственную, – ответила Джиллиан.
– Если сработает… – начала Уитни.
– Когда сработает.
– Когда сработает… ведь он мечтал именно об этом. – Уитни посмотрела на алтарь, где дымилась свеча. – Настоящая ведьма может колдовать и для других людей.
– Настоящая ведьма может наложить на других заклятие. – Джиллиан подняла коричневый от корицы палец и подула на него, поплыло рыжеватое облачко. – А если мы не вылечили мистера Холлингза? Если ему стало еще хуже?
Челси от удивления округлила глаза.
– Джилли, ты же знаешь, колдуньи не делают зла. Все поступки вернутся к тебе сторицей.
– Ладно. Мистер Холлингз неудачный пример. Но если суть колдовства в том, чтобы сохранять равновесие природы, почему бы не воспользоваться для этого заклинаниями?
Уитни непонимающе смотрела на Джиллиан.
– Что-то я не поняла.
Мэг подалась вперед.
– Она намекает на то, что если мы помогаем тем, кто помогает другим, то, следовательно, нужно наказывать тех, кто обижает окружающих. Я верно уловила?
Джиллиан кивнула.
– И делать все так, чтобы они даже не догадывались, кто приложил к этому руку. – Ее голос тек елеем, развеивая сомнения подруг. – Вспомните, какую силу вы почувствовали сегодня, когда излечивали человека. А теперь представьте, какими могущественными вы станете, когда сможете разрушить чью-то жизнь.
– Хейли Маккурт, – прошептала Мэг.
Джиллиан повернулась к подруге.
– С нее и начнем.
– Где ты был? – спросила Эдди, когда Джек вернулся в закусочную.
– Гулял.
Посетителей не было, в кухне стояла тишина. По телевизору шла викторина «Рискни!», кто-то прикрутил звук. Джек снял куртку, собираясь помочь закрыть заведение на ночь.
– Мне неприятно об этом говорить, но нельзя покидать рабочее место без предупреждения. Наверное, из-за этого тебя и уволили из школы.
Он посмотрел на экран поверх ее левого плеча.
«Монета в 25 центов в основном состоит из этого металла».
«Цинк», – подумал Джек, а вслух сказал:
– Извини, мне очень жаль.
– Еще бы. Ты был мне сегодня нужен. Может, я и не плачу баснословное жалование, но…
Звякнул колокольчик над входной дверью. Эдди сердито взглянула на Джека, злясь, что он забыл запереть за собой дверь. В закусочную вошел Уэс Куртманш в форме.
– Эдди, кофейку!
– Прости, Уэс. Я только что вымыла кофейники.
– У меня на кухне есть отличный мистер Кофе.
Джек сунул швабру в ведро и нечаянно опрокинул его. У ног Уэса образовалась небольшая лужа.
– Простите, – пробормотал Джек, бросаясь ее вытирать.
– Даже если бы я не так устала, все равно бы никуда не пошла, Уэс. Хло заснула в машине. Я должна отвезти ее домой.
Уэс не знал, как на это отреагировать.
– Хло… – повторил он.
– Да.
– Знаешь, Эдди, меня и раньше отшивали… но из-за привидений – никогда.
«Тебя это не касается», – снова и снова уговаривал себя Джек, водя шваброй по черно-белому гладкому кафелю.
«Последняя из сестер Бронте».
– Ну же, Эдди!
«Не Эмили».
– Нет, Уэс, не могу.
«Не Джейн».
Краешком глаза Джек заметил, как Куртманш протянул к Эдди руку. Она попятилась.
«Может, Шарлотта?»