Жестокие игры

Они достигли верхней ступеньки лестницы.
– Что ж, до завтра, – попрощался Джек, протягивая руку к двери.
– Подожди, – сказала Эдди и положила ладонь на его руку. Как она и ожидала, он замер. – Спасибо. За то, что пришел сегодня.
Джек кивнул и снова повернулся к двери.
– Я могу задать тебе один вопрос?
– Если о том, как утеплить входную дверь, то я…
– Не об этом, – оборвала его Эдди. – Я хотела спросить: может, поцелуешь меня?
И заметила в его глазах страх. Ему казалось, что от ее кожи, словно аромат духов, исходит мрачное предупреждение.
– Нет, – мягко ответил он.
Эдди задохнулась от стыда. Какая же она дура! Щеки ее стали пунцовыми. Она отступила.
– Я не стану тебя целовать, – добавил Джек, – но ты можешь поцеловать меня.
– Я? Могу?
У Эдди было странное ощущение, что он чувствует себя так же неловко, как и она.
– Хочешь?
– Нет, – ответила Эдди, приподнимаясь, чтобы губами коснуться его губ.
Джек изо всех сил сдерживался, чтобы не обнять ее. Он позволил Эдди изучить его приоткрытый рот, просунуть язык между его губами и прижаться к его языку. Он не шевельнулся, даже когда она положила руки ему на грудь, даже когда ее волосы защекотали ему шею, даже когда он понял, что от нее пахнет кофе и одиночеством.
«Это последнее, что ты мог сделать, – корил он себя, – ты плохо закончишь. Снова».
Но он вверил свою судьбу Эдди: поцелуй длился так долго, как она пожелала. Потом он вошел в квартиру, намереваясь забраться под одеяло и забыть последние десять минут своей жизни. Вспыхнул свет. В гостиной на диване в пижаме и халате сидел Рой.
– Обидишь мою дочь, – предостерег он, – и я убью тебя во сне!
– Я и пальцем к ней не прикоснулся.
– Вранье! Я видел, как вы целовались. Через замочную скважину.
– Вы подсматривали? Вы что – вуайерист?
– А ты кто? Жиголо? Нанимаешься на работу и спишь с хозяйкой, чтобы потом украсть у нее деньги и сбежать?
– Во-первых, это она наняла меня на работу. Во-вторых, если бы я был настолько глуп, чтобы совершить что-то подобное, то неужели вы думаете, что я не выбрал бы хозяйку ювелирного магазина или банкиршу?
– Эдди намного красивее всяких банкирш.
Джек снял куртку и со злостью швырнул ее на стул.
– Хотя вас это и не касается, но это Эдди меня поцеловала.
– Она… сама поцеловала?
– Не можете поверить?
Он направился в свою комнату.
На лице Роя появилась улыбка.
– Честно говоря, не могу.
Джордан вошел в помещение окружного суда первой инстанции в городе Кэрролл, огляделся, чтобы определить, где проходят слушания, и пробежал взглядом по грустным лицам свидетелей, сидящих в ожидании своей пятнадцатиминутной славы. В рубашке и свитере он чувствовал себя голым: он привык надевать костюм от Армани, когда принимал участие в рассмотрении дел.
Нельзя сказать, что он планировал на время завязать с юриспруденцией. Он просто хотел немного отдохнуть, а Сейлем-Фоллз казался прекрасным местечком для тех, кто утратил цель в жизни. У него были деньги, чтобы годик-другой почивать на лаврах, – после последних дел, которые он выиграл в Бейнбридже, Джордан чувствовал некую пустоту. Каждый допрос своего свидетеля и перекрестный допрос давался ему все сложнее, пока Джордан не понял, что с каждым новым подзащитным работа, словно лассо, затягивается на его шее.
А может быть, дело вовсе не в работе. Возможно, все дело в его отношениях с частным детективом.
Если бы десять лет назад кто-то сказал Джордану, что он снова захочет жениться, он бы только рассмеялся этому человеку в лицо. Если бы кто-то сказал, что избранница его отвергнет, он бы просто забился в истерике. Однако именно это проделала Селена. Прицельнее всего она попала в самого Джордана – обнажила человеческую слабость, о которой он не хотел знать.
Он направился в кабинет Берни Дэвидсона. Знакомство с секретарем суда никогда не помешает. В обязанности Дэвидсона входило составление графика слушаний, и подобное знакомство оказывается на пользу, если планируешь в марте отпуск на Бермудах. Более того, он был в курсе дел всех окружных судей, а это означало, что дела могли продвинуться намного быстрее, чем в обычном порядке: ходатайство попадало судье прямо в руки, а в плотный график можно было впихнуть слушание дела о выпуске под залог. Джордан постучал и, широко улыбаясь, вошел. Берни чуть со стула не свалился.
– Святые угодники! Мне кажется, или это сам Джордан Макфи?
Джордан пожал Дэвидсону руку.
– Как дела, Берни?
– Лучше, чем у тебя, – ответил секретарь суда, оглядывая поношенный наряд Джордана и его отросшие волосы. – Ходили слухи, что ты переехал на Гавайи.
Джордан опустился в кресло напротив.
– Врут люди.
– Где ты теперь живешь?
– В Сейлем-Фоллз.
– Тихое местечко, да?
Он пожал плечами.
– Наверное, именно к этому я и стремился.
Берни был слишком умен, чтобы пропустить мимо ушей безнадежность в голосе Джордана.
– А сейчас?
Джордан сосредоточенно смахивал пылинки со свитера. Через мгновение он поднял голову.
– Сейчас? – переспросил он. – Похоже, мне уже начинает недоставать суеты.
Эдди заглянула в кухню через заднюю дверь.
– Джек, можешь мне помочь?
Он взглянул на нее поверх пара, вырывающегося из открытой посудомоечной машины.
– Конечно.
На улице было холодно, под ногами хлюпала грязь. Эдди исчезла за высоким забором, где стояли мусорные контейнеры.
– У меня задвижка заклинила, – пожаловалась она.
Джек прошел следом, чтобы посмотреть, что случилось. Эдди обняла его.
– Привет, – выдохнула она ему в рубашку.
Он улыбнулся.
– Привет.
– Ты как?
– Отлично! А ты?
Эдди засмеялась.
– Еще лучше.
– Неужели? – поддразнил ее Джек, улыбаясь еще шире.
Внутри стали подниматься пузырьки – пузырьки счастья. Когда его в последний раз так отчаянно хотели, чтобы он замер на месте?
– Задвижку на самом деле заклинило?
– Естественно, – призналась Эдди, – а я слетела с катушек.
Она поцеловала Джека и положила его руки себе на талию. Они буквально прилипли друг к другу, укрывшись от любопытных глаз за высоким забором. Здесь воняло мусором, словно в джунглях, но Джек не чувствовал ничего, кроме аромата ванили, исходившего от изгиба шеи Эдди. Он закрыл глаза и подумал, что хотел бы сохранить это мгновение в памяти на все последующие годы. Эдди прижалась к нему еще сильнее и чуть не упала. Джек попытался поддержать ее, и они вместе рухнули на стоявшие в ряд железные контейнеры. Грохот напугал птиц, которые, подобно старым кумушкам, следили за ними. Птицы порхали над Эдди и Джеком, недовольно каркая и маленькими торнадо налетая на разбросанные куриные косточки и овощную кожуру.
– Термин «подзаборный роман» приобретает совершенно иной смысл.
Эдди тут же перестала смеяться.
– Значит, вот как это называется? – спросила она. Так ребенок, увидевший радугу, боится моргнуть, опасаясь, что, когда откроет глаза, чудо исчезнет. – У нас с тобой роман?
Джек не успел ответить. Калитка, не закрытая на щеколду, распахнулась, и на них уставился черный глаз пистолета.
– Господи, Уэс, опусти немедленно!
Эдди оттолкнула Джека, встала и принялась отряхивать передник.
– Я шел выпить чашечку кофе и услышал, как упали контейнеры. Я подумал, что это грабитель.
– Грабитель? В контейнерах для мусора? Ты шутишь, Уэс? Здесь Сейлем-Фоллз, а не сцена из фильма «Закон и порядок».
Уэс нахмурился, раздосадованный тем, что Эдди не оценила его готовности прийти на помощь.
– Ты уверена, что все в порядке?
– Я просто опрокинула мусорный бак, вот и все. Помню, я читала кодекс, так это даже правонарушением не считается.
Но Уэс ее не слушал. Он не сводил взгляда с Джека, которому Эдди помогла подняться и которого продолжала держать за руку. Казалось, они не собирались отпускать руки друг друга и, что еще более странно, похоже, не понимали, что вообще держатся за руки.