Под светом трех лун (СИ)

Я сразу вспомнила земную историю и то, как раньше в Средней Азии носили паранджу. Возможно, и в этом мире женщинам положено скрывать лицо? Расспросить подробно об этом у Таты я не могла, потому попыталась узнать у Эна. К сожалению, он таких знаний не имел. Утверждал, что раньше мужчины, если и были ревнивыми, то все равно не до такой степени, чтобы прятать лица женщин.
Плащ я пошила быстрей, чем Тата закончила мою юбку. Своими навыками в шитье, я ее тоже удивила. Если поначалу она меня немного контролировала, то вскоре убедилась, что «лесная девочка» шить умеет. А что, мы на уроках по домоводству много чего шили. Мне это дело всегда нравилось. Кроме того, тетя Нюра обычно мне покупала одежду «на вырост», и приходилось вначале подол платья подшивать, а потом по мере необходимости отпарывать и перешивать заново. Так что тут с плащом я справилась без проблем. Чтобы я не скучала, Тата дала мне еще пошить маленькие чехольчики для стеклянных флаконов.
Когда же все было готово, Тата стала учить носить эту непростую юбку. Мы сложили в карманы множество вещей, и Лекарка начала тренировать меня, доставать предметы. Все было очень непросто. Поначалу она называла названия и показывала жестом. Но буквально после четвертого занятия стала показывать только на пальцах рук. Это в большей степени напоминало азбуку для глухонемых. Так, к примеру, если она указательным пальцем правой руки стучала об указательный палец левой, то это означало, что нужно взять маленький котелок, наполнить его водой и поставить воду на огонь. Дождавшись, когда вода закипит, бросить туда то, что Тата показывала следующим движением. Если же после жеста указательными пальцами, Лекарка делала как бы крест из пальцев, то нужно было наполнить котелок водой только наполовину. Меня это так забавляло, так что я выучила все жесты быстрей, чем названия и описание действий на ее языке.
Хуже всего у меня получалось определять прилагательные. Если с названиями и описаниями, я справлялась легко, то совершенно абстрактные понятия, такие как «яркий», «светлый», «умный», «глупый», были сложны для их понимания. Но, несмотря на это, я продолжала упорно учиться. По крайней мере, уже через пару месяцев я точно знала, в каком флаконе какое зелье, из чего сварено и для чего применяется.
Иногда Тата уходила куда-то к людям. Как правило, ее звали. И звали весьма оригинальным способом: над лесом вдалеке поднимался столб дыма. Обычно дым был белый или желтый. Но один раз я увидела оранжево-красный дым. Я поняла, что это был «срочный вызов», потому как Тата очень торопилась и буквально на бегу надевала юбку и плащ. Вернулась она очень грустная. А я выучила новое слово — «смерть».
В один из дней Тата попросила меня принести из реки четыре рыбешки. Я просьбу выполнила без вопросов. Речка по-прежнему, отзывалась на мое просьбы. Хотя, честно говоря, много я не спрашивала и предполагала, что рыбы в реке по-прежнему достаточно.
Принесенную мной рыбу Лекарка отварила и уже сваренную положила в корзину. В этот раз Тата взяла меня с собой. Вот только на север, к людям, мы не пошли. Перепрыгнув через валуны нашей речки, двинулись на запад. Шли довольно долго. Вскоре трава сменилась камнями, а местность стала повышаться.
Дойдя до первых скалистых выступов, Тата показала мне, что нужно взобраться на небольшую площадку. Вообще-то для меня это было не так просто сделать, я была меньше ростом и с трудом вскарабкалась наверх. Когда же взобралась на уступ, то буквально сразу увидела пещеру. Выглядела эта пещера просто жутко. На подступах валялись мелкие кости и останки небольших зверей. Мне стало совсем страшно, когда я поняла, что выход из пещеры перекрывает огромная паучья сеть. Казалось, что такая паутина выдержит не только вес мелких животных, но и меня. Больше это было похоже на изделие из лески для ловли, по меньшей мере, крокодила.
Паутина была темно-серого цвета, почти черная, что делало ее вид еще более страшным. Тату же совершенно ничего не смутило. Она достала из корзины палочку, подошла к паутине, подцепила конец в самом центре и быстро стала наматывать нить на деревяшку. Пока Лекарка разматывала плетение, у меня от страха буквально тряслись колени, я все время пыталась разглядеть, не идет ли возмущенный таким варварством паук. Паука я не дождалась, а вот Лекарка, закончив сматывать нить, достала из корзины рыбу и положила на входе в пещеру, вероятно, в качестве оплаты за принесенные неудобства. Затем взяла меня за руку и помогла спуститься вниз с этого скалистого уступа.
Следующие дни мы занимались нашим трофеем. Вначале опустили паутину вместе с деревяшкой в кипяток. Потом перемотали в клубок. Далее Тата полезла на чердак домика, чем-то долго там гремела и вскоре вытащила две маленькие рамки. Я сразу не смогла определить, что это такое. Только когда Лекарка натянула паучьи нити, я сообразила, что это такой маленький ткацкий станок. Управятся на нем было легко. Я быстро поняла принцип и бодро стала перекидывать большую плоскую катушку, между двумя слоями нитей на рамках. После каждого раза нужно было щеточкой уплотнить ряд. Уже на следующий день все было сделано. Я даже без подсказок поняла, что это сетка для капюшона. Вероятно, Тата хотела вывести меня к людям, но нужно было правильно закрыть лицо. Даже не ожидала, что так много нужно сделать самим прежде чем куда-то идти.
Закончив все приготовления, Тата снова ушла, предварительно пояснив, что будет через два дня. Числа и дни я уже знала хорошо. Считать научилась до ста и радовалась, что пока от меня не требуется изучение местных цифр письменно. Хотя Тата что-то показывала в книге, но я так и не поняла. По описанию получалось, что цифр, как таковых, нет, есть такие же буквенные обозначения. Заострять внимание на этом мы не стали. Мне и без того хватало новых знаний и понятий.
Воротилась Тата, как и обещала, через два дня, с полным мешком каштанов. По крайней мере, эти плоды были очень похожи на наши земные каштаны. Лекарка пыталась объяснить, для чего они. Но из всех слов и жестов я уяснила, что это покрытие для рук. Описание весьма меня заинтриговало, и я с нетерпением стала ждать конечного результата.
С каштанами мы возились долго. Сначала нужно было в ступке их очень мелко истолочь, так чтобы получилась мука. Работа была настолько нудной, что я оттащила ступку ближе к краю леса и села спиной к стволу дерева. Пока толкла каштаны, могла свободно болтать с Эном. Рассказала ему о паутине, спросила про паука. Эн заверил меня, что таких пауков не встречал. Подробно расспросил, как я плела паучью ткань. Порадовался, что у меня так весело, и я не скучаю.
Я и вправду не скучала. Мне нравилось буквально все, что мы делали с Татой. Ее знания и умения настолько отличались от того, с чем я сталкивалась в жизни на земле, что я радовалась буквально каждому новому действию. Работа с каштанами также меня не разочаровала.
Мы переложили остатки мыла из котла на кусок кожи. А большой котел отмыли и загрузили в него толченые желуди. Все это Тата поставила вариться на печку под навесом. Как только смесь немного расплавилась, запах от нее пошел просто непередаваемый. Это воняло так, что я сразу поняла, отчего сегодня Тата дала на завтрак только чай и никаких закусок. Меня пару раз стошнило, я еле успевала убегать за угол дома. Лекарке тоже было плохо, но она умудрялась периодически подбегать к котлу и помешивать этот «супчик». Наконец она решила, что все готово, и понесла котел к реке. Затем поставила рядом с котлом ведро с водой, насыпала в него немного какого-то порошка. Кроме того принесла баночку с жиром и показала мне, что нужно делать.
Сама она намазала одну руку по локоть жиром и быстро опустила уже в подостывший котел с толченными каштанами, затем переместила руку в воду и оттуда сразу в ведро. На руке образовалась черная, эластичная перчатка. Тата сняла ее и еще три раза повторила процедуру, но только на правой руке. Затем сказала мне «делай» и стала наблюдать.