Золотая ветвь

— Да, это так! — улыбнулась волшебница. — И тебе не о чем беспокоиться!
«Как раз теперь мне и есть о чем беспокоиться! — мрачнея, подумала Ласкарирэль. — Особенно если учесть, что Хаук обещал убить меня через десять дней!»
Мысли ее понеслись вскачь — как сделать так, чтобы спасти свою жизнь? Удрать? Пусть она не пленница, но ей все равно некуда идти. Она не знает гор, она заблудится и пропадет. Уговаривать Хаука бесполезно — он упрям, как… как орк! Остается надежда на лорда Шандиара — он должен суметь защитить родственницу своей покойной жены.
Тот вернулся как раз к этому времени, притащив целую охапку хвороста. Для высокородного лорда, который лишь на охоте, да и то не всегда, помогал слугам разжечь костер или разбить лагерь, он справился с задачей неплохо. Но к тому времени, когда вернулся Хаук с добычей, почти половина запасенных дров уже прогорела и превратилась в угли и золу.
Орк принес двух горных куропаток и целую пазуху прошлогодних кедровых шишек. Они частично расшелушились, но в них было достаточно орехов, чтобы подкрепиться. Хаук лишь скривился, увидев, сколько хвороста заготовил эльф, но вслух ничего не сказал.
Корни, добытые Ласкарирэлью, запекли в золе, куропаток зажарили на вертеле и расправились с ними так быстро, что не успели опомниться. Вытерев жирные пальцы о штаны и закинув в рот горсть кедровых орешков вместе со скорлупой, Хаук лениво поинтересовался у сидевшего по другую сторону костра лорда Шандиара:
— Ну что? Продолжим?
— Что? — Тот осторожно, задумчиво жевал печеные коренья, явно не зная, куда их лучше выплюнуть, чтобы никто не заметил.
— Ну убивать друг друга! — сплюнув перемолотую шелуху, Хаук отправил в рот новую горсть орешков. — Или ты передумал?
— Драться надо на голодный желудок, — неожиданно заартачился высокородный лорд.
— Отлично! — Хаук снова сплюнул и принялся ковырять в зубах веточкой. — Значит, завтра на рассвете? Или сегодня вечером? Какая заря тебе больше нравится?
— Утренняя, — подумав, ответил лорд Шандиар.
— Правильно. — Хаук внимательно осмотрел вытащенную из щели меж зубов скорлупку и бросил ее в костер. — Сразу можно прикопать труп и идти дальше своей дорогой. А то ночевать рядом с мертвецом… брр! Ваши покойники, случайно, не встают по ночам, чтобы мстить убийцам?
— У нас ни разу не водилось ничего подобного, — с достоинством ответила вместо лорда Видящая.
— Просто прекрасно! — Хаук с хрустом потянулся так, что на спине угрожающе затрещала рубашка. — А наши мертвецы, случается, встают! Но, — тут он поманил пальцем Ласкарирэль, — я открою вам один секрет, как обезопасить себя от моего трупа. Надо всего лишь отрубить голову и, когда закапываешь тело, приставить ее к заднице! — Для наглядности он похлопал себя по соответствующему месте. — Так и похоронить. Запомнила?
Он смотрел ей прямо в глаза, и девушка вынужденно кивнула. Она представила себя, отпиливающую голову свежему трупу Хаука, и ее замутило.
— Хотя, — продолжал он, так же нахально пялясь на нее, — еще десять дней мне бы не помешало пожить.
— Девять, — прошептала девушка. — Осталось девять.
— Точно? — Хаук растянулся на земле, закинув руки за голову. — Что ж, девять так девять… Священное число… Через час выходим!
— Почему? — подал голос лорд Шандиар. — Ты куда-то спешишь?
— А ты нет? — Хаук уже закрыл глаза, приготовившись вздремнуть. — Я изгнанник, — равнодушно, как о снеге зимой, объявил он. — Мне идти некуда. У меня ни дома, ни семьи, ни друзей, ни долгов… ничего…
Он повернулся набок, на ощупь подтянул под голову мешок с вещами и задремал.
— Кстати, — внезапно в наступившей тишине промолвил лорд Шандиар, тоже устраиваясь отдохнуть, но по другую сторону костра, — когда я ходил за хворостом, я увидел небольшой ручей в той стороне, — он указал рукой. — Так что, если хотите, можете сходить и умыться! Судя по всему, здесь нет ни диких зверей, ни следов разумных существ.
— Хорошая мысль, — откликнулась Видящая и взяла Ласкарирэль за руку. — Пойдем, сестра!
Больше всего на свете девушке сейчас хотелось прилечь и тоже уснуть, тем более на сытый желудок. Но вместо этого она поплелась за волшебницей. А дойдя до ручья, который на самом деле оказался близко, просто пару раз плеснула ледяной воды на лицо и, обхватив колени руками, уселась на камушек, терпеливо ожидая, пока можно будет вернуться к костру и вздремнуть.
Видящая же плескалась с таким удовольствием, словно это и была цель, к которой она стремилась. Раздевшись догола, она вошла в воду по грудь и теперь отчаянно очищала себя от грязи и пыли. Намокшие волосы ее темно-желтой массой расплылись по поверхности воды, и Ласкарирэль с завистью коснулась своих отрезанных Хауком прядей. Чтобы никто не догадался об их истинной длине, она увязала волосы в пучок, хотя обычно Видящие держали свои волосы распущенными.
Ее старшая товарка все продолжала плескаться, и Ласкарирэль не выдержала. Она тихонько встала и направилась назад, к костру.
Когда шаги обеих волшебниц стихли вдали, лорд Шандиар медленно выдохнул и понял, что уже с минуту задерживает дыхание. Орк мирно сопел носом по другую сторону костра, повернувшись к нему спиной. Лорду была отлично видна его широкая спина, массивные плечи и спутанные темные волосы, собранные на затылке в хвост. В прежние времена, когда орки были еще рабами, из таких и делали гладиаторов, которые сражались на потеху знатной публики. Лорд Шандиар был совсем маленьким, когда началось восстание орков, но он запомнил отцовских гладиаторов — именно они, как ни странно, дольше других сохраняли верность его семейству. По крайней мере, если бы не эти воины, юного Шандиара и его мать убили бы еще в замке. А так орки просто вывели их за его пределы, спрятали в лесу… и исчезли. Если бы этот Хаук жил в те времена, он бы наверняка был одним из тех, кто помогал бы спасать невинных женщин и детей.
Впрочем, нет. Если правда то, что он сказал о своей татуировке, то его род стоял настолько выше гладиаторов, насколько выше стоит сам лорд Шандиар над самыми бедными своими вассалами. Тогда, в темноте пещеры, он не сумел как следует рассмотреть эти знаки. Что же там изображено на самом деле? Иногда одна незначительная деталь способна пролить свет истины.
Лорд Шандиар, крадучись, подполз к спящему орку. Тот лежал на боку, подложив под голову кулак. Во второй руке его был зажат талгат. Тормошить и переворачивать его на спину лорд опасался, поэтому всего лишь наклонился над неподвижным телом и осторожно приподнял двумя пальцами ворот рубашки, всматриваясь в замысловатый узор.
И в этот момент к костру вышла Ласкарирэль.
Девушка застыла как вкопанная, вытаращив глаза. Хаук мирно спал, не обращая внимания на то, что над ним склонялся его враг. Он уже оттянул ворот рубашки, и беззащитное горло орка было открыто для удара. Всего один укол кинжала в ямку над ключицами и…
Ласкарирэль схватилась за голову и завизжала.
Хаук взвился, как подброшенный, и наподдал плечом и локтем лорду Шандиару так, что тот отлетел пушинкой и брякнулся спиной в костер, присоединив свой вопль к визгу девушки. Орк глухо зарычал, вскакивая на ноги и хватаясь за талгат, чтобы покарать несостоявшегося убийцу, но в этот момент над их головами прозвучал такой мощный рык, что все трое застыли, не веря своим ушам.
Рев породил эхо. Не успели его отзвуки растаять, как земля под ногами дрогнула, а кедрачи закачали ветками. Заполошно заорали невидимые птицы.
Послышался еще один глухой толчок, а потом поляну накрыла огромная тень.
— Кто тут бродит без спросу? — проревел голос, такой мощный, что Ласкарирэль рухнула на колени, зажимая уши руками, а оба противника застыли, раздумав драться. — Что вы забыли в моем ущелье?
Орк и эльф одновременно вскинули головы — на них надвигалась живая гора. Высотой в пять-шесть раз выше самого рослого орка или эльфа, она просто поражала своей толщиной и размерами. При ближайшем рассмотрении было заметно, что у «горы» была голова с горящими глазами, пасть, полная кривых зубов и две мощные руки, каждая из которых была раза в два толще, чем туловище орка.