Мартовскіе дни 1917 года

Единственным боевым програмным пунктом явился вопрос о монархіи. Милюков р?шительно отказывался принять формулировку, предложенную в сов?тской платформ? и гласившую, что "Времен. Правит, не должно предпринимать никаких шагов, предр?шающих будущую форму правленія". Соглашаясь на то, что вопрос окончательно р?шит Учредительное Собраніе, лидер "прогрессивнаго блока" требовал сохраненія монархіи и династіи в переходный момент. Милюков считал, что царствующій император подлежит устраненію, но на вакантный престол должен быть возведен его насл?дник при регентств? в. кн. Михаила. По ув?ренію Суханова защитник монархическаго принципа пытался возд?йствовать на представителей демократіи довольно грубой и упрощенной аргументаціей, доказывая им, что в переходное время монархія не опасна, принимая во вниманіе личныя качества ближайших претендентов на власть: "один больной ребенок, а другой совс?м глупый челов?к". Насколько подобная аргументація была распространена в думских кругах, показывает запись о разговорах, что "Михаил будет п?шкой" и т. д. Тщетно противная сторона пыталась указать Милюкову на утопичность его плана, считая "совершенно абсурдным" попытку отстаивать династію и получить на это санкцію демократіи. Керенскій в воспоминаніях весьма скептически отозвался о позиціи сов?тской делегаціи — т?х представителей революціонной демократіи, которые вм?сто того, чтобы требовать немедленно провозглашенія республики, выступали на ролях каких-то непредр?шенцев. Но тогда сам он не нарушил своего молчанія, хотя и знал, что большинство думскаго комитета стоит за монархію — не нарушил потому, что вопрос казался ему фактически предр?шенным в сторону республиканскую: уже в ночь на 28-е Керенскій знал, что династія исчезла навсегда из исторіи Россіи [35].
По утвержденію Милюкова, делегаты согласились отказаться от пункта, согласно которому "вопрос о форм? правленія оставался открытым", ("в эту минуту—добавляет историк-мемуарист—в этой скромной форм? обезпечивалась возможность равр?шенія этого вопроса в смысл? республики, тогда как временное правительство (?) принимало меры к обезпеченію регентства Михаила "). Суханов позже по другому информировал об итог? сов?щанія л?вое крыло Таврическаго дворца: оставалось еще неликвидированным разногласіе о форм? правленія, т. е. вопрос продолжал быть открытым — во всяком случа? для сов?тской стороны.
Другіе пункты, по мн?нію Суханова, не вызывали больших возраженій. Милюков говорит, что по его настоянію "посл? продолжительных споров" делегаты согласились "вычеркнуть требованіе о выборности офицеров", т. е. отказались от введенія в число условій своей поддержки того самаго принципа, который уже утром 2-го марта они положили в основу знаменитаго приказа № 1. Выходит, как будто бы, что делегаты нарушили соглашеніе прежде, ч?м оно было окончательно заключено. Неувязка в текст? историка будет ясна, когда мы познакомимся с условіями изданія "приказа № 1", в котором н?т ни слова о выборности офицеров. В тезисах, оглашенных Стекловым, говорилось лишь о самоуправленіи арміи, под которым подразум?валась организація полковых комитетов, регулирующих внутреннюю жизнь войсковых частей. Так или иначе соглашеніе было достигнуто, повидимому, легко, добавленіем о распространеніи политических свобод на военнослужащих "в пред?лах, допускаемых военно-техническими условіями" (п. 2). В пункт? 8 то же положеніе о солдатских правах в сущности еще раз было повторено с оговоркой: "при сохраненіи строгой военной дисциплины в строю и при несеніи военной службы". Вопреки утвержденіям, попадающимся в исторических работах [36], о том, что думскій Комитет вынужден был признать столь роковой впосл?дствіи пункт о невывод? из Петербурга воинских частей, принимавших участіе в возстаніи, этот пункт не вызвал никаких возраженій, ибо им?л "временный характер" и трактовался, как шаг, тактически необходимый для успокоенія солдатских масс. "В ту минуту" как-то о будущем думали мало и многаго не предвид?ли. Обсудив "условія" поддержки Сов?том вновь образующейся власти, Сов?щаніе перешло к разсмотр?нію "требованій" цензовиков, которыя в формулировк? Суханова сводились к требованію заявленія со стороны Сов?та, что новое правительство "образовалось по соглашенію с Сов?том", и принятія Исп. Ком. соотв?тствующих м?р для водворенія спокойствія и особенно в налаживаніи контакта между солдатами и офицерами. Это не вызвало возраженій, и в дальн?йшем сов?тскіе делегаты были информированы о предположеніях на счет личнаго состава правительства, при чем, по словам Суханова, имя представителя демократіи Керенскаго не было упомянуто.
Во время бес?ды Соколов принес составленную в алармистских тонах прокламацію, которая выпускалась Гучковым от имени объединенной военной комиссіи, им возглавленной. Хотя "ничего особенно страшнаго" в прокламаціи не было, делегаты Сов?та заволновались и указали на несвоевременность таких воинствующих выступленій, принимая во вниманіе, что Сов?т в ц?лях соглашенія снял с очереди свои военные лозунги. И зд?сь возраженій не посл?довало, и думскіе представители согласились на задержаніе прокламаціи. Р?шено было сд?лать перерыв для того, чтобы Временный Комитет мог обсудить отд?льно нам?ченные пункты соглашенія. По предложенію Милюкова во время перерыва сов?тскіе делегаты должны были заняться составленіем деклараціи для опубликованія ея совм?стно с деклараціей Правительства. Постановлено было собраться через час, т. е. около 5 час. утра. Когда Суханов возвращался в пом?щеніе, занятое Исп. Ком., он встр?тил в коридор? Гучкова, который только теперь направлялся в думскій Комитет. Суханов сообщил Гучкову о судьб? его прокламаціи и изложил мотив ея задержанія: "Гучков выслушал, усм?хнулся и, ничего не сказав, пошел дальше". В Исп. Ком. Суханова ждал новый сюрприз. Появился листок, выпущенный совм?стно петербургской организаціей соц. рев., руководимой большевизанствующим Александровичем, сторонником "соціалистической власти немедленно", и "междурайонцами". Прокламація была направлена против офицеров.
"Теперь, когда вы возстали и поб?дили — гласило воззваніе к солдатам — к вам приходят... бывшіе враги офицеры, которые называют себя вашими друзьями. Солдаты, лисій хвост нам страшн?е волчьяго зуба". Для того, чтобы "не обманули дворяне и офицеры — эта романовская шайка — возьмите власть в свои руки, выбирайте сами взводных, ротных и полковых командиров... Вс? офицеры должны быть под контролем ротных комитетов. Принимайте к себ? только т?х офицеров, которых вы знаете, как друзей народа". Слухи о прокламаціи проникли в думскую половину Таврическаго дворца. "Как буря" влет?л Керенскій, обвиняя издателей прокламаціи в провокаціи. В объективной оц?нк? факта сходились вс?, и наличный состав Исп. Ком. р?шил задержать и эту прокламацію до р?шенія Исп. Ком. на сл?дующій день... На сцен? выдвинулись другія осложненія. Вновь появившійся Керенскій сообщил, что "соглашеніе сорвано", что цензовики не соглашаются "организовать правительство" при создавшихся условіях. Оказалось, что Соколов по собственной иниціатив? написал проект деклараціи и огласил ее в сред? Думскаго Комитета [37].
Она была неудачна — признает Суханов. Посвятив декларацію ц?ликом выясненію перед солдатами физіономіи офицерства, Соколов сд?лал это в тонах, которые давали основаніе для вывода, что никакого контакта, с офицерами быть не может. В думском пом?щеніи, куда немедленно направился Суханов, уже не было "почти никого из прежних участников или зрителей Сов?щанія", и только за столом сид?ли Милюков и Соколов — Милюков перед?лывал соколовскую декларацію: "никаких сл?дов от какого-либо инцидента"... не было. Впосл?дствіи Суханову говорили, что д?ло было вовсе не в неудачном текст? проекта Соколова, а в том, что Гучков "устроил род скандала" своим коллегам, и что он отказался участвовать в Правительств?, которое лишено права высказываться по "кардинальному вопросу своей будущей политики", т. е. о войн?. "Выступленіе Гучкова — пишет Суханов — произвело перетурбацію и возможно, что оно, д?йствительно, подорвало тот контакт, который, казалось, уже обезпечивал образованіе правительства на требуемых нами основах". То, что говорили Суханову, подтверждает и Милюков в своей исторіи: "когда вс? эти переговоры были уже закончены, поздно ночью... прі?хал А. И. Гучков, проведшій весь день в сношеніях с военными частями и в подготовк? обороны столицы на случай ожидавшагося еще прихода войск, посланных в Петроград по приказу Николая. П. Возраженіе Гучкова по поводу уже состоявшагося соглашенія побудили оставить весь вопрос открытым". "Только утром сл?дующаго дня, по настоянію М. В. Родзянко, П. Н. Милюков возобновил переговоры". Это утро сл?дующаго дня в изображеніи Суханова наступило через час. Инцидент с выстушеніем Гучкова, котораго мы еще коснемся, вліянія на соглашеніе не им?л. Гораздо большее разногласіе у Милюкова и Суханова им?ется в вопрос? о сов?тской деклараціи, которую отчасти написал, отчасти редактировал сам Милюков. Эта декларація в окончательном вид? состояла из трех абзацев. Ее начал писать Суханов, продолжил, очевидно, Соколов, текст котораго и был зам?нен текстом Милюкова. "Товарищи и граждане, — писал Суханов: приближается полная поб?да русскаго народа над старой властью. Но для поб?ды этой нужны еще громадныя усилія, нужна исключительная выдержка и твердость. Нельзя допускать разъединенія и анархіи. Нужно немедленно прес?кать вс? безчинства, грабежи, врыванія в частныя квартиры, расхищенія и порчу всякаго рода имущества, безц?льные захваты общественных учрежденій. Упадок диспиплины и анархія губят революцію и народную свободу".