Болтливые куклы (СИ)

— Нет, добрый мальчик, не уходи! — глаза у Хекки были огромные и влажные от слез. — Пожалуйста… Посиди еще со мной. Мне так страшно… — он снова скривил губы, но все же не заплакал, проглотил свою горечь и удержал внутри. — Позволь мне узнать твое имя!
Имя… Шен Ри вдруг ощутил такой болезненный укол в сердце, что сам едва не заплакал.
— Мастер Хо зовет меня крысенком, а остальные танцоры говорят 'эй, ты, младший'. Но когда-то меня звали Шен… Шен из рода Ри.
— Как хорошо звучит… — пальцы мальчика еще сжимали руку Шена, но уже не так отчаянно. — А я — Хекки. Просто Хекки. Мой род утратил свое защитное имя. Мы нищие. Мой отец торгует дешевым табаком. Он даже не умеет читать…
Спустя несколько минут Хекки уснул.
И ему в самом деле приснилась Лунная Дева. А это очень хороший знак.
С того дня многое изменилось. Шен Ри больше никогда не чувствовал себя по-настоящему одиноким — если ему хотелось погрустить, он вспоминал про Хекки и откладывал грусть на потом.
Сын торговца табаком неожиданно оказался таким талантливым, что старшие мальчики косились на него с подозрением и легкой завистью. Хекки обещал вырасти в удивительного яркого актера под стать самому непревзойденному Лоа.
Сам Шен Ри только радовался успехам своего младшего друга. Чему тут завидовать? Каждому боги отмерили свою меру таланта и усердия. К тому же его собственный дар тоже все чаще получал одобрение со стороны мастера Хо и других наставников. А если бы даже и не было того одобрения… Шен все ясней осознавал, что танец становится его сутью, его естеством, его смыслом и целым миром, в котором нет ничего прекрасней, чем божественное кружение в волнах музыки и ритма. Он уже не тосковал по прежней жизни. Танец стал его луной, солнцем и небом. И не было больше ничего важнее и глубже во всем мире.
Однако чем ярче расцветал цветок таланта Шен Ри, тем осторожней ему приходилось быть.
К двенадцати годам он уже мог исполнить роль Лунной Девы без единой помарки в длинном и сложном Танце Встреч. И приобрел слишком большое число завистников.
Мастер Хо перестал хвалить Шена — строгий наставник просто сообщил ему, что пришло время готовиться к выпускному экзамену. Это испытание позволяло мальчику из статуса ученика перейти на тот уровень, откуда обычно уже не выгоняют на кухню. Шен знал, если он справится с экзаменом, то попадет в младшую группу театра. А это совсем другой мир… Это возможность выйти наконец на настоящую сцену, выступить перед зрителями… Душа Шен Ри замирала от восторга, когда он думал о том, как впервые нанесет на свое лицо яркий грим.
Но сначала надо выдержать суровую проверку: если вдруг случится провал — кухни не миновать…
Шен Ри не зря боялся — он был еще очень юн для экзамена. Редко кто оказывался готов к этому непростому испытанию в столь раннем возрасте, обычно мастер Хо давал свое разрешение не раньше, чем мальчику исполнялось четырнадцать, а то и все пятнадцать. Именно к этой поре мальчишеское тело приобретает должную стройность и грацию, нужные для женской роли. А уж если танцору изображать мужчин, то и вовсе придется ждать до поздней юношеской поры…
Но Шен уже в свои двенадцать был высок и ладно скроен. Он научился безупречно плавным движениям, что обычно свойственны только девушкам, а его гладкие черные волосы ниспадали ниже края рубахи.
— Ты готов, — сказал ему мастер Хо после одной из репетиций. — Твои тело и ум обрели нужную форму. Но будь осторожен, крысенок, ты слишком хорош для своих… товарищей! — мастер хитро прищурился, давая понять Шену, насколько дружественным он считает это товарищество. — Будь осторожен.
Увы, наставник говорил так не напрасно. Сколь бы талантлив ты ни был, всегда нужно помнить, что это не всем по душе. Немало в храмовой танцорской школе ходило неприятных слухов и историй о том, как завистники наказывали не в меру одаренных. И меньше всего Шену хотелось оказаться участников этих сплетен.
Из всех мальчиков, с которыми Шен Ри делил свою комнату, по-настоящему он мог доверять только Хекки. И еще белому Зару.
Зар был странным. С пугающими, цвета драконьей кости волосами, почти прозрачной кожей и глазами вишневого цвета. Другие мальчики звали его Водяным Змеем и даже во время танца старались не прикасаться лишний раз к молочно-белой коже Зара. Всякий знает, что дотронуться до беловолосого — дурная примета.
Зар был одним из старших среди учеников. Ему уже исполнилось шестнадцать, но он никогда не называл Шена крысенком, не давал нелепых поручений и не обжигал завистью в глазах. Много раз беловолосый помогал Шену освоить сложные па, которые тому никак не давались. Он делал это без лишних слов, без улыбки и ничего не просил взамен. А если нужно было репетировать танец, Шен почти всегда оказывался в паре с Заром, и обоих это вполне устраивало.
Именно Зар первым подошел к Шену после того, как мастер Хо сказал об экзамене.
Как обычно избегая пустословья, он закатал штанину на левой ноге и показал едва заметный шрам у щиколотки.
— Это была водяная змея, — сказал он, пристально глядя в глаза Шен Ри. — Настоящая. Один из мальчиков спрятал ее в мой сапог перед экзаменом. Я не заметил, пока не засунул ногу внутрь. Боль ослепила мое сознание, и я наделал много глупостей в тот день. Мне до сих пор не дали второго шанса, чтобы пройти испытание.
С этими словами Зар позволил штанине упасть, спокойно развернулся и медленно пошел прочь из зала для репетиций.
Мгновение Шен стоял, пригвожденный страхом, а потом бросился вслед за беловолосым. Он смутно помнил эту историю, в раннем детстве она казалась ему такой страшной, что он ни разу не дослушал ее до конца.
— Что мне делать? — выкрикнул Шен в спину Змея, и тот, обернулся. Как всегда неулыбчивый, но по своему удивительно красивый.
— Твое испытание назначено на первый день новолуния. Значит, послезавтра… Что ж, постарайся не утратить бдительность в эти два дня. А ночью я сохраню твой сон. Спи крепко, Шен из рода Ри. Во время экзамена тебе понадобятся все силы.
Больше ничего Шен спросить не успел. Если Зар хотел, он мог ходить так быстро, что и не догонишь.
Два дня до экзамена показались Шену бесконечными. Живя в постоянном напряжении, он едва мог смотреть на пищу и, несмотря на совет Зара, с трудом заставлял себя уснуть. Но все проходит, миновали и эти дни.
Наутро перед испытанием Шен Ри проснулся с удивительно легкой душой и чистым сознанием. Страх ушел, осталась собранность воина.
За завтраком он привычно отдал свою еду вечно голодному Хекки, а сам лишь пригубил крепкого зеленого чая.
— Боишься? — тихо спросил его друг.
Шен покачал головой.
— Хочу поскорей оказаться в гримировочной комнате…
— Сапоги проверь! — Хекки был уже в курсе печальной истории белого Зара. Сам он выглядел взволнованным и потому особенно спешно совал в рот комочки риса. — И одежду тоже! Помнишь ведь, что я тебе рассказывал про куриный помет…
— Помню, — Шен легонько стиснул плечо Хекки. — Не бойся. Я сделаю все, что в моих силах.
Не успел он допить свой чай и до половины, как в трапезную вошел один из старших актеров. Лицо его было украшено традиционным гримом, а также выражением легкого раздражения и скуки.
— Кто здесь Шен из рода Ри? — спросил он нарочито неприятным голосом и изящно повел плечами, завернутыми в ритуальный шарф.
— Я, — Шен спокойно поставил кружку на стол возле напряженно стиснутого кулачка Хекки и быстро встал.
Актер смерил его полным небрежения оценивающим взглядом и насмешливо хмыкнул.
— Идем, — он изогнул ладонь в изящном властном жесте. — Господин Ро ждет тебя для подготовки к испытанию.
Сказав это, старший немедленно вышел из трапезной, не удостоив более своим взглядом ни одного из мальчиков. И не дождавшись, пока Шен выберется из-за длинного стола, за которым сидел.
— Удачи! — горячо прошептал Хекки, обнимая Шена на прощанье. — Я буду мысленно с тобой!