Blitz. Без компромиссов

— Не может быть, чтобы я это ел!
Живот подвело, и Брант оказался на коленях перед унитазом. Проблевавшись и утерев слезы, он увидел, что он таки ел эту зелень. Зазвонил телефон, Брант заорал:
— Отвали!
Но телефон не послушался.
Брант схватил трубку.
— Чего надо? — прорычал он.
И услышал голос суперинтендента Брауна:
— Сержант Брант! Где, черт побери, вы пропадали?
— Помогал старшему инспектору, как было приказано, сэр.
— Немедленно двигайте кормой к Овалу.  [18]Полицейский убит.
— Сэр?
— Немедленно, сержант.
Клик.
Держа в руке мертвую трубку, Брант проговорил:
— Кормой?
  
_
 
Фоллз оделась так, чтобы произвести впечатление. Да, Портер Нэш голубой, и это не настоящее свидание — но ведь никогда не знаешь, куда может занести. Она надела белое платье и даже ахнула — такой она казалась в нем черной. Сказала:
— Bay, девушка, классно выглядишь.
Так оно и было.
Жемчужные серьги на винтах — для пущего эффекта; пусть клиенты поразятся, пусть задумаются.
Тут она спросила себя: а что скажет Рози? Ничего. Рози уже ничего не скажет. Это была ее лучшая подруга, тоже полицейский, но белая. Обдолбанный наркоман, зараженный СПИДом, укусил ее, и она покончила с собой. Фоллз снова окатила волна тоски.
Муж Рози, настоящая свинья, сказал по поводу организации похорон:
— Никакой полиции, большое спасибо. И тем более никаких вульгарных венков в форме шлемов.
«А пошел ты», — подумала тогда Фоллз. Сейчас она так же думает.
И она послала самый большой и самый броский венок, какой только сумела найти. В форме большого синего шлема. А сейчас она прошла к шкафу, достала бутылку виски и сказала:
— Самую малость, для настроения.
Да, у нее есть кое-какие проблемы с выпивкой, все правильно. Пожалуй, даже серьезные проблемы. Например, алкоголь убил ее отца, а у нее не было денег на похороны. Три штуки. Господи, какая же стыдоба. Брант обо всем позаботился, потом сказал:
— Ты у меня в долгу, Фоллз.
И он получил свой долг… причем не деньгами. Хуже того, он спас ее от клэпхемского насильника. Черт, ей никогда не освободиться от Бранта.
Рози, хоть и была белой, любила слушать Леонарда Коэна.  [19]Фоллз ее дразнила: «Девк, хочешь блюз? Давай включу тебе Нину Симон  [20]».
Через ее тоску пробилась строчка из Леонарда Коэна, что-то насчет будущего и грядущего убийства.
Тут ты прав, грек.  [21]
Она села в двухэтажный автобус номер «36» и на втором ярусе доехала до Паддингтонского вокзала. В крови ее бурлил алкоголь. Кондуктор тоже был черным; он сказал, растягивая слова:
— Просто заглядение.
Она улыбнулась, после чего кондуктор осмелел.
— Не хошь выпить после моей смены? — предложил он.
Она одарила его взглядом а-ля Рейлтон-роуд, и кондуктор быстро ретировался.
Паб «Руки лесоруба» был почти приличным заведением. Моряки, туристы, яппи — не самый худший вариант. Портер сидел за угловым столиком, на котором уже стояла выпивка. Портер встал и сказал:
— Настоящая красотка.
Потом обнял ее, что заставило несколько голов повернуться, — но Фоллз было на это наплевать. Она сказала:
— Дай я на тебя посмотрю.
Портер сделал шаг назад; на нем был бежевый пиджак, белая рубашка с расстегнутым воротом, синие брюки, полицейские ботинки. Почему-то мужики все время носят эти ботинки.
— Пиджак дерьмовый, — констатировала она.
— В «ГЭПе» покупал.
— Без разницы.
Они чувствовали себя отлично в обществе друг друга. Она подняла маленькую рюмку, понюхала и поморщилась. Он сказал:
— Текила.
— А у тебя?
— Виски.
Они чокнулись, пригубили, после чего Портер вынул из кармана пачку тонких сигарет с ментолом и большую зажигалку. Фоллз сказала:
— Одно к другому не подходит.
Портеру понравилось ее замечание.
— А мне нравится. — Он улыбнулся. — Ментол — для тех, кто легок на подъем, а зажигалка от Молодежной христианской организации — в порядке шутки.
Фоллз не была уверена, что поняла его — но какая разница? Зазвонил его мобильник, она попросила:
— Не отвечай.
— Надо.
Он ответил. Помрачнел. Произнес:
— Ладно. — Посмотрел на нее и сказал: — Полицейского убили.
  
_
 
 
Возможно, мы подсознательно избегаем ситуаций, к которым плохо приспособлены, даже если за это приходится тут же расплачиваться страданиями.
 
Дервла Мерфи
 
Выйдя из паба, Портер сказал:
— Я на машине.
Фоллз взглянула на него, с укоризной произнесла:
— Ты же сказал, что мы напьемся в стельку.
— Ну и что?
— Тогда какого черта ты взял колеса?! Портер виновато повесил голову, проговорил:
— Я недостаточно хорошо все продумал. Она не поверила ему и сказала:
— Я тебе не верю.
— Ладно, Фоллз.
—  Ладно? Что ладно, мать твою?
— Я не собирался много пить.
— Но ты обещал меня напоить в дупель.
— Да.
Они дошли до красного «датсана». Портер показал на него пальцем:
— Вот машина.
— Разбитая колымага.
Это было обидно, но он не стал ерепениться. Они сели в машину. Портер завел мотор, включил передачу, машина тронулась с места, и в этот момент Фоллз спросила:
— Что это за игры?
— Ты о чем?
— Ты меня слышал. Мы договорились провести вечер вместе, а ты, оказывается, собирался изображать мисс Благонравие.
Он резко вывернул руль, чтобы увернуться от «ауди», и, опустив стекло со своей стороны, крикнул:
— Иди на курсы, научишься водить!
Она искоса на него взглянула, который раз пожалела, что он голубой, и сказала:
— Прямо как Брант.
Портер поморщился, сказал:
— Никто не умеет так, как Брант.
Он нашел брешь в потоке транспорта, подрезал черное такси и набрал приличную скорость. Оба они думали о погибшем коллеге, но говорить об этом не хотелось. Наконец Портер сказал:
— Я бы все-таки немного выпил.
— Забудь.
— Ты извини.
— Я что только что сказала? Я сказала: забудь.
Он глубоко вздохнул и проговорил:
— Это женщина-констебль.
Фоллз некоторое время смотрела в окно, потом спросила:
— Она умерла?
— Да.
— Черт, черт, черт.
Портер знал о самоубийстве подруги Фоллз. Ей было вдвойне тяжелее пережить гибель женщины-полицейского. Он сказал:
— Больше никаких подробностей не знаю.
— Она умерла — какие еще подробности?
— Я имел в виду, как ее зовут… Ну, знаешь, и как там все произошло.
— Скоро все узнаем.
Они уже подъезжали к Ватерлоо. Фоллз заметила:
— Я тут жила когда-то.
— Да? И как оно было?
— Дерьмово.
Он засмеялся, потом внезапно замолчал, почувствовав себя виноватым. Она спросила:
— Тебе уже приходилось с этим сталкиваться?
Он знал, что она имеет в виду смерть полицейского, но сделал вид, что не понял, и спросил:
— С чем с этим?
— С гибелью полицейских.
— Да, несколько раз.
Они поднимались по Кеннингтон-роуд и уже могли видеть мелькание синих огней впереди. Портер сказал:
— Все уже в курсе.
Полицейские машины были всюду, создавая хаос. Водители, пытавшиеся выражать недовольство, тут же слышали в свой адрес резкое замечание. Неподходящая была ночь, чтобы беспокоиться об отношениях с общественностью. Регулировщик остановил их машину. Когда Портер опустил стекло, полицейский сказал:
— Насквозь не проедешь, придется подождать.
Это была не просьба, это был приказ. Лицо у полицейского было мрачным, а глаза говорили: только вякни, огребешь так, что мало не покажется.