Вильгельм Телль

Вальтер Фюрст
 
 
Забрезжит день внизу еще не скоро.
 
 
Все невольно снимают шляпы и благоговейно смотрят на зарю.
Рёссельман
 
 
При свете, что привет нам раньше шлет,
 
Чем племенам, которые под нами
 
Живут в чаду и шуме городов,
 
Скрепим мы клятвой новый наш союз:
 
«Да будем мы народом граждан-братьев,
 
В грозе, в беде единым, нераздельным!»
 
 
Все повторяют, поднимая правую руку с тремя поднятыми вверх пальцами.
 
 
«Да будем мы свободными, как предки,
 
И смерть пусть каждый рабству предпочтет!»
 
 
Все повторяют с тем же самым жестом.
 
 
«На бога да возложим упованье
 
Без страха пред могуществом людей!»
 
 
Так же, как выше. Все обнимают друг друга.
Штауффахер
 
 
Ну а теперь ступай без шуму каждый
 
Своей дорогой к близким и родным.
 
Пастух, смотри за стадом на зимовке
 
И сотоварищей вербуй в союз!
 
До срока всё сносите терпеливо.
 
Пускай тиранов множится вина:
 
Настанет день, и с ними мы сведем
 
И личный свой, и общий счет — народный.
 
Законный гнев свой каждый обуздай
 
И береги для всенародной мести;
 
Она наш долг, его не умаляй
 
Деяньями в защиту личной чести.
 
 
Когда все в полной тишине расходятся в разные стороны, звуки оркестра врываются со все возрастающей силой. Над опустевшей сценой занавес опускается не сразу. Солнце всходит над ледяными вершинами гор.
  
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
   
Сцена первая
 
Двор при доме Телля.
Телль плотничает. Гедвига занята домашней работой. Вальтер и Вильгельм в глубине сцены играют маленьким самострелом.
Вальтер
(поет)
 
 
Метки горца стрелы,
 
Верен лук тугой,
 
Вот идет он смело
 
По тропе крутой.
 
 
 
В синие просторы
 
Дерзко он пришел,
 
Где орлы да горы,
 
Где он сам — орел!
 
 
 
Пролетит ли птица,
 
Зверь ли пробежит —
 
Вмиг стрела помчится,
 
Молнией сразит.
 
 
(Подбегает к отцу.)
 
 
Поправь, отец! Порвалась тетива.
 
 
Телль
 
 
Ну нет, стрелок поправить должен сам.
 
 
Мальчики уходят.
Гедвига
 
 
Как рано дети учатся стрелять.
 
 
Телль
 
 
Кто сызмала начнет, тот мастер будет.
 
 
Гедвига
 
 
Дай бог не знать такого мастерства!
 
 
Телль
 
 
Все надо знать им. Тот, кто хочет в жизни
 
Пробиться, должен быть вооружен
 
И для защиты и для нападенья.
 
 
Гедвига
 
 
Прощай семья, покой…
 
 
Телль
 
 
Покой мне чужд.
 
Я не рожден быть пастухом. Я должен
 
За целью ускользающею гнаться;
 
И лишь тогда жизнь для меня отрада,
 
Когда в борьбе проходит каждый день.
 
 
Гедвига
 
 
А я одна, с детьми оставшись дома,
 
Тебя в тоскливом страхе поджидаю!
 
И с ужасом я слушаю рассказы
 
О ваших дерзких подвигах в горах.
 
А при разлуке замирает сердце —
 
Боюсь, тебя я больше не увижу.
 
Мне чудится, меж диких вечных льдов
 
Ты, оступившись, падаешь с утеса.
 
Иль вижу я, ты серну сшиб — и в пропасть
 
Она тебя с собою увлекает.
 
Иль вдруг тебя засыпало лавиной,
 
Вдруг под тобой коварный треснул лед…
 
И ты летишь в ужасную могилу,
 
Чтоб заживо быть в ней похороненным.
 
Ах, сотни раз меняя облик свой,
 
Смерть мчится за охотником в горах!
 
Какой злосчастный промысел — он вас
 
На край бездонной пропасти приводит!
 
 
Телль
 
 
Кто ловок, осмотрителен, силен,
 
На бога уповает, тот легко
 
Беду любую побороть сумеет.
 
Природным горцам горы не страшны.
 
 
(Окончив работу, убирает инструмент.)
 
 
Ну, я на годы починил ворота.
 
Коль есть топор, мне плотник ни к чему.
 
 
(Берет шляпу.)
Гедвига
 
 
Куда опять собрался?
 
 
Телль
 
 
В Альторф, к тестю.
 
 
Гедвига
 
 
Во что-нибудь опасное ввязаться?
 
 
Телль
 
 
С чего взяла ты это?
 
 
Гедвига
 
 
Твердо знаю:
 
Есть заговор какой-то против фохтов…
 
На Рютли был совет. Ты заодно.
 
 
Телль
 
 
Я не был там… Но если кликнет клич
 
Моя страна, я ей не изменю.
 
 
Гедвига
 
 
Тебе укажут место поопасней, —
 
Что потрудней, достанется тебе.
 
 
Телль
 
 
По силам долг на каждого возложат.
 
 
Гедвига
 
 
Недавно унтервальденца в грозу
 
Ты от погони спас… Вы уцелели,
 
Должно быть, чудом… Как ты не подумал
 
О детях и жене?