Российско-американская совместная революция
То, что силы в распоряжении Ельцина были, - он вскоре показал. Не хотели же их применять лишь на первом этапе акции - для того, чтобы получить повод для жесточайшего применения на втором. Вооруженных лиц, прибывших от парламента в Останкино, было в толпе не более двадцати, но убитых оказалось около ста, в том числе несколько журналистов. Два часа перекрестным огнем бэтээры прочесывали пространство перед телецентром и рощу со скрывшимися там безоружными людьми, стреляли даже по лежащим раненым и машине скорой помощи, не позволив подобрать их. Показательно и общее соотношение числа погибших в те дни: со стороны власти - около 20 человек, со стороны парламента и демонстрантов - многие сотни.
Что стоило "уравнять" этот счет пресловутым "снайперам мятежников" - но они почему-то стреляли не столько в омоновцев, сколько в журналистов и безоружных людей, причем ни один из этих снайперов пойман не был. Вообще, по множеству свидетельств, в событиях, особенно вокруг Белого дома, активно участвовала некая неопознанная "третья сила", спровоцировавшая эскалацию насилия стрельбой по обеим противостоящим сторонам (наиболее детальная версия опубликована в газете "Завтра" № 3, 1994).
И в штурме парламента участвовали некие "неформальные" боевые отряды, о которых свидетельствует ельцинский военнослужащий: "... в этой суматохе были вооруженные группы, которые совсем никому не подчинялись. Они просто стреляли во все стороны" ("Русская мысль", 7-13.10.93). Были они одеты в гражданское и в полувоенную форму без знаков различия и в основном добивали раненых. Многие защитники Белого дома утверждали, что этими группами был так называемый "Бейтар", организованный при московской мэрии демократом Боксером; другие, авторы добавляют к ним военизированные группировки от мафиозных структур - но точных доказательств этому собрать не удалось.
Впрочем, картина и без того показательна, особенно в сравнении в происходившими там же событиями двухлетней давности и с тем, как они преподносились телевидением.
В августе 1991 года ГКЧП не решился применить силу против непокорных "демократов" в Белом доме, не было блокады здания, не были отключены даже телефоны. "Покоренный вражеский броневик", на который взобрался мужественный Ельцин - был прислан для защиты здания, и Ельцин это знал (см. интереснейшие свидетельства генерала Лебедя в "Литературной России" №№ 34-36, 1993). Тем не менее телевидение умудрилось показать всему миру даже "штурм Белого дома" с горящими бронемашинами - хотя они были подожжены в подземном переходе на Садовом кольце, не собирались никого штурмовать и лишь пытались вырваться из ловушки; там же случайно, по собственной вине (что подтверждено следствием), погибли трое несчастных молодых людей, которых торжественно хоронили как Героев Советского Союза, и Ельцин театрально каялся перед их матерьми: "Простите меня, что я не смог уберечь Ваших сыновей"...
В сентябре-октябре 1993 года в Белом доме были отключены телефоны, электроэнергия, отопление, вода, канализация; "демократы" не пустили туда даже машины Международного Красного Креста. Затем _без всякой военной необходимости_ были убиты сотни безоружных людей. Сначала, без предупреждения, расстреляли палаточный городок перед зданием, где была в основном молодежь; помня поведение ГКЧП, она наивно полагала, что и Ельцин не станет стрелять в безоружных - именно так они надеялись "защитить конституцию"... Затем по безнадежно окруженному парламенту открыли стрельбу из танковых орудий кумулятивными и зажигательными снарядами. Просьба Церкви остановить расстрел была игнорирована. Убивали и выходящих с белыми флагами (что заставляло других сопротивляться до конца), гонялись по дворам, стреляли по теням в окнах близлежащих жилых домов, расстреливали на стадионе; отмечены случаи глумления над трупами... Белый дом победители подвергли мародерству, вынося даже люстры и ковры... Все это, разумеется, по телевидению не показывали.
И Ельцин уже не просил прощения у матерей убитых, переложив вину на своих же жертв: "ради безопасности москвичей мы вынуждены были создать оцепление вокруг Белого дома, начиненного смертельным оружием..." (6.10.93). Даже о числе своих жертв президент солгал.
На фоне множества свидетельств официальная цифра в полторы сотни убитых выглядит приуменьшенной в несколько раз. Характерно уже то, что убитые и раненые поступали в больницы и морги из Останкино, из окрестностей Белого дома - но их почти не привезли из самого здания. В оппозиционной печати было немало утверждений о тайном вывозе тел из Белого дома; тогдашний генеральный прокурор В. Степанков также признал, что 5 октября в Белом доме прибывшие туда следователи "не обнаружили ни одного трупа". И вообще, по его мнению, "увиденное сильно отличалось от той картины, на которой "Белый дом" предстает как источник угрозы, начиненный массой оружия... даже первый визуальный осмотр свидетельствовал; бой вела только одна сторона. Такую ситуацию я затрудняюсь назвать боем" ("Литературная Россия" № 3, 1994).
В Белом доме была устроена церковь, три священника (один из юрисдикции Зарубежной Церкви, о. Виктор с Украины - считается погибшим) исповедывали и причащали защитников, готовых умереть в сопротивлении "желтой диктатуре". Их бескорыстный нравственный облик намного выигрывает по сравнению с приемами Ельцина: накануне переворота сотрудникам силовых служб повысили зарплаты; по сведениям PC, тульской дивизии обещали платить в долларах; ОМОНу платили премии в размере месячной зарплаты. Депутаты, перебежавшие на сторону Ельцина до 3 октября, получили по 2 миллиона рублей, сохранение квартир, новую руководящую работу - эти посулы по ночам выкрикивала перед осажденным парламентом машина с громкоговорителем, вперемежку с фривольной песенкой о путане-проститутке...
Более двадцати священников Русской Православной Церкви и присоединившийся к ним священник Зарубежной части Церкви о. Стефан Красовицкий осудили действия президентской стороны как "массовые немотивированные преднамеренные убийства", совершенные "с особой жестокостью", и потребовали создания специальной комиссии в Думе для расследования ("Литературная Россия" № 1-2, 1994; "Путь" № 1, 1994). Но, к сожалению, высшее руководство Церкви не дало должной нравственной оценки этой "победе демократии" - хотя бы в той форме, как Патриарх осудил использование советской военной силы в Литве в 1991 году.