Сроку давности не подлежит
В наши дни, когда каждый советский человек знает, что означает страшное слово «Освенцим», трудно сказать читателю что-то новое о фашистских зверствах. К тому же современные империалисты США, Англии, других капиталистических стран в борьбе против революционного национально-освободительного и рабочего движения во многом превзошли злодеяния, совершенные гитлеровцами. И весь мир проклинает сегодня безжалостных убийц сотен тысяч жителей Хиросимы, кровавых палачей вьетнамских женщин и детей, жестоких поработителей Гренады, душителей свободы народов Сальвадора, Юга Африки, других регионов мира.
Миру известны уже не только гитлеровские, но и пиночетовские концентрационные лагеря, лагеря смерти на территориях, оккупированных израильской военщиной, и тому подобные «достижения» западной цивилизации. В нашей печати сообщалось о планах администрации Рейгана, намеревающейся создать в случае обострения международной или внутренней обстановки сеть концентрационных лагерей на территории своей страны. Опутать весь мир колючей проволокой — вот заветная цель американского империализма. А где такая проволока — там неизбежна гибель миллионов людей: от истязаний, от голода и болезней, от унижения, от сознательного уничтожения.
Не случайно некоторые наиболее откровенные империалистические пропагандисты уже сейчас открыто призывают к тотальному истреблению целых народов, в частности и народов СССР. Новоявленные последователи Мальтуса из научных центров США подсчитали, что Земля, оказывается, может обеспечить нормальную жизнь только 200 миллионам людей, то есть лояльно настроенным к нынешней администрации белым американцам и некоторым из их послушных союзников. Все остальные подлежат уничтожению — так угодно воротилам капиталистического бизнеса.
Нам, советским людям, всегда были не только чужды, но и отвратительны человеконенавистнические бредни всевозможных расистов, поработителей, гегемонистов о необходимости уничтожения миллионов людей. В годы Великой Отечественной войны мы сражались не только за будущее своей страны, но и за счастье, свободу, процветание всех народов. Поэтому с таким непередаваемым чувством боли и гнева, переходящим в ненависть ко всему, что связано с фашизмом, участвовал я в долгих, требовавших большого напряжения и физических, и духовных сил расследованиях гитлеровских зверств на освобожденной советской земле.
Эти расследования велись по мере освобождения от врага территории областей, республик. В каждом городе, в каждом селе оставались следы фашистского разбоя и геноцида. По мере приближения наших войск к западной границе их становилось все больше. Сказывались длительность фашистской оккупации, растущее сопротивление населения оккупационному режиму, чувство озлобленности захватчиков из-за сокрушительных поражений, сознание ими безвозвратности утраты советской территории, близости возмездия за совершенные преступления.
Лично я впервые увидел следы самых массовых фашистских зверств на прекрасной, солнечной земле Львовщины.
Стояло лето 1944 года. С экспертом-криминалистом Н. И. Герасимовым мы выехали из города Тернополя, в то время небольшого украинского городка, во Львов для расследования преступлений фашизма во Львове и Львовской области. Из Терпополя пам предстояло на машине проехать до Львова километров около 130 по довольно изъезженному и разбитому войной шоссе. Здесь, мне думается, уместно рассказать о случае, происшедшем с нами в пути, так как этот эпизод характеризует всю сложную обстановку того времени на украинской земле. Хотя гитлеровские оккупанты уже были окончательно и навсегда изгнаны почти со всей территории Украины, в тылах победоносно наступающей Советской Армии фашисты оставили националистическую пятую колонну, состоящую из вооруженных банд так называемой «Украинской повстанческой армии». Формировались они из разного человеческого отребья — бандитов, рецидивистов, националистов. Вот эти выродки, скрываясь в лесах, в бессильной злобе пытались жестоким террором помешать возрождению мирной жизни в Западной Украине. Совершали разбойничьи набеги на деревни, небольшие селения, участки главных магистралей, поджигали дома, убивали людей, особенно представителей партийно-советского актива. При содействии местного населения воинские части, чекисты и милиция одну за другой ликвидировали эти банды. Но поскольку работники Чрезвычайной государственной комиссии начинали расследование фашистских злодеяний, двигаясь буквально вслед за наступающей Советской Армией, они должны были считаться с возможностью встретиться с бандитскими шайками.
Поэтому и в тот раз, покидая Тернополь, мы на всякий случай приготовили оружие, чтобы или отбить бандитское нападение, или заставить врага дорого заплатить за наши жизни.
Выехали мы с Николаем Ивановичем в машине, предоставленной нам секретарем Львовского обкома партии Иваном Самойловичем Грушецким. Раннее утро, идет дождь, теплый, летний, такой, какие в России называют «грибными». Едем, настроение хорошее — вокруг уже освобожденная из-под гитлеровского ярма земля Украины, хотя еще с глубокими отметинами войны. Николай Иванович где-то по дороге подхватил котенка, и тот уютно дремал у него на коленях.
В то время по дорогам и в селениях бродило много бездомных кошек и собак. Да и люди еще не все имели кров над головой: ютились в землянках, временных сарайчиках. То тут, то там на месте домов торчали обгоревшие печные трубы. Но жизнь уже налаживалась, начиналась закладка новых и восстановление разрушенных жилищ. Искалеченная войной земля принимала мирный облик, поля радовали зеленью посевов, люди занимались повседневным созидательным трудом.
Приближаемся к районному городку Копычинцы. Вдруг в последней перед ним деревушке нашу машину обстреляли. В ней оказалось 36 пулевых пробоин. Стреляли бандеровцы из придорожного кювета. Нам повезло. Хлынувший в этот момент проливной дождь, видимо, помешал бандитам более точно целиться. Пулей пробило переднее стекло и «изрешетило» боковой брезентовый тент машины. Но шины целы, мы — тоже. Отделались, как говорится, легким испугом. Да, впрочем, и испугаться-то не успели: настолько неожиданным было нападение.
Во Львов приехали до полудня. Город выглядел мирно, хотя и по дороге к нему и на его улицах нас обгоняли грузовики, па бортах которых были отчетливо видны боевые призывы: «Добьем Гитлера!», «Вперед, на Запад!», «Смерть оккупантам!», написанные мелом, наскоро, отнюдь не каллиграфическим почерком. Это напоминало, что война еще идет.
На флагштоке Львовской городской ратуши развевалось красное знамя. Сорвали паучью свастику и с фронтона портала Львовского университета имени Ивапа Франко. В этом здании с вывеской «Особый суд провинции Галиции» гитлеровские палачи и совершали свое кровавое судилище.
Вот памятник Адаму Мицкевичу. Фашистские пули не пощадили и его. Городской театр, афиши, приглашающие на спектакли, а за ним — львовский шумный, разноликий, разноголосый, огромный базар. Чем только там не торговали в то время: от смокинга до зубной щетки. Кстати, ее я там и купил, помню, за какую-то баснословную цену. Но вот и наше прибежище — львовская гостиница «Жорж», где нам предстояло жить и работать. Это довольно солидное здание в несколько этажей, вполне сохранившееся и по тем временам выглядевшее комфортабельно. На первом этаже в гостинице был огромный холл, который и днем и ночью кипел и шумел, как пчелиный улей. Люди ехали и на фронт, и с фронта, много было специалистов, хозяйственников, прибывших восстанавливать мирную жизнь, писателей, корреспондентов разных газет, артистов. Здесь мы и повстречались с другими товарищами, назначенными Чрезвычайной государственной комиссией для расследования немецко-фашистских злодеяний во Львове и Львовской области. Это были главный судебно-медицинский эксперт Советской Армии доктор медицинских наук М. И. Авдеев, помощник главного судебно-медицинского эксперта Советской Армии В. И. Пухнаревич, судебно-медицинский эксперт Д. А. Голаев.
Большую помощь в организации нашей работы оказали И. С. Грушецкий, а также председатель Львовского облисполкома Н. В. Козырев. Была создана следственная комиссия с участием прокурора Львовской области И. П. Корнетова и начальника следственного отдела прокуратуры П. 3. Крыжановского.