Bacca Железнова (второй вариант)

(Стоит среди комнаты, думает, щёлкает пальцами, щупает карман. Железнов - в халате, растрёпанные курчавые волосы, щёки, подбородок давно не бриты, толстые седые усы.) 
В а с с а. Только что встал или спать собираешься? 
Ж е л е з н о в. Что тебе надо? 
В а с с а (плотно притворяя дверь в комнату Анны Оношенковой). Не кричи. Не страшен. 
(Железнов возвращается к двери.) 
В а с с а (обошла его, притворила и эту дверь). Обвинение твоё утвердил прокурор. 
Ж е л е з н о в (схватился за спинку стула). Не верю! Врёшь. 
В а с с а (спокойно). Утвердил. 
Ж е л е з н о в. Я ему, подлецу, девять тысяч в карты проиграл. Я намекал ему... Ещё одиннадцать дал бы... 
В а с с а. На днях получишь обвинительный акт, после этого арестуют тебя, в тюрьму запрут. 
Ж е л е з н о в. Пожадничала ты, пожадничала! Мало следователю дала. И Мельникову, видно, мало. Сколько дала, скажи? 
В а с с а. За растление детей полагается каторга. 
Ж е л е з н о в (сел, мотает головой, говорит глухо). А ты - рада? 
В а с с а. У тебя дочери - невесты. Каково для них будет, когда тебя в каторгу пошлют? Кто, порядочный, замуж их возьмёт? У тебя внук есть, скоро ему пять лет минет. Лучше бы тебе, Сергей, человека убить, чем пакости эти содеять! 
Ж е л е з н о в. Тебя убить следовало, вот что! Убить, жестокое сердце твоё вырвать, собакам бросить. Замотала ты меня, запутала. Ты... 
В а с с а. Не ври, Сергей, это тебе не поможет. И - кому врёшь? Самому себе. Не ври, противно слушать. (Подошла к мужу, упёрлась ладонью в лоб его, подняла голову, смотрит в лицо.) Прошу тебя, не доводи дело до суда, не позорь семью. Мало о чём просила я тебя за всю мою жизнь с тобой, за тяжёлую, постыдную жизнь с пьяницей, с распутником. И сейчас прошу не за себя - за детей. 
Ж е л е з н о в (в страхе). Что ты хочешь, что тебе надо? Что? 
В а с с а. Ты знаешь. 
Ж е л е з н о в. Не быть этому! Нет... 
В а с с а. Хочешь, на колени встану? Я! Перед тобой! 
Ж е л е з н о в. Отойди. Пусти! (Пробует встать.) 
В а с с а (нажала руками плечи его, втиснула в кресло). Прими порошок. 
Ж е л е з н о в. Уйди... 
В а с с а. Подумай - тебе придётся сидеть в тюрьме, потом - весь город соберётся в суд смотреть на тебя, после того ты будешь долго умирать арестантом, каторжником, в позоре, в тоске - страшно и стыдно умирать будешь! А тут - сразу, без боли, без стыда. Сердце остановится, и - как уснёшь. 
Ж е л е з н о в. Прочь... иди! Пускай судят. Всё равно. 
В а с с а. А - дети? А - позор? 
Ж е л е з н о в. В монастырь попрошусь. Пускай постригут. В схимники. Под землёй жить буду, а - буду! 
В а с с а. Глупости говоришь. Прими порошок! 
Ж е л е з н о в (встаёт). Не... не приму. Ничего от тебя не приму... 
В а с с а. Прими добровольно. 
Ж е л е з н о в. А то - что? Отравишь? 
В а с с а. Сергей, вспомни о дочерях! Им жить надо. За пакости отцов дети не платят. 
Ж е л е з н о в. А за матерей? 
В а с с а. Бессмысленное сказал. Пойми, Сергей, я на суде молчать не стану. Я расскажу, как ты привозил в мой дом гулящих девок, как распутничал с ними, показывал гулящим-то Наталью с Людой, скажу, как учил их вино пить... 
Ж е л е з н о в. Врёшь! Это Прохор, брат твой, учил, Прохор. 
В а с с а. Людмилку напугал, и оттого она вроде слабоумной, учиться не может, ни к чему не способна. 
Ж е л е з н о в. А Наталья - вся в тебя, вся! 
В а с с а. Так вот знай: всё скажу суду и людям! 
Ж е л е з н о в (встал, рычит). Отойди! Страшно глядеть на тебя. Пусти. (Оттолкнул её, идёт к двери.) 
В а с с а (за ним). Прими порошок, Сергей... 
Ж е л е з н о в. Нет! (Вышли. В двери - Лиза, в руках её - поднос, на нём несколько штук разнообразных замков. За нею - Прохор Храпов с большим амбарным замком в руке.) 
П р о х о р (угрюмо). Из-за чего грызлись? 
Л и з а. Не знаю. Слышала только, что она уговаривала его порошок принять. 
П р о х о р. Какой порошок? 
Л и з а. Наверное - лекарство. 
П р о х о р. Какое лекарство? 
Л и з а. Откуда мне знать - какое? 
П р о х о р. Ну, и дура! Сергею никаких лекарств не требуется. Он здоров, как верблюд. Мы с ним до четырёх утра, всю ночь девятку ловили и коньяком питались. 
Л и з а. Содовый порошок, может быть. 
П р о х о р. Ещё раз - дура! Коньяк соды не требует. Чего торчишь? Поставь замки на стол. Ничего не видишь, не знаешь. За что тебе подарки дарю? 
Л и з а. Подарили вы мне! Скоро всем виден будет подарок ваш. 
П р о х о р. Лучше - я, чем Пятёркин. Передвинь кожаное кресло, от солнца кожа портится, а ему шестьдесят пять рублей цена. 
Л и з а. Солнцу? 
П р о х о р. Креслу, подарок мой сестре. Солнце ничего не стоит. Погоди-ка! Ты что это? Шутки шутить? Ты не забывайся однако! Солнцу! Избаловала тебя сестра, как старая девка - кошку. Ступай к чертям! (Разглядывает бумаги на столе, чихает. Поёт на "шестый глас" (церковное песнопение - Ред.) 
Под вечер осенью ненастной 
В пустынных дева шла местах 
И тайный плод любви несчастной 
Держала... 
Н а т а л ь я (входит). Какой хороший день... 
П р о х о р. Ещё ничего не известно, день только начался. Ты что росомахой такой бегаешь? Не причёсана... растрёпа! 
Н а т а л ь я. Знаешь - решили судить отца. 
П р о х о р (испуганно). Кто сказал? 
Н а т а л ь я. Евгений Мельников. 
П р о х о р (сел). Ах, чёрт... Не отвертелся, капитан. Вот те и Железновы! Вот те и Храповы, старинна честн`ая фамилия! Дожили! Довёл капитан наше судно. Ой, будет срама! По смерть всем нам срама хватит. 
Н а т а л ь я. Может, оправдают? 
П р о х о р. Не в этом дело! Дело в суде, в позоре. И, наверное, засудят. Теперь такая мода: ежели богат, значит - виноват. Несчастные люди - богатые! Ты пойми - не столько капитана Железнова судить будут, сколько нас, Храповых. 
Н а т а л ь я. Ничего нельзя сделать? 
П р о х о р. В Америку бежать, куда все жулики скрываются. 
Н а т а л ь я. А - подкупить суд? 
П р о х о р. Делали. Сестра не одну тысячу посеяла, чтобы скандал этот погасить. Полиции дано, следователю - дано. Не вышло, значит. Теперь мне городским головой - не быть, тебе с Людмилой женихов своего круга - не найти, даже и с приданым вашим. Запачкал вас папаша - сукин сын, проходимец! Эх, идиётка... 
Н а т а л ь я. Мать? 
П р о х о р. Ну да. 
Н а т а л ь я. Она - не идиотка. 
П р о х о р. А на кой чёрт лезла замуж за капитана этого? Почти на двадцать лет старше её. 
Н а т а л ь я. Вы уговаривали. Он приятель ваш. 
П р о х о р. Я, я? Я - человек... не от мира сего! Да, я добродушный. Артист в натуре. Я, молодой, мечтал в оперетке комиков играть. А он... по морям плавал! Эка важность! Мало ли дерьма по морям-то плавает! 
Н а т а л ь я. Она его любила? 
П р о х о р. А поди ты к чёрту! Это не любовь, ежели от своего стада девка отбивается. Это - безумство! Ежели дворяне на цыганках, на актрисах женились - это нашему сословию не пример, не указ! 
В а с с а. Кто это тебе не указ? 
П р о х о р. Мы тут с Натальей... 
В а с с а. Вижу, что тут и с Натальей. 
П р о х о р. Как Сергей-то? 
В а с с а. Ничего. На сердце жалуется. Ната, скажи, чтоб чаю дали мне. 
Н а т а л ь я. Сказали бы прямо, что мешаю... 
В а с с а. Да. И - мешаешь. А чай я ещё не пила. Ты чего кричал? 
П р о х о р. Закричишь! Суд-то не удалось отвести. 
В а с с а. С девицами подожди говорить об этом. Сама скажу. 
П р о х о р. Наталья знает. Она и сказала мне. 
В а с с а. А ей - кто? 
(Людмила тихонько входит.) 
П р о х о р. Сын Мельникова. Напрасно девицы принимают его. 
Л ю д м и л а. Он интересный, а нам - скучно! Подруги всё хворают, не ходят к нам. 
В а с с а. Ты, Люда, поди-ка помоги Лизе убраться в комнатах. 
Л ю д м и л а. Я хочу с тобой побыть. Что ты меня всё толкаешь куда-нибудь?