Танец семи покрывал

— Догадываюсь, но пусть он сам расскажет... Почему ты не берешь деньги?
— Не знаю, могу ли взять их у тебя.
— Проконсультируйся со своими кошками. — Чон поднял с пола Раду. — Сколько нахлебниц кормишь. Бери деньги.
Марианна спрятала пачку в ящик стола.
— И еще вот что... В клубе, который мы с Пашкой приводили в божеский вид, денег нет, но нам обещали заплатить натурой. Тебе привезут картошку, капусту, морковь. Подвал имеется?
— У Михальских.
— Сухой?
— Прежде мы все там хранили.
— Отлично, — сказал Чон. — Ну, живность, брысь. Пока, Марианна, пойду к Стасе.
Терра встретила Чона радостным лаем.
Чон отворил Террину калитку, и собака, бросившись к нему, положила лапы ему на плечи.
— Здорово, псина, — поприветствовал собаку Чон. — Ты позволишь пройти через твою комнату?
На пороге зала, освещенного пламенем камина, Чон остановился, прислушиваясь к нежному голосу, льющемуся со старой, хрипящей пластинки.
 Тихо, так тихо по глади вечерней, 
 Тихо качаясь, плывет наш челнок. 
 О, как на сердце легко и спокойно, 
 Нет ни волнений, ни бед, ни тревог... 
— Кто это так хорошо живет без бед и волнений? — входя в залу, спросил Чон.
Стася сидела в кресле перед камином в длинном льняном платье с ожерельем из крупного, разных оттенков янтаря на груди. Янтарный отблеск огня играл на ее лице. Стол был сервирован на троих; посередине его в чаше, полной расплавленного воска, теплился огарок свечи.
— Ты меня ждала? — снимая плащ и расстилая его у ног Стаси, спросил Чон.
— Нет, не тебя... Я уж думала, ты совсем пропал...
Чон потерся щекой о Стасину щеку и уселся у ее ног, положив голову ей на колени.
— Ты все забыла, дитя. Я предупреждал тебя, что три дня меня не будет. Нам с Пашкой подвернулась работа.
— Ах да! — Стася хлопнула себя по лбу. — Я и забыла, прости. Волновалась, плакала даже, думала, ты меня бросил.
— Неправда. Этого ты не думала. Так для кого накрыт стол, если не для нас троих — Стефа, тебя и меня?
— Стефан сегодня приведет свою возлюбленную, чтобы нас познакомить.
Чон напрягся.
— Вот как? Кого? Кто эта счастливица?
— Толком не знаю. Какая-то артистка.
Чон поднялся на ноги, отошел к дверям террасы.
— Ты недоволен?
— А? — рассеянно спросил Чон. — Нет, как я могу быть недоволен. Просто не ожидал такой прыти от Стефа. У него совсем недавно умер отец, месяца не прошло.
— Ему уже двадцать, — вздохнула Стася. — И он здорово влюблен. Может, эта любовь утешит его...
— Да уж, — проронил Чон. — Утешит... Я, кажется, знаю, о ком идет речь. Я сам повел его в ночной клуб, где она выступает, эта артистка.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но Стеф попросил, чтобы ее пригласили за наш столик. Это случилось в один из тех мрачных дней, когда ты уехала в Петрозаводск. Кстати, все не имел возможности спросить, что ты там делала?
— Да так. У меня там знакомые... А тебе понравилась эта девушка?
Чон поцеловал свесившуюся с подлокотника Стасину руку.
— Мне нравишься ты, — сказал он.
— Это очень кстати, — кивнула Стася, — поскольку и ты мне очень симпатичен.
— Рад это слышать. Так когда явится эта парочка?
— Сними пластинку с проигрывателя, — сказала Стася. — Она уже давно закончилась. Только осторожно, она очень старая.
— Перешла тебе по наследству?
— Отец прятал ее у себя в столе, не знаю почему. Ты знаешь эту баркаролу?
— Знаю, конечно, Шуберт... Кстати, стол накрыт рукою художника, — похвалил Чон. — В ход даже пошел кузнецовский сервиз, если меня не обманывают глаза.
— Они говорят тебе правду. Кузнецовский.
— Кто научил тебя так красиво закручивать салфетки?
— О, я многое умею! — оживилась Стася. — Когда у отца бывали гости, еще при жизни мамы, я помогала ей сервировать стол! Я и готовить сносно умею! Правда, Марианна не одобряет моей стряпни. Говорит, не столько вкусно, сколько красиво. Лучше смотреть, чем есть.
— Ты сама такая, — усмехнулся Чон. — Тебе самой интереснее смотреть, чем есть... Не как всем людям. Ты питаешься как будто из чувства долга.
Во дворе ожесточенно залаяла Терра.
— Что это она? — удивилась Стася. — Не узнала шаги Стефа?
— Он ведь не один, — с непонятной интонацией проговорил Чон.
— Ты как будто не рад гостям, — упрекнула его Стася ласковым голосом.
Чон пожал плечами.
— Пойду загоню Терру. Кстати. — Он обернулся в дверях. — Это Обухова пела баркаролу?.. Так я и думал.
Чон видел, как в калитку вошли две окутанные туманом фигуры.
Терра, не умолкая ни на минуту, буквально бросалась на заборчик, отгораживающий главный вход от сада.
— Забавно, — пробормотал Чон. — Терра, домой!
— Это мы, — сказал Стефан.
— Я понял, — пробормотал Чон.
Он притащил упирающуюся собаку за ошейник в комнату и с минуту помедлил, вслушиваясь в оживленные голоса у входа.
— Знакомство состоялось, — объяснил он Терре и вышел в прихожую.
— Просто сказка какая-то, — взахлеб говорила Стефина гостья Стасе. — И это почти в центре Москвы! Тропинки как в лесу. Ветви деревьев усыпаны капельками растаявшего снега точно как в лесу...
— Рада, что вам понравилось, — светским тоном произнесла Стася. — Чон, познакомься: это подруга Стефа, Зара. Ах да, вы знакомы.
— Едва-едва, — молвила девушка, подавая Чону руку. — Зара, очень приятно.
Стефан включил свет.
Чон заметил, что складка прорезала лоб Стаси, когда она при свете посмотрела на Зару. Стася как будто силилась что-то вспомнить. Но видимо, усилия ни к чему не привели.
— Мы прежде не встречались? — спросила она Зару. — Мне как будто знакомо ваше лицо...
Зара окинула ее удивленным взглядом.
— Нет, уверена, нет. У меня хорошая память на лица.
— Моя сестра — художница, — пояснил Стефан. — У нее тоже отличная память на лица. Стася, наверно, заприметила тебя, Зара, на улице, у тебя запоминающееся лицо...
— Да, очень запоминающееся, — машинально пробормотала Стася.
— Вы тоже, кажется, художник? — спросила Зара Чона.
— Кажется, да, — сдержанно ответил Чон.
— Павел — жених моей сестры, — напомнил Заре Стефан.
— Вот как? — Девушка слегка улыбнулась. — Приятно быть невестой? — обратилась она к Стасе. — Ох, простите меня за бестактность. Стефан рассказал мне о вашем несчастии. От всей души сочувствую вам.
Стефан помог девушке снять серебристое кожаное пальто с капюшоном. Зара была в скромном коричневом свитере и коротенькой шотландской юбочке.
— Мы взяли шампанского, — объявил Стефан.
— А я накрыла на стол, — проговорила Стася, все еще роясь в своих воспоминаниях и не находя в них этой девушки. — Прошу, проходите...
— Если можно, мне сперва хотелось бы познакомиться с этим домом...
— Стеф, проведи экскурсию, — предложил Чон. — Стася, а мы тем временем немного поскучаем за пианино...
В музыкальной комнате Стася спросила Чона:
— Знакомая Стефана не понравилась тебе?
Чон пробежал пальцами клавиатуру.
— Немного расстроенна...
— Зара? Чем?
— Нет, клавиатура.
— Она не понравилась тебе, — утвердительным тоном сказала Стася.
— Мне не понравился Стеф, — перебирая пальцами клавиши, объяснил Чон. — Уж очень у него раздуваются ноздри на эту юную особу.
— Он влюблен, — пожала плечами Стася.
— А она?
— Откуда я знаю?
— А что нашептывает сестринская интуиция?
— Мне кажется, он ей симпатичен, — неопределенно выразилась Стася.
— Не более?
— Не знаю. Ты для меня подбираешь баркаролу?
— Нет, для Терры. Псина исключительно музыкальна. Слышишь, подвывает?
— Да, странно. Как в день смерти нашего отца...
На втором этаже над их головами послышались шаги.
— Сейчас твой брат станет читать девушке свой роман, — предположил Чон.