Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года

В герб рода Волконских входят гербы Киевских и Черниговских князей, что подтверждает древность и знатность рода. Фамилия их происходит от названия тульско-калужской реки Волконы, на берегах которой простирались вотчины Волконских. Считается, что первый из князей Волконских – Иван Юрьевич – погиб в 1380 г. на Куликовом Поле. В дальнейшем ратная служба стала для многих представителей семьи Волконских главным делом жизни.
Как и полагалось в то время, дед Льва Толстого, дворянин Николай Волконский был записан в военную службу еще ребенком. В 1780 г. капитан гвардии Волконский состоял в свите императрицы Екатерины II при ее встрече с австрийским императором Иосифом II. В 28 лет он стал полковником, в 1787 г. – бригадиром, в 1789 г. – генерал-майором, состоявшим при армии. Живы семейные предания Толстых об участии Волконского в русско-турецкой войне во взятии Очакова. В 1793 г. Волконский – посол в Берлине, в 1794 г. – служит в Литве и Польше.
В 1794 г., по неясным причинам, Волконский уволился в отпуск на два года. По мнению Льва Толстого, случилось это из-за ссоры с екатерининским фаворитом Григорием Потемкиным.
В 1796 г. с воцарением Павла I Волконский и вовсе был уволен из армии, затем через полтора года вновь возвращен обратно и в декабре 1798 г. назначен военным губернатором Архангельска. Менее чем через год по указу Павла генерал от инфантерии Н.С. Волконский в сорок шесть лет от роду был окончательно отставлен с военной службы.
«Продолжать службу при Павле с его мелочными придирками было слишком тягостно для гордого, независимого характера князя. Он принял решение изменить свою жизнь, удалиться от двора с его интригами и заняться воспитанием дочери – ей уже исполнилось девять лет», – писал праправнук Волконского C.Л. Толстой в книге «Толстой и Толстые».
Между тем, воспитанием девятилетней дочери Марии Волконскому предстояло заниматься одному, т. к. его жена Екатерина Дмитриевна Трубецкая, представительница не менее знатного рода, скончалась в 1799 г. в возрасте пятидесяти лет. Интересно, что и Марии Николаевне (1790–1830) не дано было испытать долгого счастья материнства – она умерла, когда Льву Толстому не было и двух лет.
Оставшиеся двадцать два года жизни князь Волконский провел в Ясной Поляне. Но он не был забыт в своем уединении. Однажды Александр I во время одного из своих путешествий, проехав мимо Ясной Поляны, нарочно вернулся, чтобы нанести визит старому князю, выразив таким образом свое почтение к отставному генералу от инфантерии. Не забывал Николай Волконский наведываться и в Москву, на Воздвиженку.
Каким видели его в те годы в старой столице? «Князь был свеж для своих лет, голова его была напудрена, частая борода синелась, гладко выбрита. Батистовое белье манжет и манишки было необыкновенной чистоты. Он держался прямо, высоко нес голову, и черные глаза из-под густых, черных бровей смотрели гордо и спокойно над загнутым сухим носом. Тонкие губы были сложены твердо», – таким создавал образ своего деда Лев Толстой в одном из набросков к роману «Война и мир».
«В «Воспоминаниях» (1903 г.) Толстой добавил красок: «… я слышал только похвалы уму, хозяйственности и заботе о крестьянах и, в особенности, огромной дворне моего деда».
«Н.С. Волконский проявил исключительную заботу о том, чтобы дать прекрасное воспитание своей дочери, – писал С.М. Толстой. – Учителя и гувернантки обучали ее немецкому, английскому, итальянскому языкам и гуманитарным наукам. Французским языком она владела как родным, это было обычным в дворянских семьях того времени. Но Мари хороню знала и русский, чем не могли похвалиться девушки ее круга. Наконец, что касается математики и других точных наук, их преподавал дочери сам князь Волконский… Система воспитания, разработанная Волконским, предусматривала также изучение основ сельского хозяйства, необходимое для управления таким имением, как Ясная Поляна».
Скончался князь в Москве. Похоронили его на кладбище Спасо-Андрониевского монастыря. В 1928 г., в период большевистского лихолетья, при уничтожении монастырского некрополя прах Н.С. Волконского вместе с надгробием свезли на кладбище при Кочаковской церкви, что поблизости от Ясной Поляны. Н.П. Пузин в книге «Кочаковский некрополь» писал: «С восточной стороны, между склепом и оградой, находится могила деда Толстого по материнской линии, Николая Сергеевича Волконского. Его надмогильный памятник представляет собой закругленную сверху стеллу из красного мрамора, на которой высечено шрифтом начала XIX века: «Генерал от инфантерии и кавалер князь Николай Сергеевич Волконский родился 1753 года марта 30 дня; скончался 1821 года февраля 3-его дня.»
А с княжной Щербатовой у Толстого не вышло… Уже на другой день записал он в дневнике: «К. Щерб. швах». Она вскоре вышла замуж за историка и археолога, графа A.C. Уварова, основавшего Исторический музей. Уваров увлек молодую супругу археологией, что по представлениям XIX века выглядело весьма необычно. Изучать «мужскую» науку археологию он повез ее в Италию – в Рим, Неаполь, Флоренцию. В будущем Прасковья Сергеевна Щербатова (1840–1924) стала одной из известнейших фигур русской археологии, председателем Московского археологического общества.
Но самое главное для нас в этой женщине – ее художественное отражение в образе Кити Щербацкой: «Княжне Кити Щербацкой было восьмнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете были больше, чем обеих ее старших сестер, и больше, чем даже ожидала княгиня. Мало того, что юноши, танцующие на московских балах, почти все были влюблены в Кити, уже в первую зиму представились две серьезные партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский».
Так один дом стал жить в двух романах – «Анна Каренина» и «Война и мир».
Ул. Воздвиженка, дом 9, некогда принадлежавший деду Льва Толстого – князю Н. С. Волконскому. Здесь же в 1858 г. бывал и сам писатель. Фото начала XX в.
Ул. Воздвиженка, д. 9
Н.С. Волконский, дед Л.Н. Толстого, прототип старого князя Болконского. С картины неизвестного художника
 
Глава 6
Гостиница Шевалье. 1850,1858,1862 гг
Камергерский пер., д. 4, стр. 1
Трудно узнать в этом утлом домишке, съежившемся напротив шехтелевского МХАТа, когда-то «лучшую гостиницу Москвы». А ведь именно так отрекомендовал ее Толстой в одном из своих произведений. И кто только не был постояльцем гостиницы Ипполита Шевалье [7]: и известные всей России люди, и выдуманные писателями персонажи…
Известно, что еще в конце XVII в. землею здесь владел ближайший соратник и собутыльник Петра I, имевший право входить к нему в любое время и без доклада, «князь-кесарь» Федор Ромодановский. Петр шутливо именовал его генералиссимусом и королем, прилюдно оказывал ему царские почести, ломая перед ним шапку, подавая тем самым пример своим подданным. Усадьба Ромодановского была обнесена деревянным частоколом, выходившим в современный переулок. Через полвека после смерти «князя-кесаря» владение отошло к князю Сергею Трубецкому, заново отстроившему усадьбу, впрочем, выгоревшую в 1812 г. во время оккупации Москвы французскими войсками.
Московским французам, согласно приказу московского же главнокомандующего графа Растоп-чина, незадолго до нашествия оккупантов было велено оставить свои дома и катиться из города подобру-поздорову, пока живы. Но уже лет через пять после окончания войны многие из них вернулись, причем в уцелевшую московскую недвижимость, которую им милостиво возвратили. Французы стали торговать, вновь пооткрывали свои лавки, служили домашними воспитателями и учителями, а также занялись гостиничным бизнесом.