Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года

Сестры Берс: Софья и Татьяна. 1861 г.
 
Глава 7
В гостях у «человека сороковых годов». 1860-е гг
Вознесенский пер., д. 6
Дом этот старый и помнит многих своих достойных жителей и их замечательных гостей: Сумарокова, Баратынского, Пушкина, Вяземского и, конечно, Льва Толстого. Но обо всем по порядку [10].
Первые сведения о доме относятся к XVII в., когда владение принадлежало семье Сумароковых. Известно, что в 1716 г. здесь жил Панкратий Богданович Сумароков – потешный Петра Великого. Затем, с 1720 г. владельцем дома становится его сын-Петр Панкратьевич, «стряпчий с ключом» (как тут не вспомнить фамусовские слова: «С ключом, и сыну ключ сумел доставить»). Бог прибрал стряпчего вместе с его ключом в 1766 г., когда тот уже дослужился до тайного советника. И тогда дом перешел к его наследникам, в том числе и к сыну – Алексею Петровичу Сумарокову (1717–1777), наиболее известному представителю рода. Он написал более двадцати пьес, руководил первым русским театром, писал статьи. Символично и название издававшегося им журнала – «Литературная пчела».
«Никто так не умел сердить Сумарокова, как Барков. Сумароков очень уважал Баркова как ученого и острого критика и всегда требовал его мнения касательно своих сочинений. Барков, который обыкновенно его не баловал, пришел однажды к Сумарокову. «Сумароков великий человек, Сумароков первый русский стихотворец!» – сказал он ему. Обрадованный Сумароков велел тотчас подать ему водки, а Баркову только того и хотелось. Он напился пьян. Выходя, сказал он ему: «Александр Петрович, я тебе солгал: первый-то русский стихотворец – я, второй Ломоносов, а ты только что третий». Сумароков чуть его не зарезал», – писал A.C. Пушкин в «Table-Talk».
В 1767 г. Сумароков продал принадлежавшую ему часть усадьбы своей сестре – Анне Петровне, у которой в 1793 г. дом приобрела секунд-майорша Елена Петровна Хитрово. К этому времени в центре участка стоял каменный особняк. В 1802 г. дом был куплен штабс-капитаном С.А. Степановым.
В 1808 г. здание перешло к семье Энгельгардт. Глава семьи Лев Николаевич Энгельгардт (1766–1836), боевой генерал, участник многих военных кампаний конца XVIII века, служивший под началом A.B. Суворова и П.А. Румянцева-Задунайского, оставил после себя «Записки» – интересные воспоминания о временах Екатерины II и Павла I, вышедшие в свет в 1860-х гг. Его жена, Екатерина Петровна, на имя которой и был приобретен дом, была дочерью историка П.А. Татищева. В 1826 г. на их старшей дочери Анастасии женился поэт Евгений Абрамович Баратынский (1800–1844) (можно писать и Боратынский, как кому нравится).
«Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов. Он у нас оригинален, ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко… Никогда не старался он малодушно угождать господствующему вкусу и требованиям мгновенной моды, никогда не прибегал к шарлатанству, преувеличению для произведения большего эффекта, никогда не пренебрегал трудом неблагодарным, редко замеченным, трудом отделки и отчетливости, никогда не тащился по пятам увлекающего свой век гения, подбирая им оброненные колосья – он шел своею дорогой один и независим», – так писал о Баратынском Пушкин в 1831 г. в статье, предназначавшейся для «Литературной газеты».
Рано потеряв отца, Баратынский воспитывался в Пажеском корпусе, где «попал под дурное влияние». В итоге в 1816 году он был исключен из корпуса без права поступления на какую-либо службу, кроме солдатской. Затем Евгений несколько лет жил в деревне, где и начал писать стихи. В 1819 г. Баратынский поступил рядовым в лейб-гвардии егерский полк, расквартированный в Петербурге. В это время судьба и свела его с молодыми поэтами. В 1819 г. четверо друзей – Пушкин, Баратынский, Дельвиг, Кюхельбекер – составляли, по выражению последнего, «союз поэтов».
С 1820 г. Баратынский служил в Финляндии, суровый край которой он считал родиной своей поэзии. Весной 1825 г. Евгения Абрамовича произвели в офицеры, что дало ему возможность выйти в отставку и поселиться в Москве. С 1826 г. (по другим данным, с 1828 г.) он живет не только в доме Энгельгардтов в Вознесенском (тогда – Чернышевском) переулке, но и в их подмосковном имении Мураново. Его приезд в Москву почти совпадает со временем возвращения сюда Пушкина из ссылки.
В этом доме Пушкин бывал часто. Во второй половине 1820-х гг., по словам Баратынского, отношения его с Александром Сергеевичем складываются «короче прежнего». В гости к Баратынским заходят и близкие Пушкину люди – живущий неподалеку Петр Вяземский и дальний родственник жены Баратынского Денис Давыдов. Бывают тут и менее знаменитые современники Пушкина – молодые поэты, один из которых, Андрей Муравьев, вспоминал: «Приветливо встретил меня Пушкин в доме Баратынского и показал живое участие к молодому писателю, без всякой литературной спеси или каких-либо видов протекции, потому что хотя он и чувствовал всю высоту своего гения, но был чрезвычайно скромен в его заявлении. Сочувствуя всякому юному таланту, он… заставлял меня читать мои стихи».
Впоследствии дом в Вознесенском неоднократно перестраивался и реставрировался. Но известно, что к концу первой трети девятнадцатого века здание было каменным, в два этажа. Первый этаж был низким; фасад, выходивший в Большой Чернышевский переулок, был скромен.
Какова же дальнейшая судьба дома? В 1837 г. его у Баратынского купил генерал-майор Федор Семенович Уваров. В 1840-х гг. в доме жил врач Ф.И. Иноземцев. Он пользовал Н.В. Гоголя, Н.М. Языкова, а также генерала А.П. Ермолова. «Медицинская» линия дома не оборвалась и в 1850-х гг. – в доме жил будущий хирург И.М. Сеченов, в то время еще студент университета. В 1850 г. дом перешел к следующему владельцу – князю Петру Алексеевичу Голицыну, который жил в нем до 1858 г. В 1858–1862 гг. домом владел статский советник И.Д. Чертков.
А в 1866 г. здесь поселился писатель и общественный деятель Александр Станкевич. Так получилось, что известен он по большей части не своими делами, а родным братом – Николаем Станкевичем, в честь которого новая власть в 1922 г. переименовала переулок – повысила его в звании до улицы Станкевича.
Александр Станкевич прожил более девяноста лет, родившись еще до восстания декабристов, пережил пять императоров всероссийских, отмену крепостного права, революцию 1905 г., и даже самого Льва Толстого.
Александр Владимирович Станкевич (1821–1912) – писатель, критик, общественный деятель, меценат и коллекционер живописи, участник просветительского кружка своего старшего брата, писателя и философа Николая Владимировича Станкевича (1813–1840), после его смерти собрал собственный кружок, в который входили многие известные представители московской творческой интеллигенции.
«Веселую, нецеремонную» атмосферу, царившую в доме Станкевича в Чернышах, отмечал в 1858 г. Тарас Шевченко, возвращавшийся через Москву из ссылки. А историк, профессор Московского университета Борис Чичерин вспоминал, что на литературных вечерах в этом доме в 1850-1870-е годы «собирался избранный кружок людей, более или менее одинакового направления, обменивались мыслями, толковали обо всех вопросах дня», люди эти «с одинаковыми чувствами приветствовали новую эру и вместе сокрушались о последующем упадке литературы и общества».
В доме Станкевича в Чернышевском переулке «толковали и обменивались мыслями» историки И.Е. Забелин и С.М. Соловьев, архитектор В.О. Шервуд, переводчик Н.Х. Кетчер, экономист И.К. Бабст, В.П. Боткин, К.Д. Кавелин и многие другие. Лев Толстой бывал у Станкевича в 1860-х гг., заходил он к нему и после так любимых им консерваторских концертов. Круг общения на вечерах у Станкевича составляли музыканты и композиторы, среди которых блистали Н.Г. Рубинштейн и П.И. Чайковский.