Наследник

— Это Наследник?
Она рассматривала прекрасного гнедого жеребца и на мгновение забыла о Грейнджере и связанных с ним проблемах.
Холодные глаза Ландри отметили ее реакцию на лошадь.
— Это мой жеребец.
— Понятно.
Хонор не могла придумать, что сказать. Она мыслями углубилась в свое прошлое, эти воспоминания чуть не выбили ее из колеи.
— Не знала, — продолжала она бесстрастно. То есть, я хочу сказать, не знала, что вы владелец. Я видела его имя в программке. Бежит в пятом забеге, верно?
— Верно.
Хонор убрала руку, и лоснящийся чистокровка последовал за движением ее руки.
— Он очень красивый.
— Очень.
— Он сегодня станет фаворитом, не так ли?
Она не могла отвести глаз от животного.
— Вряд ли. Это всего лишь его вторые бега. Но ему еще предстоит показать, на что он способен.
Хонор отступила назад, подальше от любопытного лошадиного рта, который начал заинтересованно покусывать рукав ее шелковой блузки.
— Уверена, он справится.
— Он — хорошей породы, — отметил Ландри.
— Потомок Стиляги. — Хонор не осознавала, что произносит эти слова вслух, пока Ландри не ответил:
— Кажется, вам что-то известно об этой лошади.
Она покрутила головой:
— На самом деле не очень много. Я не слежу за подробностями скачек, просто время от времени хожу на ипподром. Девочкой я увлекалась лошадьми. Впрочем, обычно все женщины любят лошадей.
— Но вам известно о Стиляге?
Хонор вздохнула. Ничего не случится, если она скажет правду.
— Мой отец когда-то был его владельцем. То есть он и еще один человек. А что, Стилягу до сих пор используют как производителя?
— Да. Ему уже восемнадцать лет. Но до сих пор от него родятся только победители.
Ландри погладил теплую шею гнедого, и Наследник обнюхал его грудь, упакованную в рубашку кофейного цвета. Конь явно наслаждался тем, что находится в центре внимания.
— Итак, ваш отец когда-то был владельцем Стиляги?
— Это было давным-давно. Он и его партнер… — Хонор замолчала на полуслове. — Послушайте, мистер Ландри, ваше поведение кажется мне несколько странным. Пожалуйста, расскажите мне, какое отношение вы имеете к Грейнджеру. И действительно ли он попал в ловушку на парковке?
— Большинство из нас попадаются в ловушку в определенный момент жизни.
— Я сейчас не в настроении для того, чтобы выслушивать ваши загадочные рассуждения!
Наследник отреагировал на ее резкий тон, прядая в раздражении чувствительными ушами. Ландри успокоил его:
— Спокойно, мальчик. Она слегка нервничает только и всего.
— Я имею право нервничать, — буркнула Хонор, бросив взгляд на ряд стойл.
Высунулось несколько любопытных лошадиных морд, полдюжины пар заинтересованных карих глаз рассматривало сцену в дальнем углу затененной конюшни.
— У вас было бы больше причин нервничать, если бы вы сейчас торчали на парковке вместе с Грейнджером, — сказал ей Ландри.
Хонор беспокойно повела плечами:
— Если то, что вы говорите, правда, то, по-видимому, я должна быть вам благодарна за то, что вы остановили меня.
Ландри наклонил голову:
— Да, должны. Вы благодарны мне, Хонор?
— Еще не уверена. В основном потому, что я не знаю, какое вы имеете отношение ко всему этому.
— Никакого. Я просто шел мимо. Только и всего. Но мне известны слухи о том, что сегодня приготовили для Грейнджера. Завсегдатаи ипподрома живут слухами. Когда я увидел, как вы следите за этим человеком, я решил помешать и тем самым избавить от неприятностей. Вы почему-то показались мне не похожей на тех, кто по шею увяз в ростовщичестве и торговле наркотиками.
Хонор бросило в дрожь от крайнего отвращения.
— Я ни в чем не увязла по шею.
— Но вы все же следовали за ним, — холодно заметил Ландри.
— Это мое личное дело, мистер Ландри, — неохотно отозвалась она.
— Арест Грейнджера избавит вас от необходимости общаться с ним по этому вашему личному делу?
— Если повезет, то да, — ответила она с горячностью.
— Тогда я думаю, что вам действительно следует испытывать благодарность по отношению ко мне, Хонор Мейфилд.
Она сощурила глаза:
— И вы из тех людей, кто не стесняется напоминать об этом?
Он посмотрел на нее, взгляд его серых глаз был непроницаем.
— Я выполняю все, что я должен в этой жизни, Хонор. И очень пристально слежу за тем, что должны мне.
Долгое время она не могла отвести взгляд и освободиться от невидимых оков, которыми воспользовался Константин Ландри, чтобы целиком приковать ее внимание. Она никогда не встречала таких мужчин. С одной стороны, ее будоражили предчувствия опасности, но с другой — она была уверена в этом человеке, что успокоило ее даже больше, чем непонятная настороженность, которую он вызывал у нее.
— Я вам верю, мистер Ландри. — И она верила. Целиком и полностью. — Вы же не полицейский, верно?
— Нет.
— И вы действительно владелец Наследника?
— О да, — подтвердил Ландри. — Он принадлежит мне.
На мгновение в его серых глазах она увидела гордость, удовлетворение и энтузиазм одновременно.
Сцены из прошлого замелькали в голове Хонор. Она вспомнила похожее выражение в глазах ее отца, когда он говорил о Стиляге. Люди, которые владеют скаковыми лошадьми, заражены какой-то лихорадкой, даже когда они стараются сделать вид, что лошади — чисто финансовое вложение или своеобразное налоговое прикрытие. Быть вовлеченным в мир ипподрома почти всегда означает быть страстно увлеченным всем, что там происходит. Это не просто царство цифр и больших финансовых сделок, это арена, которая затрагивает человеческие чувства. Хонор показалось странным, что Константин Ландри может интересоваться таким миром. Он не производит впечатления эмоциональной натуры.
— Вы действительно случайно узнали о планах полиции в отношении Грейнджера и решили спасти меня, когда увидели, как я направляюсь прямо в засаду?
— Да.
— Просто потому, что я не похожа на тех, кто имеет дело с такими людьми, как Грейнджер?
Ее рука нервно вертела кожаный ремешок рюкзачка, пока она вспоминала возникшее у нее ощущение, будто он уже знал ее имя да того, как попросил ее представиться.
— На то у меня свои причины. И это одна из них.
Хонор вздохнула:
— Ну, тогда я действительно вам благодарна, По правде говоря, я совсем не горела желанием встречаться с ним. Если теперь он в руках копов, то это определенно снимает с меня мою проблему.
В первый раз с тех пор, как началась вся эта неразбериха, Хонор прислушалась к себе и поняла, что испытывает чувство облегчения. Огромного облегчения. Нерешительная улыбка осветила ее лицо.
Ландри отметил все эти изменения в ее настроении и поздравил себя. Первая нить паутины попала в цель. Хонор Мейфилд еще не понимает, что ей было бы лучше испытывать свою судьбу на парковке вместе с Грейнджером. «Объясняться с копами, возможно, было бы для нее проще и безопаснее в конечном итоге, чем общаться со мной, — решил Ландри. — Но у нее нет выбора. Лети в мои сети, прелестная муха».
На самом деле он считал, что она была не такой уж прелестной. Но в ней было неотразимое очарование, которое, похоже, подействовало на него. Светло-карие глаза были выразильными, и них светился спокойный ум. Здесь, в тени, едва уловимый золотистый оттенок ее волос нe просматривался, но прическа ей шла.
Пышная, небрежная волна волос едва касалась шеи. Мягкий рот и слегка агрессивный нос лишь дополнялись широко поставленными, чуть раскосыми глазам. Хотя ее черты нельзя назвать правильными, — общее впечатление ныло вполне приятным.
И все же Ландри вдруг осознал, что он, оказывается, изучает лицо Хонор, доискиваясь, что в ней заинтриговывало его. Возможно, это некая сила, проступающая в манере вести себя или, может быть, закрытая, настороженная красота, которую он увидел в ее глазах. Она не была легкомысленной женщиной. В ней чувствуются и гордость, и ум, и доброта.