Линия ангелов

Я все поняла и отчаянно замотала головой. Взметнувшиеся волосы хлестнули меня, по лицу.
— Даже не надейтесь.
Ангел-city продолжал смотреть на мои губы. Под его взором они стиснулись и наполнились жаром, грозя запылать.
— Завтра цена увеличится втрое. А может быть, я вообще не захочу его вам возвращать.
Тихий голос проникал в смятенное сознание. Он искушал, манил, подталкивал к запретной черте, которую, если перешагнуть, то возврата не будет…
В глубине души я знала, что готова заплатить любую цену, лишь бы только «Никсон» снова очутился у меня в руках. Удержаться, стерпеть, отказаться от счастья, продемонстрировать гордость — это все не для одержимых. Не для сумасшедшей Лайлии Шеритон.
— И вы позволите мне фотографировать? — Мой голос забряцал на самой высокой, мучительно-надрывной ноте. Чуть выше — и получился бы визг. — Ваш замок и ваш остров? Любой уголок и любую частную подробность?
Ангел-city кивнул. Я не верила своим ушам.
— Фотографии попадут в «Наклонную плоскость». Все до одной…
— Значит, так тому и быть. — Гарланд казался спокойным, почти равнодушным. — Вы платите свою цену, я — свою. За одно и то же удовольствие…
Нет, удовольствия были разные, но возразить я не успела. Черные глаза ангела вдруг яростно блеснули, опаляя плоть на расстоянии:
— Так наша сделка состоится, мисс Шеритон?
Я опустила ресницы.
— Да.
До меня долетел выразительный смешок, который оказался слишком ощутимым для надорванных нервов. А после мир опрокинулся. Я думала, что знаю о поцелуях все, а оказалось — ничего. Не представляла, что мужской рот может оказаться таким алчущим и ненасытным.
Гарланд сначала осторожно несколько раз поцеловал уголки моих стиснутых губ, словно пробуя их на вкус. На мгновение оторвался, а после вновь с утроенной силой обрушился на мой рот, сокрушая и подчиняя, заставляя губы раскрыться. Его уста, беспощадные и сладострастные, жаждали изведать мою плоть, они вбирали ее сладость, познавали ее шелковистость. Мое прерывистое дыхание смешалось с жарким дыханием ангела, и я уже не понимала, падаю ли я или взлетаю…
А когда очнулась, то в руках у меня находился фотоаппарат, а черного ангела в комнате уже не было. В губах пульсировал жар. И это были не мои губы. Чужие уста, припухшие и багровые, принадлежали распутнице, которая мне совсем незнакома.
Увлажнившиеся глаза устремились на «Никсон». Господи, я заплатила за него собой!
Не слишком ли высока цена?
  
4
 
— Как вас зовут по-настоящему?
— По-настоящему меня, моя ненаглядная, никто не зовет лет эдак сорок уже.
Так, проехали.
Голубые глаза с хитрыми искорками-блестками в глубине подморгнули с самым настоящим иезуитским выражением. Хотелось подморгнуть им в ответ. С трудом удержалась.
Скарамуш объявился в моей комнате ровно через минуту, как я закончила приводить себя в порядок после бессонной ночи. Подглядывал он, что ли? В какой-нибудь потайной глазок? А что, в нормальных замках подобные «глазки»-гляделки — обычное дело.
Загадочный старик водрузил на столик серебряный поднос с завтраком, а я на свой насыщенный ядом вопрос, где сейчас прибывает великий и ужасный Ангел-city, получила короткий ответ, что улетел.
На небо?
Туда ему и дорога!
— А кем вы приходитесь Гарланду? — не успокаивалась я. — Родственником или другом?
— Все может быть, — получила еще один куцый и уклончивый ответ.
Я скрипнула зубами и перевела глаза на поднос. Кофе, тосты и фруктовый салат… В прежней моей жизни я не завтракала вообще. Стакан минеральной воды натощак, и бешеный галоп с пустым желудком до обеда. Я задумалась: а вдруг сейчас самое время поменять старые вредные привычки?
— Когда позавтракаете, мисс Шеритон, замок в полном вашем распоряжении, — церемонно откланялся Скарамуш, который переходил от чопорного «вы» к фамильярному «ты», и наоборот, с удивительной легкостью.
Он сообщил чрезвычайно приятную новость. Еще ночью меня осенило, что я могу тайком добраться до какого-нибудь телефона (должны же они быть здесь!) и позвонить Барни с криком о помощи. Хотя, кроме экзотического названия острова Каланта, никаких координат дать ему не смогу. И все-таки…
Телефон, телефон.
С заветным словом на устах и фотоаппаратом в руках я вышла после завтрака из комнаты, озираясь, как осторожный опытный хищник. Я делала фотографии на каждом шагу, не веря своему счастью. Волшебные снимки, за которые Барни должен будет меня озолотить. И приколотить аршинными гвоздями к моей голове радужный нимб великомученицы…
Телефон обнаружился на втором этаже, в комнате, напоминающей гостиную. Или салон времен мадам Помпадур — настолько там все выглядело пышно и роскошно. Старинный аппарат, витой, перламутрово-серебряный, с громоздкой трубкой возвышался на антикварном бюро, до такой степени картинный, что я даже засомневалась — действует ли он? Но, подняв трубку и услышав гудки, убедилась, что он не мертвая часть интерьера. Ликование мое вспенилось, как перебродивший сидр, и ударило в голову.
Привыкшая набирать номер по кнопкам, я не сразу справилась с крутящимся диском, вполголоса чертыхаясь и попадая пальцами не на те цифры. Затем, приложив трубку к уху, принялась вслушиваться в бесконечные гудки. Ну же, Барни, подними трубку, черт тебя подери!
Наконец, до меня долетело запоздалое и знакомое, сочное «алло» Барни, соизволившего взять трубку. Но…
— Уже, ненаглядная, соскучилась по старым знакомым, не успев толком подружиться с новыми? — Появившийся за моей спиной Скарамуш взял из дрогнувших рук трубку и аккуратно повесил ее обратно.
Я на миг буквально окаменела. От неожиданности и злости.
— Я ни с кем здесь не собираюсь дружить, — выцедилось из меня нечто злобное и шипящее. — Я здесь не по своей воле. Меня украли и держат взаперти…
— Ни одна дверь не заперта. — Скарамуш пожал плечами. Все в его старом лице коверкалось от беззвучного смеха, который страшно бесил меня. — Вы здесь хозяйка…
— Которой не дают воспользоваться телефоном!
— Можете считать это досадное обстоятельство злыми чарами, — хмыкнул вредный старикан. — В сказках такая беда довольно часто случается с прелестными принцессами.
Ах, если бы это была только сказка. И если я была бы принцессой! Но в сказках принцесс всегда спасет прекрасный принц, до меня же на остров Гдетотам никакому принцу не добраться. И, к слову, у принцесс не бывает фотоаппаратов.
Фотоаппарат…
Я в сердцах демонстративно сфотографировала злополучный телефон, а после, неожиданно наведя объектив на Скарамуша, быстро щелкнула его, ослепив вспышкой.
— Надеюсь, вы не против фотографии на память? — улыбнулась я премило и захлопала ресницами с такой скоростью, что зарябило в глазах.
— Нисколько, — улыбнулся мне в ответ Скарамуш также премило. И хитро. Зубы у него сверкали, как у молодого волка — белые, крепкие, здоровые. — Мне очень хотелось, чтобы мое фото имелось у такой очаровательной леди, как вы.
— О, тут наши желания совпадают, — покивала я злорадно.
— А совпадают ли ваши желания с желаниями Стефана? — обронил Скарамуш, наклоняя седую голову.
«Никсон» едва не упал мне прямо на ногу. Наверное, я покраснела. Точнее, налилась малиновым соком от макушки до груди.
— Не совпадают! — рявкнула я жалко. — Я хочу обратно домой, а ваш распрекрасный Гарланд хочет…
А чего, он, собственно, хочет? Я все еще не знала. Надо у него будет спросить. Когда он спустится с небес на грешную землю.
Где есть я.
Моя фраза так и осталась недосказанной, потому что Скарамуш мерзко захихикал, и малиновый сок на моей коже сделался совсем густым.
— Я могу тебе сказать, чего хочет Гарланд, ненаглядная, но, боюсь, ты размажешь меня по стенке — уж больно грозный вид у тебя, — хихикал и хихикал Скарамуш. — Пусть Стефан сам говорит.
Все! Выносить издевательства старика я более не могла. Подхватилась и понеслась из гостиной, едва не спотыкаясь.