Ассасин

Мятое вечернее платье висело на стуле, я поддела его пальцем и вздохнула:
— Можно мне поехать в твоей одежде? Я верну потом…
— Конечно. Можешь не возвращать.
От этих слов кольнуло сердце. Стараясь не выказать эмоций, я отвернулась.
Рен проверил автоответчик и взял со стола ключи от машины.
— Готова?
— Да.
Мы вышли в коридор.
Почти всю обратную дорогу Рен молчал.
Тишина тяготила меня, поэтому я время от времени делала осторожные попытки завязать разговор, но собеседник отгородился невидимой стеной и ушел в свои мысли. Когда до моего дома осталось несколько минут езды, а желание нарушить молчание стало непреодолимым, я выбрала наиболее безопасную тему и осторожно спросила:
— А Антонио до сих пор экспериментирует с блюдами?
— Да. — Взгляд водителя не отрывался от дороги. — Он постоянно участвует в различных конкурсах и почти всегда выигрывает. Ему часто предлагают работу одну лучше другой, но он отказывается. Я рад.
— Я тоже, — зачем-то согласилась я, и в кабине снова повисла тишина.
Мы притормозили на светофоре. Пробегая взглядом по автомобилям, стоящим по соседству, я вдруг увидела один, на который тут же, не сдержав радости, указала Рену:
— Смотри!
Он повернул голову и проследил взглядом в нужном направлении.
— Что?
— Это же «Мустанг-Д’аэро»! — Я с восторгом уставилась на темно-красную приземистую машину.
— Вижу.
— Только это «G4», а я всю жизнь мечтала иметь «G6».
— Хороший выбор.
Мне показалось, что Рен отвечает автоматически, оставаясь при этом глубоко в своих мыслях. Через секунду он уже не смотрел на «Мустанг», и я со вздохом проводила взглядом красивые обтекаемые формы несбывшегося для меня автомобиля.
Мысли незаметно вернулись к последнему разговору со служащим из автосалона.
«К сожалению, корабль задерживается. Автомобили этой серии появятся не раньше, чем через две недели. И то если погода не подведет».
Я вздохнула. Придется сходить к ним через две недели, и, может быть, на этот раз мне повезет.
Когда впереди показался мой дом, я напряглась.
«Сейчас мне придется выйти из машины, и Рен снова уедет».
В голове с сумасшедшей скоростью замелькали мысли — как мне спросить, увидимся ли мы вновь? Как не выглядеть при этой навязчивой и жалкой? Ведь если не останется ни одной связующей нас ниточки, мое настроение вновь испортится и на этот раз сползет не до мрачного, а до настоящей хандры.
«Думай, думай, думай…» — твердила я себе, пока авто Рена маневрировало во дворе.
Но голова, как назло, оставалась совершенно пустой — навалившийся страх мешал связно мыслить.
Мы остановились. Рен заглушил двигатель и повернулся ко мне. Застыв от напряжения, я продолжала буравить взглядом лобовое стекло.
— Элли…
— У-м?
— Посмотри на меня.
Я нехотя повернулась.
— Ты решила задушить свою сумку?
— Что?
Я опустила взгляд на руки — действительно, мои пальцы сжимали мягкую кожу так сильно, что та превратилась в гармошку.
— Я просто… — Неспособная продолжить, я растерянно смотрела на Рена и пыталась подыскать правильные слова. — Я хотела тебя спросить…
Темные брови приподнялись.
— Спрашивай.
— Мы… еще увидимся?
Задавая этот вопрос, я снова «задушила» сумочку.
Водитель сначала перевел взгляд на мои побелевшие от напряжения пальцы, затем посмотрел в глаза.
«Я жалкая, жалкая».
Молчание длилось так долго, что я перестала различать окружающие меня предметы — выйди я в таком состоянии на улицу, и тут же врезалась бы в столб. Голова звенела от пустоты, и только единственная мысль, словно заведенная пластинка, продолжала кружить и кружить без остановки.
«Не откажи. Пожалуйста, не откажи».
Прежде чем в салоне снова раздался голос, прошла целая вечность.
— Да. Завтра. Я заеду за тобой вечером.
Мир тут же расцвел яркими красками, а от накатившего облегчения сердце пустилось в легкий и веселый галоп.
— Завтра? Вечером?
— Да. В восемь.
— Хорошо, я буду ждать.
«Очень-очень ждать!»
Чтобы не спугнуть улыбнувшуюся мне удачу, я не вышла — вывалилась из машины, сбежала из нее. Почти лопаясь от счастья, взбежала по ступеням крыльца и обернулась, чтобы проводить взглядом отъезжающий черный автомобиль.
«Спасибо, спасибо, спасибо, — благодарила я мысленно неизвестно кого. — Я буду самой лучшей, самой прекрасной. И я смогу сделать тебя счастливым».
Это сказала я? Точно сказала я? Если так, то все плохо — похоже, я втрескалась окончательно.
Войдя в квартиру, я бросила многострадальную сумочку на трюмо, прошла в просторную светлую комнату, где на столике возле дивана стоял телефон, подняла трубку и принялась пикать кнопками.
«Нужно срочно узнать, что случилось с Энди. Выжил ли?»
Про «не выжил» думать не просто не хотелось, от этого словосочетания меня пробирал озноб.
«Все хорошо, он выжил, обязательно выжил…»
Чтобы подкрепить надежду доказательством, мне требовалось услышать его голос.
В трубке тем временем прошел первый гудок, затем еще один. После четвертого Энди ответил, но голос его звучал слабо и безжизненно:
— Алло…
— Энди! Это я, Элли! Где ты сейчас? Ты был вчера в «Сэнди-Паласе»?
— Привет, Элли! — знакомый голос немного оживился, но все равно остался тихим. — Я был там, да. Как ты, милая, с тобой ничего не случилось? Какой бред вообще, как такое могло произойти?
— Я не знаю, Энди. Где ты сейчас?
— Я в больнице. Врачи говорят — ничего серьезного, что я просто вывихнул ногу и скоро поправлюсь, но остальные…
Он всхлипнул.
— Послушай, я знаю… И это не твоя вина.
— Не моя? Я сам позвал тебя туда, сам!
Сам, да. Но ведь он не знал.
— Не кори себя, слышишь? Нельзя. Здесь… никто из нас не виноват.
Но он корил. И продолжал корить еще целых десять минут, пока мы разговаривали, — не слышал утешений, не имел сил избавиться от чувства вины, переживал.
После разговора я долго сидела на краю дивана, смотрела в пустоту и, перебирая воспоминания, слушала тишину. Взрыв, гарь, едкая вонь, крики… Если бы не Рен, я была бы сейчас мертва.
«Как быстро забылось об этом, да? Утро, солнце, прекрасный завтрак — и все забылось».
А ведь так и было бы — я была бы мертва, и глупо тешить себя иллюзиями.
«Почему он вернулся за мной? Почему спас?»
Ведь однозначно не потому, что повелся на мою симпатичную мордашку, не потому, что решил, что я могу оказаться для него полезной.
«Мало ли сколько таких „полезных“ перебывало в его постели?»
Противная мысль, горькая.
Поведение человека по имени Рен Декстер продолжало оставаться для меня загадкой. В начале вечера он был непреклонно холоден со мной, затем решился на геройский поступок — вынес меня раненую из давки, лечил, позволил выспаться, затем любил, кормил завтраком, а после завтрака замкнулся вновь.
Но согласился встретиться.
И это у блондинок сложная логика?
Вопросы, вопросы, вопросы… и ни одного ответа. Я вздохнула. Наверное, когда-нибудь все прояснится и станет очевидным — логика, поступки мысли. Но не теперь.
Ладно, придется потерпеть. Я поднялась с дивана и прошлепала в ванную. Нужно смыть с себя пот и грязь, а заодно и выстирать чужую одежду. Когда говорят «Можешь не отдавать», можно, конечно, не отдавать, но честнее все-таки чужие вещи вернуть владельцу.
Дверной звонок раздался через пару часов.
Все еще закутанная в банный халат, в котором задремала после ванной, я быстро подскочила с дивана и направилась к двери.
На пороге стоял одетый в клетчатую рубаху и темные джинсы незнакомый мужчина. В руках он держал несколько больших завернутых в плотную белую бумагу коробок.
— Эллион Бланкет?
— Да, — ответила я, рассматривая незнакомца.
— Отдел доставки магазина «Жорж Авиталь». Можно мне войти?