Люби меня вечно

Графиня и все остальные дамы блистали драгоценностями. Зато Эме напоминала юную нимфу, которая из леса неожиданно впорхнула в этот пышно разукрашенный зал.
Обед почему-то задерживался, но внезапно герцог услышал, как стоявшая рядом Эме судорожно вздохнула.
Он невольно обернулся и увидел, что по лестнице только что поднялся кардинал де Роан. Эме невольно задрожала. Только под взглядом герцога девушка нашла в себе силы любезно заговорить с человеком, которого ей в этот момент представляла Изабелла.
Несколько секунд спустя Эме подал руку сам принц Конде, чтобы вести в столовую. За столом рядом с ней оказались незнакомые молодые люди, которые всячески старались развлечь ее. Но глаза Эме то и дело обращались к герцогу, словно даже взгляд в его сторону придавал ей уверенности.
Гостей оказалось человек тридцать. Меню и сервировка поражали великолепием. За каждым стулом стоял лакей. Разговор велся живой и непринужденный. Постепенно страх Эме стал проходить. В конце концов кардинал раньше никогда не видел ее, а сегодня напудренные волосы скрывали главное, что отличало ее и что герцог назвал «необычным сочетанием рыжих волос и голубых глаз».
Ближе к концу обеда разговор стал общим. Графиня рассказывала об астрологе Белли, с которым, как оказалось, в Париже советовались почти все. Она не скрывала, что он сообщил ей то, о чем она давно мечтала узнать, а также выказал осведомленность в заведомо известных лишь ей одной обстоятельствах.
Один из гостей в ответ стал утверждать, что знает одного провидца, который живет в лачуге на набережной, и тот никогда не ошибается, предсказывая будущее.
Герцог с интересом слушал, зная, что интерес к оккультизму стал модным поветрием, которое захлестнуло весь Париж. Говорили, что герцог де Шартр разделял опасное любопытство своих предков, один из которых даже отличался способностью вызывать самого дьявола. Сам де Шартр постоянно носил амулет, освященный знаменитым еврейским каббалистом Самуилом Яковом Фальком. О кардинале Роане говорили, что он поклонник графа Калиостро. Ходили слухи о странных церемониях, проходивших во дворце кардинала. Вот и сейчас кардинал наклонился к хозяйке дома и спросил:
— Вы когда-нибудь встречались с графом Калиостро?
Графиня покачала головой.
— Нет, монсеньер, но я немало о нем слышала. Рассказывают, что он возвращает молодость старухам и даже воскрешает мертвых. По правде говоря, я склонна думать, что все это обман.
— Уверяю вас, — воскликнул кардинал, — его деяния — сама Истина!
Кардинал протянул руку с папским кольцом на пальце. Огромный бриллиант с выгравированным на нем гербом хозяина украшал это кольцо.
— Это кольцо, — произнес кардинал, — сделал сам граф в своей мастерской. — За столом пронесся шепот изумления. — Он создает даже золото. При мне он выплавил его в количестве, равном примерно пяти или шести тысячам ливров. И он готов изготовить для меня еще, чтобы сделать меня самым богатым человеком в Европе!
— Но монсеньер! — воскликнула графиня. — Неужели мы должны поверить, что это кольцо создано магическими силами?
— Торжественно вас уверяю, что это именно так. Граф — величайший маг из всех, которых знало человечество!
Изумление гостей возрастало. Только герцог, по своему обыкновению, недоверчиво и слегка цинично усмехался. Он словно оставался единственным зрителем пьесы, в которой участвовали остальные.
Кардинал, словно почувствовав его недоверие, протянул к нему через стол руку.
— Вы еще не рассмотрели мое кольцо, дорогой герцог!
— Да, кажется, это действительно выдающееся произведение, — ответил скептик, — однако, ваше преосвященство, вы должны простить меня. Во время пребывания графа в Лондоне он вовсе не имел там успеха. Полагаю, вам это известно.
— Многие англичане — такие скучные скептики! — презрительно процедил кардинал.
— Боюсь, что я тоже отношусь к их числу, — спокойно ответил герцог.
Сдержанное неверие герцога, казалось, несколько охладило пыл гостей.
— Я могу доказать все это, — произнес кардинал. — Почему бы и не сегодня же вечером? Я немедленно пошлю свою карету за графом и попрошу его приехать ко мне во дворец. Как только закончится обед, мы все отправимся туда. Вы сможете увидеть самого графа, и мы попросим его показать хотя бы некоторые из его чудес. И вы, герцог, просто будете вынуждены признать, что ему подвластны высшие силы!
Герцог промолчал. Он увидел волнение и мольбу во взгляде Эме. А потом среди гомона застольной беседы Мелинкорт расслышал голос кардинала:
— Я и сам, дорогая графиня, должен задать графу очень важный вопрос. Из одного из моих монастырей недавно пропала молодая послушница. Вот уже больше десяти дней никто и нигде не может ее найти. Не сомневаюсь, что граф Калиостро ответит, где она может скрываться.
  
8
 
— Но что же могло случиться с этой... молодой послушницей? — спросила графиня.
Кардинал окинул хозяйку взглядом, который показался герцогу странным.
— Ну кто же может представить себе женскую логику? Молодая женщина ненадолго пропала, но, разумеется, ее непременно найдут!
— Ведь у этой девочки наверняка нет ни денег, ни одежды, кроме той, в которой она выполняет свое послушание? — спросил кто-то.
Кардинал выразительно пожал плечами.
— Как знать? Может быть, у нее в миру был сообщник? Ей вполне мог помочь какой-нибудь погрязший в грехе благодетель. — Кардинал через стол прямо взглянул на герцога.
— Вы же проезжали как раз в ту ночь мимо монастыря де ла Круа, мой дорогой герцог. Вы не заметили ничего необычного?
— Я менял лошадей на дороге в Шантийи, но, к сожалению, ничем не смог помочь вашим агентам, которые с пристрастием допрашивали меня утром во время завтрака.
— Вас что, подозревали в похищении монашки? — со смехом спросила дама, сидевшая слева от герцога.
— Полагаю, что именно так. Но в то время, о котором меня расспрашивали, я думал только о пропущенном обеде.
— Боже, как это не вяжется с той репутацией, которая прибыла из Лондона еще раньше вас! — кокетливо проговорила дама.
— Нельзя же верить всему, что вы слышите, — отозвался герцог.
— Не сомневаюсь, что граф Калиостро сможет разгадать эту тайну! — повторил кардинал.
— Ах, я надеюсь... надеюсь, — с чувством произнесла графиня. — Подумайте только, что может случиться с бедной девочкой, голодной, без денег и без поддержки в этом мире!
— А она хорошенькая? — поинтересовался кто-то из гостей.
— Это, конечно, весьма существенно, — ответил кардинал. — Но, к сожалению, я ни разу не видел эту послушницу.
— Какое упущение с вашей стороны, монсеньер! — укоризненно воскликнула игривая дама. — А я-то полагала, что вы прилежно исполняете свои обязанности!
Все засмеялись. Кардинал в притворном смущении поднял к лицу руку со сверкающим перстнем. Разговор оживился, все начали высказывать предположения о том, что могло приключиться с послушницей, сумевшей убежать из монастыря.
Герцог краем глаза видел, что краска, которая жарко залила лицо Эме при первых словах кардинала, сменилась странной бледностью, хотя лицо ее было спокойно. Нечеловеческим напряжением воли она даже сумела заставить себя улыбаться, так что любой не слишком проницательный наблюдатель ничего не заметил бы.
Изабелла шутила и смеялась с кавалерами по обе стороны от себя, уверяя обоих, что если бы она оказалась в монастыре, то убежала бы уже через сутки.
— Только подумайте! Мириться с присутствием стольких женщин! — восклицала она. — Уверяю вас, я бы просто умерла от скуки!