Чужие облака (СИ)

 - Почему? Я же люблю тебя! - кричал он.
 - Я не могу жить с человеком, который убивал людей, - ответила она и положила трубку.
 Глава 19
 Глеб открывает дверь и осторожно кладет ключи на полочку от зеркала.  В квартире пахнет жареным мясом,  на кухне льется вода. Не отрывая взгляда от зеркала, он снимает туфли. Лицо пока еще несостоявшегося негодяя. Но ничего, еще немного, и можно будет самодовольно улыбаться подлому отражению в зеркале. Ты сделаешь это Суслик, чтобы у тебя было все в порядке, правда? У тебя ипотека, Суслик,  и нужно думать о завтрашнем дне. Как Глеб клянет себя за  то, что послушался Андрюшу и позвал Киру на эту злополучный вечер. И как теперь ему разговаривать с ней? О, привет Милованова, не хочешь-ли  задорого продаться одному похотливому дяде? Годится тебе в папаши, ну и что?  Зато будешь прыгать в Большом в самой пышной пачке и в самых дорогих, шелковых колготах! Туровцын твоя хлебная карточка и залог успешной жизни в Москве!
 - Глеб, будешь котлеты? – выглядывает Кира в зал.
 Ему это претит и нравится одновременно. Претит, потому что он слишком молод для этого пошловатого, домашнего уюта и нравится, потому что это на самом деле уютно. Дома чисто, вкусно пахнет, его ждет красивая, доброжелательная девушка. Скорее всего немного в него влюбленная.
 - Нет, - отвечает он.
 В углу зала он замечает огромный букет орхидей.
 - Ты какой-то усталый, - замечает она.
 Явно расстроена, что Глеб не голоден. Она видимо старалась.
 От кухонного жара щеки у нее розовые. Глаза горят любовью то-ли к Глебу, то ли просто к жизни. Он уже устал разбираться.
 - Никто не звонил?
 Она присаживается на краешек кресла.
 - Звонил какой -то псих. Несколько раз.
 Глеб медленно начинает снимать галстук. Почему-то он теперь давит на горло.
 - Что хотел?
 - Любви до гроба.
 - Это интересно.
 - Просто противно.
 - Да что сказал-то?
 Кира вздыхает, садится  поудобнее, руки ее перебирают кухонное полотенце.
 -  Сначала позвонила его секретарь и сказала, что какой-то Туровцын хочет со мной встретиться. Я перепугалась, думала что звонят из театра. У меня руки затряслись, а она назначает мне встречу в ресторане. Я конечно же, не понимаю…
 - Ты думала, что тебя зовут в театр на просмотр?
 - Ну да! Я спрашиваю : А кто он, этот Туровцын, балетмейстер?  Она : Вы Кира Милованова? Извините, я вам позже перезвоню. И бросает трубку.
 Я на кухню, мне лук нужно было на терке натереть.
 - И что потом?
 - Опять звонок. Я от лука в слезах, ничего не вижу…Даже руки не успела ополоснуть…
 - Ну, - теряет терпение Глеб.
 - Помнишь на вашем вечере того огромного мужика, который не позволил мне уйти с первого ряда?
 - Очень смутно, - усмехается он.
 - Это оказывается он, я его и не помню толком!
 - Зато он тебя, кажется, хорошо запомнил…
 - Это трагедия, Глеб! Говорит : Кира, мы с вами рядом сидели…Зовут меня Игорь …Забыла отчество…
 - Алексеевич, - подсказывает Глеб.
 - Игорь Алексеевич. Давайте с вами увидимся. Вы не пожалеете, я сделаю все, чтобы вы не пожалели…Таким высокомерным, пренебрежительным  басом…Зовите меня Игорь…Я вам скажу куда подъехать…Ла-ла-ла…Слова мне не дал вставить. Вопрос  где он взял номер телефона? Откуда он знает как меня зовут?
 - Ты что, не согласилась?
 - Да я вообще его не знаю! Я ему сказала : Знаете, что дядя…
 Глеб начинает смеяться.
 - Прямо так и сказала?
 - Ну конечно, не совсем так… Я ему сказала : Вы знаете, Игорек…
 - Игорек! – стонет Глеб.
 Он валится на диван. Глаза у Киры озорные, искрящиеся.
 - Ну нет, конечно. Я сказала : Вы знаете, Туровцын…Игорь Алексеевич…И отшила его по Мусиной методе.
 - И он отшился?
 - Нет-нет, он сначала замолчал. Потом начал опять:  Я понимаю. Вы не знаете кто я…
 - Я ему : Да уже знаю, вы Туровцын. Мне так стало противно. Знаешь, он прямо был  уверен, что я сейчас рысью помчусь к нему на встречу.
 - Бросишь  котлеты…, - подсказывает Глеб.
 - Да! Я стою с телефоном, плачу от лука, ничего не вижу. Ну я и сказала что у меня трое детей и я тру на терке лук.
 - Он не предложил тебе купить мясорубку?
 Глеб смеется вспомнив страшилки об олигархе, гуляющие по офисам Москвы. Якобы за кражу оффшорных денег Туровцын грозился размолоть руки своего заместителя в мясорубке. Даже были какие-то статьи в газетах, но на следующий день сразу же вышли и опровержения. Впрочем, Кире об этом знать не нужно, все это просто сплетни.
 - Нет, но кажется он сильно удивился. Я положила трубку. Он еще раз позвонил!  Как только я услышала его голос сразу нажала отбой. Потом было еще несколько звонков, но я уже не подходила, у меня все руки в фарше были. Будешь котлеты? В последний раз спрашиваю. Знаешь, как я старалась?
 -  Цветы от него?
 - Ну да…Скажи, красивые.
 Орхидеи - растения паразитирующие на деревьях. Пошловатый, чувственный намек от стареющего бабуина. Цветы кажутся Глебу порнографическими.
 - Он огромный просто, наверное скосили целую плантацию. Я хотела его отослать обратно, но посыльный сразу же ушел, а адреса я не знаю.
 - Милованова, ты жестокая женщина.  Месишь  поклонников в котлеты. А он, между прочим, завидный парень.
 - Да что ты! Он старый.  Моему папе, например…
 - У вас на пенсию  в тридцать восемь выходят? Поэтому он тебе старым кажется.  А у него, между прочим, много достоинств.
 Кира вздыхает и становится серьезной.
 - Фу, Глеб… Ну как ты можешь? Он такой неприятный человек.
 Откуда же ей знать Туровцына? – думает Глеб. Вот знала бы и возраст не помеха. Вот сейчас он скажет ей и что она сделает? Распахнет глаза или потупит, а за гладким лобиком сразу начнут шевелиться честолюбивые мысли.
 - Он миллиардер.
 - Ну и что?
 Плюс один, Милованова. Быстро отвечаешь, не теряешься. Попробуем еще разок, - злорадно думает он.
 - Он входит в список Форбса.
 - Рада за него, но я-то тут при чем?
 Хорошо, Милованова, а вот это? Ну ка попробуй съешь и не подавись.
 - Он крупный спонсор Большого театра. Мог бы тебя закинуть туда по одному звонку и сразу в примы.
 - Ха! Нужны мне его рекомендации! У меня уже есть две. Я на них стою.
 Кира поднимается на пальцы и легко демонстрирует элегантнейший пируэт. Глеба ее физические возможности завораживают. Когда она проделывает эти трюки, его просто парализует, от нее невозможно оторваться. У нее несомненно есть какой-то бешеный, сценический эпил.   Как будто она втыкает себя  в какую-то секретную розетку и загорается изнутри магическим светом. Туровцын втрескался в нее еще не обнаружив  эти фокусы.  Сейчас у нее вызывающий, победный  взгляд. Она знает, что неотразима, и гордится этим. Неужели не врет про Туровцына? Ведь не так глупа, чтобы не понимать выгод от дружбы с таким покровителем. Даже на секунду не задумалась, не дрогнул ни один мускул на лице, как будто она каждый день общается с миллиардерами. Его это обезоруживает и восхищает.  Черте знает что понамешано в этой Миловановой!
 - Котлеты? – она умоляюще на него смотрит.
 - Давай, - покоряется он.
 У нее счастливые, полные обожания глаза, такие же как в детстве.  Вот точно так же она смотрела на него раньше. Ловила глазами каждое его движение. Не нужно так смотреть, детка, все это ни к чему. Влюблена или нет? Кто знает этих балерин? А если да, что он может дать ей в ответ?   Чем он может ответить на этот блеск в глазах?  Он ищет в себе равнозначный ответ на ее чувство, которое может быть она испытывает к нему. Андрюша, да что там Андрюша… Туровцын понимает какие достоинства кроятся в этой чудесной, искренней девушке. Она несомненно подарит себя всю человеку, которого будет любить. А он ? То что она готова отдать, будет слишком много для нее и слишком мало для Глеба. Она отдаст себя всю, и этого ему будет недостаточно? А Туровцын? Имеет ли Глеб право, лишать Киру шансов в ее жизни? Глеб никогда не сможет предложить ей больше чем он.  Котлеты пересолены,  Глеб кладет вилку на стол. Игорь Алексеевич все испортил своими звонками, неуклюжий дядя, разве так знакомятся, Игорек?