Сюрпризы Фортуны

  
Наталия Вронская
 
Сюрпризы Фортуны
   
1
 
Началась эта история несколько лет тому назад, в самом конце 1860-х годов, в одной из наших южных губерний. Так далеко от столицы, как только может пожелать любой пекущийся о нравственности детей своих родитель или легкомысленный повеса, желающий избежать огласки своих похождений.
В поместье Аннино проживало благородное семейство дворян: Егор Петрович Каверин с супругою своею Марьей Ивановной и с дочерьми Валентиною и Ариной. Поместье это, окруженное парком и представлявшее собой несколько обшарпанное здание с колоннами, находилось недалеко от города N, в котором тем летом, когда Агнии Егоровне сравнялось девятнадцать лет, а сестре ее — восемнадцать, расквартирован был гусарский полк.
Конечно же, пребывание гусар в городе ознаменовалось балами, концертами, прогулками, знакомствами да записочками, тем более что лето выдалось не жаркое, и местное светское общество только тем и развлекалось. И семейство Кавериных, не отставая от прочих, принимало участие в развлечениях. Тем более что две дочери восемнадцати и девятнадцати лет накладывали определенные обязательства на родителей. Здесь надо отметить, что Марья Ивановна, в юности душой тяготевшая к ментикам и киверам, не равнодушна осталась к ним и теперь, в том смысле, что в зятьях своих она предпочла бы видеть представителей именно этого разряда рода человеческого, нежели какого бы то ни было асессора, регистратора или иного штатского. Хотя, перебирая ночами в уме кандидатов для дочек, она невольно останавливалась мыслью на тайных истатских [1], но при свете дня звон конской сбруи за окном навевал ей напоминания о молодых ее годах, и все советники уходили прочь.
Что же до мужа и дочерей Марьи Ивановны, то Егор Петрович деспотом никогда не был и дочерям предоставлял полную свободу в мыслях о будущих женихах; Арина, младшая дочь, была девушкой не глупой и, в отличие от матери, при мысли о будущем непременно представляла себе уютный дом, и непременно в Москве или Петербурге, а спутника своего видела рядом с собою на балу у самого государя и обязательно украшенного Анною или Владимиром [2]. Что же до Агнии, то о ее мечтах не знал никто. Она имела привычку думать в уединении и не делиться мыслями ни с кем, — разве что отец иногда удостаивался ее откровенности, но только не в том, что касалось бы ее сердечных дел.
Таким вот образом и случилось, что Каверины жили в городе, посещали балы и приглашали к себе, и Агния заприметила молодого поручика, являвшегося всегда в их дом и бывшего подле нее на любом балу в городе. Сей молодой человек, о внешности которого судить мы не беремся, пусть тут думает читатель (или читательница), звался Алексеем Федоровичем Новикувым. Нрава он был самого веселого и дружелюбного, но рядом с Агнией был неизменно задумчив и робок, что сначала удивило, а затем многое сказало молодой девушке. Итак, он был влюблен.
Чего может достигнуть влюбленный молодой человек в мундире поручика за два месяца? О, очень многого! Те дамы, на чьем пути встречались блестящие молодые военные, могли бы многое рассказать нам, но — тсс! Об этом ни слова… Иначе более ни одна дама не доверится писателю.
Итак, прогулки в парке, гулянья, верховые поездки, балы и пикники — и пламя любви разгорелось с неистовой силой. Родители Агнии, как и прочие, заметили такую склонность молодых людей и уже размышляли об их будущем, однако между самими влюбленными еще ни о чем говорено не было. Дело в том, что ни один из них не решался произнесть решающих слов.
Но не могло же так продолжаться вечно? И вот в один из чудных августовских дней, отделившись от шумной компании, молодые люди прогуливались по тропинке, ведшей в глубь городского сада.
— Я должен попрощаться с вами, — произнес молодой человек. — Это чуть ли не последняя наша с вами прогулка.
Если его спутница и была поражена этим известием до глубины души, то сложно было бы это заметить, так как Агния Егоровна ровным голосом продолжила начатый разговор.
— Отчего вы уезжаете? Ведь ваш полк должен пробыть тут еще несколько времени.
— Да, полк пробудет тут еще довольно долго. Однако я должен ехать в Петербург по семейным делам. Но я хочу сказать вам… Впрочем… впрочем, нет… — Поручик замолчал.
— Я надеюсь, — через некоторое время тихо произнесла Агния, — что мы все же останемся добрыми друзьями.
Алексей повернулся к ней и взял ее за руку:
— Я не могу быть вашим другом, — и сказавши это, он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
За воцарившимся молчанием Агния недоуменно размышляла о словах своего спутника. Они не могут быть даже друзьями, но почему?
— Но почему? — невольно воскликнула она.
— Потому что я люблю вас, и именно поэтому я не могу быть вашим другом, — произнес Алексей со всей пылкостью, на которую был способен.
У Агнии от чувств перехватило дыхание.
— Так вы не покинете меня? Вы вернетесь? — Девушка уже не таила своих чувств.
— Да, я люблю вас, но некоторые обстоятельства принуждают меня скрывать свои чувства.
— Что это за обстоятельства? — Агния была так счастлива признанием Алексея, что уже ничто не могло поколебать ее радости.
— Это связано с моей семьей. Я не могу сказать вам всего, — ответил поручик.
— Хорошо, не говорите… — послушно согласилась она.
— Вы так и не ответили мне, — внезапно произнес он. — Любите ли вы меня?
Девушка потупила взор и еле слышно прошептала:
— Да.
Алексей обнял девушку и, прижав ее к себе, поцеловал. Агния, счастливо вздохнув, даже не подумала о том, что их могут увидеть. Она не вспомнила и матушкины наставления, предостерегавшие ее от подобных случайностей. Любовь, первая и оттого прекрасная, была сильнее всех предрассудков и житейской осторожности.
Вернувшись домой в тот день, весь вечер Агния была неспокойна и, сославшись на головную боль, ушла спать. Затем провела несколько дней в странном, нервическом состоянии. А после получила записку от Алексея, в которой тот писал следующее:
«Милая моя Агния Егоровна. Теперь я решился написать вам, и только вы можете решить мое счастие. Я уезжаю послезавтра, к вечеру. Если вы любите и доверяете мне, то поедемте со мной. Только так мы можем быть вместе, тайно бежав и обвенчавшись тоже втайне ото всех. Я не могу, как и при нашем разговоре, объяснить вам всего, вы можете только довериться мне. Решайтесь! Итак, если вы согласны, то послезавтра около полуночи я буду ждать вас у ваших окон. Вы выйдете ко мне, и мы уедем. Но никто не должен знать ни о чем, иначе мы оба погибли! Решайтесь, милая моя Агния, и знайте, что я люблю вас.
Ваш А.».
Получивши такое письмо, девушка проплакала полночи, а затем приняла решение. В означенный день она, написавши лишь родителям записку, чтоб те не волновались и что она все объяснит им потом, а также надеется на их прощение, не колеблясь вышла навстречу своей судьбе и через четверть часа уже во весь опор мчалась на извозчике по направлению к Петербургу. Вместе со своим милым поручиком.
  
2
 
Со времени побега прошло уже почти четыре недели. Ничего своим родителям Агния написать не могла. Алексей уговаривал ее не делать этого, ведь они еще не обвенчались, но в Петербурге поселились как муж и жена. И она согласилась. Но каково такое услышать ее родителям? Как им также быть в неведении относительно судьбы своей дочери, которую они, быть может, оплакивали уже как мертвую?
В Петербурге молодые люди жили замкнуто, в небольшой квартире одного из самых скромных домов на третьем этаже. Агния не покидала ее пределов, поскольку Алексей все чего-то опасался и не велел ей выходить. Он объяснял это тем, что ей одной опасно и неприлично будет ходить по улицам, а он не мог ее сопровождать, потому что был занят делами. Алексей часто не бывал дома, и Агнии было чрезвычайно скучно. В такие моменты ее терзали сильные сомнения в правильности ее поступка, и она даже плакала и почти уже желала вернуться домой. Да, Агния раскаивалась и думала, что ежели б можно было повернуть все вспять, она не стала бы бежать с Алексеем, а дождалась бы его дома. Если он ее любил, а он ее любил, то он непременно бы вернулся к ней и женился по всем правилам.