Обесчещенные

– Это в Дели! – сказал один из молодых офицеров. Его форма тоже была в крови. Он провел рукой по лицу и оставил на нем след грязи, пота и крови. Полковник не выдержал и отвернулся.
– Кто знает, что там произошло, могло быть все… – внезапно голос офицера сел. За спиной полковника он увидел женскую фигуру в европейской накидке. – О, черт! – Он рванулся вперед.
Полковник резко обернулся:
– Боже! Элис!
Он узнал этот шелк и замер, не веря своим глазам. Затем он бросился вслед за офицером к дому.
Нянька слезла с чердака, напуганная сильным толчком, и стояла, ослепленная светом после многих часов, проведенных во тьме. Голова ее была покрыта накидкой госпожи, к груди она прижимала кричащего ребенка, тщетно пытаясь успокоить его. Только один подавленный всхлип слетел с ее уст, в глазах был безмерный ужас. Выбравшись из укрытия навстречу опасности, она безумным взглядом всматривалась в окружающее. Молодой офицер подбежал к ней первым. Схватив ее за плечо, он рывком стащил шаль и понял, что обманулся. Разочарование разожгло в нем гнев.
– Что это, черт побери? – Он потянул за край накидки и смял ткань. – Господи! Ты, бесчестная тварь… – И он замахнулся на няньку.
– Отпустите ее! – крикнул подбежавший полковник, задыхаясь.
Когда он понял, кто скрывался под накидкой, боль пронзила его с такой силой, что он схватился за сердце.
– Это нянька, – сказал он медленно, – нянька миссис Милз. – Полковник несколько раз глубоко вздохнул и, превозмогая себя, распрямился. – Оставьте нас, майор.
Не глядя на служанку, он забрал у нее сына.
– Я же сказал: вы свободны! – повторил он приказ, и ребенок расхныкался от его громкого голоса. Молодой офицер повернулся кругом.
С сыном на руках полковник Милз вошел в дом, не обращая внимания на всхлипывания няньки, следовавшей за ним. Он нес ребенка неумело, опыта у него не было, печаль отнимала силы. Сын начал плакать, и плач его тонул в мертвой тишине, окружавшей их.
Было уже темно, когда полковник, наконец, вышел из дома.
Нянька, вошедшая за ним, забрала у него ребенка, покормила и переодела, но полковник с трудом воспринимал происходящее. Он долго сидел в темноте среди ужасного хаоса, который Беснующаяся толпа оставила после себя, и незрячими глазами смотрел на то, что осталось от сада, особенной гордости Элис. Он не пытался проникать в смысл происшедшего, ему слишком много пришлось повидать в жизни страшного, но он хотел найти виновного. Как человек военный, полковник считал, что кто-то должен понести ответственность за все. Ничто просто так не происходит, все события бывают организованы. И пока он так сидел, его гнев и печаль указали на источник зла. Ум его, пораженный несчастьем, обвинил Индраджита Рая.
Беда в Морапуре готовилась – так он понял. Не об этом ли говорил сынок Рая? Как он сказал? Что ситуация нестабильная? Он наверняка знал, думал полковник. А если он знал, значит, и его отец знал! Определенно знал, а мог быть и организатором! Милые, улыбающиеся индусы, с их вечеринками и сандвичами; все это было хитростью, западней, лишь бы внушить нам ложное чувство безопасности. Но эта выходка сынка, который не смог сохранить спокойствие! Не смог удержать свой лживый рот закрытым, не так ли? Полковник встал впервые за много часов, ноги затекли от долгого сидения, и начал вышагивать взад и вперед. Все начало вставать на свои места. Визит Нанды, вечеринка; картина становилась настолько ясной, что он не мог понять, какого черта он раньше не догадался! Он шагал, и голова его работала. Нанда должен был слышать о мятеже, он служит магарадже. Рай – ювелир магараджи. Что, если Рай замышлял все это годами, а сейчас решил, что волнения в армии – это самый подходящий случай? Он вполне мог разворошить осиное гнездо, баламутить и подстрекать всех в этой обстановке.
Полковник стоял на ступенях разграбленного дома и глядел на фонари по всему лагерю, освещающие путь похоронным командам. Он ухватился за перила, голова его кружилась, его шатало от гнева и усталости.
– Господи Иисусе, он мне за все заплатит, – процедил полковник сквозь зубы. – Он мне заплатит за участие во всем этом.
Но тут плач ребенка прорезал тишину и Реджинальд задрожал от боли.
Его сын плачет. Генри Реджинальд Милз звал маму.
– Капитан! – Милз позвал офицера, руководившего выкапыванием могилы. Тот, вытянувшись в стойке «смирно», стер с лица пот, застилающий глаза. Он весь день работал на убийственной жаре, и весь мир для него превратился в смесь пота, крови и грязи.
– Да, полковник? – Офицер отвел взгляд, не имея сил смотреть на командира, останки жены которого он только что похоронил.
– Капитан, вы поедете в Морапур. Там живут люди, ответственные за сегодняшние беспорядки, я хочу их допросить.
Капитан сглотнул, его твердый кадык с трудом дернулся и вернулся на место.
– Сэр, я думаю, сначала нужно все кончить здесь. Я…
– Я отдал приказ, капитан! – прервал его полковник. – Меня не интересует, что вы думаете! – Он выставил вперед подбородок и расправил плечи. – Суд должен быть свершен, и мы должны об этом позаботиться. Люди, которых я требую сюда, принадлежат к семейству Рай. У них мастерские в городе и дом на окраине. Я хочу, чтобы они к вечеру были здесь.
– Да, сэр.
Капитан воткнул шпагу в землю и, подойдя к копающим солдатам, отдал приказание. Один Бог ведает, что задумал полковник, но у него нет прав задавать вопросы. Капитан надеялся, что особых проблем не будет.
Бедный полковник, очевидно, вне себя от горя, но, поскольку он его командир, лучше подчиниться приказу.
– Англичане, хозяин! Пожалуйста, быстрее… там солдаты!
Индраджит Рай выбежал из супружеской спальни в коридор, оправляя накинутую куртку. Зала была в темноте, слуга стоял у двери с фонарем. Индраджит Рай услышал шаги Джагата в его спальне и позвал сына:
– Джагат! Все в порядке, ложись, пожалуйста, я уверен, что это пустяки.
Забрав фонарь у слуги, он выждал секунду, чтобы успокоиться, а затем распахнул входную дверь.
– Индраджит Рай?
– Да, я Рай. Что вы хотите?
Свет фонаря слепил Индраджита, и он разглядел только несколько неясных фигур позади старшего офицера.
– Индраджит Рай, мне приказано арестовать вас с сыном. Вы пойдете со мной в штаб Британской армии для допроса.
Молодой капитан говорил ровно, глядя неподвижно поверх головы Индраджита. Он сильно нервничал, но старался этого не показать. Если вести себя по-другому, то эти ловкие типы возьмут верх. Он никогда не доверял туземцам и не собирался делать этого сейчас.
– Сын дома? Пусть слуга передаст ему, что мы его ждем.
Индраджит Рай отступил на шаг и прислонился к стойке.
– Но, пожалуйста… Я не понимаю, пожалуйста, это, должно быть, ошибка. – Его верхняя губа покрылась потом. – Что вы намерены…
– Я арестую вас обоих, – прервал офицер, продолжая глядеть поверх головы. – Вы можете предупредить домашних.
– Но я…
Два солдата втолкнули Индраджита в дом. Он не мог поверить в случившееся, это было невозможно! Произошла ошибка. Ноги его подгибались.
– Папа, папочка!
Джагат подбежал, подхватил отца и помог ему добраться до кресла.
– Что это, папа? Что случилось?
Он взглянул на военных, на веранде. При свете фонаря мрачные солдаты в окровавленной форме выглядели угрожающе. Он тяжело сглотнул и оглянулся на отца:
– Что эти люди хотят, папа?
Индраджит Рай глубоко вздохнул:
– Это Британская армия, они пришли арестовать нас обоих.
– Нет! – вскрикнул Джагат. – Этого не может быть. За что? Что мы сделали? – Он переводил взгляд с отца на солдат и обратно. – Они не посмеют сделать этого! Папа, они не могут просто так нас арестовать. Позови слуг! Они не посмеют нас увести!
От страха голос Джагата становился все громче, и капитан почуял неладное. Он не слышал разговора с веранды, но уловил настроение и начал нервничать.
– Эй, вы там, поспешите! Я не хочу, чтобы мои люди вытаскивали вас! – крикнул офицер.