Любовная западня

— Здравствуйте, мистер Сэвилл.
— О, когда знакомство происходит в сумерках на пастбище, не стоит строго соблюдать формальности. Друзья зовут меня Паном.
— А почему? — робко спросила Тимбер. — Почему вас так зовут?
Мужчина со вздохом посмотрел на свою ногу.
— Наверное, из-за этого. Не знаю, может быть, вам раньше не приходилось видеть человека с изуродованной ступней. Это выглядит не слишком красиво. Больше напоминает копыто. Раздвоенное копыто. — Он снова улыбнулся, прогоняя неприятное впечатление от своих нарочито резких слов. — Вы ведь знаете мифологию? Пан был довольно неприятным типом, но если не понимать мое прозвище слишком буквально, я ничего против него не имею. Да, вы ведь пока что не сказали мне, как зовут вас.
— Мое имя — Тимберли Дьюлани. У меня тоже есть прозвище. Люди называют меня Тимбер.
— Тимбер? — Сэвилл вскинул брови. — Тимбер… — повторил он. — Мне нравится. Оно вам вполне подходит. Я так и вижу прекрасное золотистое дерево, которое подставляет свои руки-ветви всем ветрам, а солнце целует его волосы…
Тимбер захихикала от смущения и взобралась на изгородь.
— Вы говорите, как поэт.
— Это потому, что я и есть поэт. — Сэвилл протянул руку, и Тимбер поняла, что он просит помочь ему взобраться на забор. — Благодаря этому я и встретился с молодым Рассом Фортсоном. Он записался на мой семинар, и вскоре мы подружились. Потом он пригласил меня приехать, и я согласился. Предполагалось, что мы прилетим вместе на самолете его отца, но что-то там не сложилось, и Расс настоял, чтобы я один ехал вперед. Думаю, — добавил Сэвилл, — мне отведена роль буфера между ним и Джеймсом. Я еще не видел, чтобы отец и сын так настороженно относились друг к другу.
— Я знаю. Насколько помню, они всегда не ладили. Значит, вы преподаватель? Профессор в Эмори? — Тимбер испытывала перед Сэвиллом благоговейный трепет. Правда, он мог оказаться кем угодно — она все равно трепетала бы перед ним.
— Профессор, но не в Эмори. Я преподаю в женском колледже неподалеку — в Эйвери-Волш. Некоторым из студентов Эмори разрешается посещать мои занятия.
Тимбер ахнула.
— Вы знаете наш колледж? — поинтересовался Сэвилл.
— Да! Я еще с детства мечтала в нем учиться. Но я… Нет, это была просто глупая мечта.
— Мечты никогда не бывают глупыми, — тихо сказал Джейсон. — Без них мы никогда не получим от жизни то, чего хотим. Стойте на своем, и кто знает — может быть, все получится!
Тимбер только фыркнула:
— Как же! Может быть, пойдет снег в августе!
Она повернулась и посмотрела на Джейсона.
— Даже если я сумею получить стипендию, даже если у меня будут деньги на одежду и учебники, неужели вы можете себе представить, что я смогу посещать ту же самую школу, что и миссис Джеймс Фортсон?
— Я не был знаком с покойной матерью Расса, но вполне могу представить, что вы, Тимбер, ходите туда, куда хотите, и делаете то, что хотите. — Он поднял голову. — Вы что, пытались получить стипендию в Эйвери-Волш и не получили? Это меня удивляет. Мы знакомы совсем недолго, но я чувствую, что в вас есть и решительность, и проницательность.
Тимбер оторвала полосу коры от столба и швырнула ее в траву.
— Не знаю, как насчет проницательности, а вот лень меня одолевает не так уж редко. Но главная причина, по которой я не получила стипендию, конечно же, не в лени. Карлин, дочь нашего директора, метила туда же, куда и я. Мистер Кэстлберри, само собою, пошел на все и даже подделал ее отметки. Теперь лучшей ученицей вместо меня стала она. — Тимбер пожала плечами. — Правда, у них тоже нет денег. Наверное, я не могу винить их за то, что они так же, как и я, хотят вырваться вперед.
— Тем не менее, на мой взгляд, это несправедливо. Причем я подозреваю, что стипендии достойны именно вы. Так, значит, покойная жена Джеймса Фортсона училась в Эйвери-Волш?
— Ага. То есть я хочу сказать — да, сэр.
— Не называйте меня «сэр». Вы не моя студентка. Мы с вами просто новые друзья и болтаем о том о сем, сидя на изгороди. Мы с Рассом тоже друзья, хотя он мало что рассказывал мне о своей жизни. Например, он ничего не говорил о вас.
— Просто нечего было говорить. Не забывайте — я всего-навсего дочь издольщика. — Тимбер тут же пожалела о том, что в ее словах прозвучала горечь. Этот человек может подумать, что она обижена на Фортсонов. А если он скажет об этом Джеймсу — что тогда будет с ней и с матерью? Они лишатся земли, и им негде будет жить — вот что. — Детьми мы с ним вместе играли. Потом Фортсон-старший отправил сына в военную школу, и о детских играх пришлось забыть. Во всяком случае, мы не… ну, словом, у нас с Рассом не так уж много общего.
Тимбер обратила внимание на то, что Джейсон слушает ее с явным интересом. Хотя, кажется, он из тех, кто демонстрирует свою заинтересованность даже тогда, когда ее на самом деле нет. Тимбер решила сменить тему. Не стоит говорить о Фортсонах, благодаря которым ее семья может заработать себе на кусок хлеба с маслом.
— Говоря по правде, даже если бы я получила стипендию, то вряд ли смогла ею воспользоваться. Моя мать не отличается сильным характером, и ее новый муж вертит ею как хочет. При таких обстоятельствах уехать учиться в колледж, даже если это возможно, было бы свинством.
— Кажется, ваш новый отчим не слишком умен, — сказал Джейсон.
Обрадованная появлением союзника, Тимбер закивала:
— Совершенно верно. Я вам вот что скажу. Между мной и Вулфом никогда не было особой любви и никогда не будет. Если бы у меня были деньги и было куда деться, я бы здесь ни на минуту не задержалась. Но только так, чтобы не огорчать маму. За свою жизнь она хлебнула горя, и я не собираюсь вновь причинять ей боль.
— Мне кажется, что отнюдь не вы приносите ей несчастье, — мягко сказал Джейсон. Он дотронулся до руки Тимбер. — Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
— Нет. — Тимбер смущенно вздохнула. — Вы ведь не волшебник. — Она улыбнулась. — Или все-таки волшебник? Вот было бы здорово — парочку-троечку заклинаний, и все в порядке.
— Да уж, было бы неплохо, — без улыбки ответил Джейсон, — но, к сожалению, я не из них. А жизнь, как вы, без сомнения, уже поняли, не похожа на прекрасную сказку. У нас у всех есть мечты, но в конечном счете воплотятся ли они в жизнь, зависит только от нас. — Внезапно он засмеялся и сжал руки Тимбер. — Послушайте! Я вот сижу на заборе рядом с красивой молодой женщиной и говорю какие-то банальности. Несомненно, и вы, и эти неправдоподобно красивые кони, чьи силуэты так удивительно прорисовываются лучами солнца на закате, способны вдохновить на нечто более оригинальное! Должно быть, я сошел с ума.
— Это я веду себя как сумасшедшая. Надоедаю незнакомому человеку своими проблемами. Ей-богу, страшно представить, что вы обо мне сейчас думаете!
— Думаю, что вы самое прелестное создание из тех, которые мне когда-либо приходилось встречать, — тихо сказал Джейсон. Он убрал руки и немедленно сменил тон. — Я хотел бы больше узнать о том, какая вы в действительности. Расскажите мне о себе, Тимбер Дьюлани.
— Господи, ну что же можно рассказать о человеке, который ничего собой не представляет?
Но тем не менее глаза Тимбер засверкали от удовольствия. Этот элегантный мужчина проявляет к ней интерес — искренний интерес! Тимбер никогда не встречала никого, кто был бы похож на Джейсона — даже в тех книгах, которые описывали очень далекую от нее жизнь. Он одновременно очаровывал и пугал Тимбер.
— Все. Что-нибудь. Или ничего. Это не имеет значения, — торжественно произнес Джейсон. — Мы с вами будем хорошими друзьями, Тимбер. Хорошими друзьями… на всю жизнь. И пусть наша дружба начнется сейчас.
Он протянул руку, и Тимбер со всей серьезностью пожала ее.
— Да, друзьями, — повторила она, слегка ошеломленная происходящим. — На всю жизнь. Или… — вздрогнув, она замолчала.
Джейсон вскинул брови:
— Или?
— Нет, ничего, — пожимая плечами, сказала Тимбер. Несмотря на жаркую погоду, по ее телу внезапно пробежал холодок. Тимбер вдруг представился длинный коридор, в конце которого стоит Джейсон и манит ее к себе. — Как любил говорить мой дедушка, просто кролик пробежал по моей могиле. Наверное, я еще чересчур молода, чтобы представлять, как это долго — на всю жизнь. — Тимбер слегка отодвинулась от Джейсона. Следует быть осторожнее, иначе он, как и все ее ровесники, подумает, что она какая-то странная. — Вы не почитаете мне стихи? — спросила Тимбер.