Золотой тюльпан

Титус поднялся с места и собрался уходить.
— Нам с Корнелией давно пора домой. Она у вас днюет и ночует.
— Мы всегда рады твоей сестре.
Когда Титус и Корнелия ушли, Сибилла стала просить у матери листочки с игрой в слова. Анна отдала ей все, кроме тех листов, где стояла подпись Хендрика и самих девочек. Оставшись одна, Анна выбросила листок Корнелии, а затем поднялась наверх. Закрыв дверь на ключ, она стала рыться в шкафу, пытаясь отыскать документ, который должен был там храниться. Наконец, Анна нашла то, что искала, и подошла к письменному столу. Она стала переписывать на листки с подписями мужа и дочерей текст договора между Хендриком и ныне покойным Франсом Халсом из Харлема. Сначала Анна заполнила листок Франчески, а затем и двух других дочерей. Конечно, маловероятно, что Сибилла когда-нибудь станет художницей, но лишать ее этой возможности было бы несправедливо.
Закончив работу, Анна положила на прежнее место договор Хендрика с Франсом Халсом, а листки дочерей, ставшие теперь официальными документами, свернула в трубочку, перевязала лентой и унесла к себе в спальню. Анна положила их в лакированную шкатулку, где хранились письма Янетье и другие представлявшие для нее важность вещи. Впервые в жизни она обманула Хендрика, но впоследствии она объяснит, что эта ложь была на его же благо и на пользу их дочерям. Анна поправила кружева на манжетах и встряхнула руками, как бы желая избавиться от тяжести совершенного поступка. Вскоре самообладание вернулось к ней, и она спустилась вниз.
Уже настал час вечерней молитвы, и вся семья и прислуга собрались в гостиной. Анна стала на колени рядом с Хендриком и посмотрела, готовы ли дети начать молитву. Анна была очень религиозна и верила, что на нее снизошла божья благодать, когда она увидела лик Христа на полотнах Рембрандта. Голландская Реформаторская церковь редко делала заказы художникам, отдавая предпочтение голым стенам, и Анне было очень жаль тысячи людей, которые так и не смогут увидеть творение Рембрандта. Великий художник был очень набожным, и ему, как никому другому, удалось изобразить сострадание и любовь на лике Всевышнего. Анна чувствовала, что благодаря шедевру мастера она приблизилась к Господу.
Марию очень тревожило здоровье Анны, у которой беременность отнимала все силы. К счастью, Франческа была хорошей помощницей и освободила мать от утомительной работы, хотя Анна очень не любила отвлекать дочь от занятий. Через несколько месяцев щеки Анны вновь порозовели, и к ней вернулась прежняя энергия. Было видно, что женщина подготовилась к родам, которые должны произойти в апреле. Она была на седьмом месяце, когда однажды вернулась домой от соседки. Мария, обучавшая Сибиллу новым видам вышивки, сказала, что Алетта играет в доме у Корве-ров. Анна поднялась в мастерскую. Франческа и Хендрик работали за отдельными мольбертами и писали пейзаж по сделанным ранее наброскам. Хендрик воспроизводил цвета по памяти, а менее опытная Франческа сделала необходимые пометки на набросках. Они не заметили Анну, и та молча вышла из мастерской. В который раз она с сожалением подумала о невозможности выйти на пленэр, так как мольберт, холсты и другие принадлежности были слишком тяжелыми. Ничего удивительного, что все художники предпочитали брать с собой лишь блокнот для набросков, а уж потом писать с них картину маслом.
Алетта была в доме у Корверов и устала ждать, когда кто-нибудь отведет ее домой. Гер Корвер был занят с покупателем, а его супруга делала распоряжения по приготовлениям к семейному торжеству, которое должно было состояться сегодня вечером. Якоба тоже не было дома, он служил учеником у другого торговца бриллиантами. Из-за строгих правил договора он редко приходил домой, и каждый его приход становился праздником. Эстер и близнецы пошли наверх переодеваться, а до Алетты никому не было дела. Даже старый слуга, который всегда провожал ее домой, ушел куда-то по срочному делу.
Алетта нетерпеливо подошла к окну и выглянула на улицу. Уже опустились сумерки, но еще полностью не стемнело. Если поторопиться, то можно добежать до дома менее чем за пять минут. Алетта накинула плащ, не одевая капюшона, и побежала вниз. Оказавшись на улице, она сразу поняла, что там было темнее, чем она предполагала. На всей улице горел единственный фонарь, но возвращаться было поздно. Алетта хорошо видела дорогу, а это было самым главным.
Она быстро бежала к дому, ее изящная фигурка в колышущейся светло-желтой юбке напоминала мотылька, легкие, серебристые волосы развевались над головой, подобно сияющему ореолу. Какой-то полупьяный, одетый в грязные лохмотья бродяга плотоядным взором наблюдал за бегущей девочкой из-под арки дома на противоположной стороне канала. Допив содержимое бутылки, он осторожно поставил ее на землю, вместо того, чтобы бросить в канал, как он это делал обычно. В напряжении бродяга ждал, пойдет ли Алетта через мост. Если нет, он быстро ее догонит. На улице не было ни души, и проходимец решил не упустить свой шанс. Девочка шла прямо в его сторону! Он протянул руку и проверил, закрыл ли хозяин входную дверь на ночь. С легким скрипом дверь открылась, и бродяга скользнул в темноту. Теперь он не видел девочки, но слышал ее легкие приближающиеся шаги. Когда Алетта поровнялась с дверью, бродяга набросился на нее.
На мгновение Алетте показалось, что какое-то сказочное чудовище выскочило из земных глубин и схватило ее. В следующий момент она поняла, что это был мужчина. Грязной, заскорузлой рукой он зажал Алетте рот, заглушая ее крики. Другой рукой он схватил девочку за волосы и рванул со страшной силой. Алетта совсем обезумела от ужаса, когда бродяга поволок ее в проход и ударил о стену, а затем навалился на нее всей тяжестью своего тела. Алетта чувствовала, что задыхается от зловонного дыхания бродяги, от запаха его пота и грязной одежды. Он возил небритым подбородком по лбу девочки. Новый приступ ужаса охватил Алетту, когда она почувствовала на своем лице его слюну. Ей казалось, что злодей собирается съесть ее волосы, а потом она почувствовала через юбку что-то странное и твердое. Девочка боролась изо всех сил, но это было бессмысленно. Злодей что-то бормотал хриплым голосом, его слова можно было различить:
— Твои косы! За такую красоту ты получишь то, что заслужила!
По говору Алетта поняла, что этот человек был из другой провинции. Его слюна текла по лицу девочки. Потом она услышала, как негодяй стал развязывать шнурки на штанах, а затем огромной страшной ручищей начал поднимать ее юбки. Алетта окаменела от страха.
Внезапно проход содрогнулся от громового голоса разгневанного хозяина дома, который раздался с внутреннего дворика:
— Что там происходит, черт возьми?
Бродяга грязно выругался и отпустил Алетту, упавшую на булыжники, которыми был вымощен проход к дому. Она даже не сообразила, что хозяин дома может прийти ей на помощь, и стрелой вылетела из прохода. Подобно летящему домой голубю, выпущенному из корзинки, Алетта не могла ни о чем думать, и инстинктивно старалась как можно скорее преодолеть оставшиеся метры, за которыми было спасение.
Занятая на кухне Грета в изумлении повернулась на грохот распахнувшейся двери. На пороге стояла бледная как смерть Алетта с обезумевшими от ужаса глазами. Она стремительно промчалась мимо Греты.
— Алетта! Стой! Что случилось? — Грета побежала за девочкой, но та уже с грохотом захлопнула дверь своей спальни.
Грета повернулась и быстро побежала в гостиную, где Мария и Анна расшивали кружевом одежду для младенца, а Франческа и Сибилла играли в шашки. Все взглянули на запыхавшуюся Грету.
— Что случилось? — встревоженно спросила Анна, откладывая в сторону шитье.
— Не знаю, мадам. Алетта прибежала домой в ужасном состоянии. Она пронеслась мимо меня и заперлась в своей комнате!
— С ней кто-нибудь был? — Анна вскочила со стула.
— Нет, мадам. Она была без плаща, а волосы растрепаны.
Анна быстро направилась к двери, отдавая на ходу распоряжения дочерям.