Возраст любви

С тем они и вернулись в Лос-Анджелес.
– Как мама? – спросил Пол, прилетевший из Нью-Йорка вечером того же дня. – Как у нее дела? Лучше?
– Хуже, – печально ответила Джен, которая встретила мужа в аэропорту, чтобы отвезти домой. – Откровенно говоря, она совсем расклеилась. Луиза считает, что ей нужно начать принимать прозак, а я... я просто не знаю. У меня такое ощущение, что она твердо решила как можно скорее отправиться вслед за папой.
– Не исключено, что именно этого он и хотел бы, – заметил Пол. – И Аманда это знает.
Они с Джен уже несколько раз ссорились из-за этого, однако Пол продолжал держаться мнения, что Мэттью Кингстон был слишком эгоистичен. И Джен, хотя и не признавала этого открыто, начинала понемногу склоняться к мысли, что влияние ее отца на Аманду было, пожалуй, слишком велико.
– Ты говоришь совсем как моя сестра, – все же огрызнулась она. – Знаешь, я хочу спросить тебя кое о чем...
Она на мгновение отвлеклась от дороги, чтобы посмотреть на него, и Пол улыбнулся в ответ. За время своего пребывания в Нью-Йорке он успел соскучиться по жене и был искренне рад видеть ее.
– Спрашивай, – кивнул он. – Впрочем, я, кажется, уже догадался... Ты хочешь, чтобы я свел Аманду с моим отцом? Нет проблем, дорогая, я все устрою. Джек не будет против, вот увидишь!
Это была настолько дикая идея, что Джен даже не рассердилась. Губы ее дрогнули в улыбке, но взгляд остался серьезным, и Пол понял, что она хочет спросить его о чем-то действительно важном.
– Откровенно говоря, – начала Джен, тщательно подбирая слова, – у меня на уме было кое-что другое...
Она ненадолго замолчала, словно в нерешительности. Джен действительно не знала, как сказать мужу о том, что она задумала, однако ей очень хотелось знать его мнение.
– Выкладывай, Джен, что там у тебя.
– Я хочу, чтобы мы с тобой вместе сходили к врачу, к самому лучшему специалисту... В последний раз мы с тобой говорили об этом полгода назад, но за это время... ничего так и не произошло. Я очень волнуюсь, Пол...
В глазах ее появилось умоляющее выражение, но Пол только раздраженно дернул плечом.
– Опять ты за свое! – в сердцах воскликнул он. – Ну почему ты никак не можешь успокоиться и взглянуть на вещи здраво? Я же сказал тебе, что все будет в порядке. В последние полгода я работал над самым большим контрактом в моей жизни, а для тебя, похоже, все это не имеет значения, ты только и думаешь что о ребенке. Да в том, что, как ты выражаешься, «ничего не случилось», нет ничего странного. Меня и дома-то почти не было – я то сидел в Нью-Йорке, то мотался по всей стране. Как после этого ты можешь утверждать, что у нас есть какие-то проблемы? Это звучит по меньшей мере глупо!
Джен нахмурилась. Она поняла, что он просто не хочет никуда с ней идти, очевидно, не сомневаясь, что с ним-то все в порядке. Каждый раз, когда она заводила разговор на эту тему, Пол изобретал все новые и новые причины и предлоги, чтобы отложить решение этого вопроса на будущее. Но ведь они действительно старались, старались изо всех сил, и Пол, кажется, начинал понимать, что что-то неладно, хотя открыто признаться в этом ему еще не хватало мужества.
– Я просто хочу знать, в чем дело, – решительно заявила Джен. – Я должна быть уверена, что с нами... со мной все в порядке. Если же я больна, то пусть врач скажет мне, что это за болезнь, чтобы я могла начать лечиться. Вот и все, чего я прошу, Пол! Разве это так много?
Ее глаза наполнились слезами, и Пол вздохнул.
– Тогда почему ты до сих пор не обратилась к врачу? – спросил он. – Сходи в клинику – пусть у тебя возьмут все анализы и назначат комплексное обследование. Но, уверяю тебя, Джен: прежде чем эта бодяга закончится, ты успеешь забеременеть.
Увы, Джен больше так не думала. Они впервые задумались о ребенке полтора года назад, но за это время так ничего и не произошло. Даже гинеколог, к которому Джен постоянно ходила, начал тревожиться и несколько раз заводил разговор о более тщательном обследовании. Пол пока не знал, что примерно месяц назад она наконец-то отважилась обратиться к крупному специалисту по женским болезням. Джен сдала все анализы и даже два дня лежала в клинике, пока ей проводили какой-то сложный гормональный тест, однако это исследование так и не выявило никакой патологии. Джен была здорова, а значит, на этот раз Пол обязательно должен был пойти с ней.
– Если я схожу к врачу и он не найдет у меня никаких проблем, ты пойдешь?
– Может быть... Посмотрим, – ответил Пол и поспешно включил радио – чуть громче, чем было необходимо. Это был его обычный ответ, и Джен догадалась, что он и не собирается. Значит, все безнадежно, подумала она. У нее не будет никакого ребенка, пока Пол не изменит своего отношения к этому вопросу.
К августу она прошла еще одно столь же серьезное исследование у другого врача, который, не найдя никаких отклонений, сказал ей, что все дело либо в несовместимости ее яйцеклеток со сперматозоидами мужа, либо в самом Поле. Но когда Джен попыталась поговорить с ним, он пришел в ярость. Он заявил ей, что с ним все в порядке и что он не потерпит, чтобы Джен на него «давила». Для него это было не самое легкое время: подписание контракта на съемку фильма, на который Пол возлагал такие большие надежды, все откладывалось и откладывалось, и он как угорелый носился со студии на студию, однако, по мнению Джен, это не давало ему права кричать на нее. Пол в ответ заявил, что от секса по ее дурацкому расписанию его уже тошнит, и они крупно поссорились.
Правда, примирение произошло довольно быстро, однако Джен уже поняла, что ее спокойной жизни пришел конец. И действительно, когда через две недели она обнаружила, что никакой беременности у нее нет, с ней случилась самая настоящая истерика.
– Слушай, забудь на время о своей навязчивой идее, ладно? – кричал Пол как-то вечером, когда Джен хотела заняться любовью только потому, что день был максимально благоприятным для зачатия. В ответ на ее упреки он, громко хлопнув дверью, выскочил из дома и уехал к отцу, где основательно напился.
У Джека как раз в это время появилась новая любовница – актриса, о которой критики дружно заговорили примерно месяц назад, и их фотографии появлялись в газетах чуть ли не ежедневно. Джек по-прежнему мечтал, чтобы сын стал его партнером в торговом бизнесе, но Пол об этом и слышать не хотел. Его бесило, что все от него чего-то хотят, и в результате он чуть не поругался и с отцом.
Аманда по-прежнему пребывала в депрессии. В сентябре Джен и Луиза снова попытались уговорить мать отправиться в путешествие, но все было напрасно – Аманда наотрез отказалась куда-либо уезжать и развлекаться. Между тем ее состояние внушало сестрам серьезные опасения. За лето Аманда потеряла почти четырнадцать фунтов и выглядела изможденной, но ее это как будто вовсе не волновало. Она думала и говорила только о своем покойном муже. Даже на дочерей Аманда почти не обращала внимания, словно душой она уже отправилась в тот мир, где ждал ее Мэттью.
И в конце года она пребывала все в том же состоянии, и сестры по-настоящему заволновались.
– Нужно срочно что-то делать, – сказала однажды Джен в телефонном разговоре с Луизой, состоявшемся недели через две после Дня благодарения. Сам праздник прошел просто ужасно. За столом Аманда не съела ни кусочка и все время плакала. Даже дети Луизы, которых по случаю праздника привезли в особняк в Бель-Эйр, смотрели на бабушку с испугом и ни за что не хотели ее целовать, когда настала пора прощания.
– Я больше не могу этого выносить, Лу. Это какой-то кошмар! – сказала Джен с отчаянием в голосе.
– А может, нам просто оставить ее в покое? – бесстрастным голосом предложила Луиза. – Раз она хочет весь остаток жизни проливать слезы по папочке, почему мы должны ей мешать? Кто мы, в конце концов, такие, чтобы решать, что для нее лучше, а что хуже?
– Мы ее дети, – напомнила Джен сердито. – Лично я не собираюсь спокойно смотреть, как мама медленно убивает себя. Ты сама видела, какой она стала – в гроб краше кладут! Нет, я считаю, что она должна взять себя в руки. Надо ее как-то уговорить...