Мир в его руках

— Если кто и свихнется, так это твой покорный слуга, — переменил тему Скотт. — Я скучаю по тебе, до сумасшествия!
— Ну, видишь, у нас с тобой появилось развлечение — секс по телефону. Тоже ненормальность…
Тут в дверь постучали, и Скотт, извинившись, пошел открывать. На пороге стоял официант с ужином.
— Бонжур, месье Ларкин!
— Бонжур, бонжур! — Скотт махнул рукой, показывая, куда поставить поднос, подписал счет, дал щедрые чаевые и вернулся к телефону.
— Кто это там к тебе пришел? — поинтересовалась Дон.
— Да вот, одна молоденькая девочка, предлагает посмотреть канкан в ее исполнении.
— Жаль, не могу до тебя добраться по этому кабелю! Уж я бы тебе глаза выцарапала!
— Если бы ты добралась, зачем мне эта девочка?
Она снова замолчала.
— Дон!
— Извини, любимый! Я положила трубку, чтобы снять халатик. У нас жарко.
— Это уж чересчур, леди!
— Что такое? — Ее голосок был сама невинность.
— Я спрашиваю, что ты со мной делаешь?
— Это тебе за канканщину! — парировала Дон.
Закончив разговор. Скотт бросился в душ. Стоя под его ледяными струями, он думал о себе, о Дон, о других женщинах. Вернее, о других женщинах попытался думать — и не смог. Дон вытеснила их всех.
«Ну ты даешь, старик!» — подшутил он над собой, вылезая из ванны. Быстро растерся, оделся, пригладил влажные волосы. Забежал в спальню за ботинками и через десять минут уже мчался к дому Брента. «Дон — его жена, а не наложница. Ее нельзя выменять на машину, — рассуждал он сам с собой. — Поэтому я должен сделать все, чтобы Брент наконец встал на ноги. Тогда и Дон скажет ему о разводе». Он решил, что сделает для этого все возможное, даже если самому придется остаться без цента. Холодные души ему уже не помогали.
Подойдя к двери, Дон услышала, что в квартире звонит телефон. Посмотрела на часы. Скотт обещал позвонить в шесть по нью-йоркскому времени, сейчас — пять.
Брент? На лбу выступил холодный пот, она поспешно вытащила ключи и уронила их. Со Скоттом она говорила не реже чем через день, а ее муженек, ну хоть бы на один звонок ответил! Она не заставала его ни в квартире, ни в мастерской. Разговаривала только с автоответчиком.
Открыв наконец дверь, Дон бросилась к телефону, но опоздала. Черт, и как назло, сегодня забыла включить автоответчик! Дон бросила на пол зонтик и направилась в кухню — положить на стол пакет с яблоками.
И тут опять зазвонил телефон. Оказалось, это сестра.
Дон опустилась на кушетку, положила ноги на маленький столик.
— Я только что видела фотографии, которые Паркер сделал для «Глеймора». Фантастика! Мне этот парень нравится. Он умеет тебя снимать, — сказала Лесли.
— Да. И мне он тоже нравится. С ним легко работать.
— Я кое о чем хочу попросить тебя, Дон.
— Что такое? — Она насторожилась.
— Помнишь, я тебе рассказывала о моей однокурснице по колледжу, Элен Вильсон? Сейчас она устраивает бал в пользу бедняков в Америке.
«Вот это место для рекламы!» — тут же сообразила Дон, но благоразумно решила не высказываться.
— Так что ты от меня хочешь?
— То, что ты делаешь лучше всех, сестренка! Показать на нем купальные костюмы.
Конечно, что же еще могли от нее желать устроители шоу?
— А одетой никак нельзя?
— И две сотни благотворителей будут лишены зрелища божественных ножек? Они подумают, что их надули!
Обладательница божественных ножек устало поджала их под себя.
— Лесть всегда побеждает. Когда это?
— Дата еще не установлена. Элли сейчас охотится за знаменитостями. Я позвоню.
Закончив разговор, Дон вернулась на кухню. Достала сыр, крекеры, нарезала аккуратными кружочками яблоко, налила бокал вина. Раздался опять звонок — на этот раз в дверь.
Не выпуская из рук ножа, она подошла к двери.
— Кто там?
— Серый волк, страшный волк, я зубами щелк да щелк…
— Смотри не устань, а то и поцеловать не сможешь! — С этими словами Дон распахнула дверь.
— Ничего подобного! — Скотт с веселым смехом подхватил ее на руки, крепко прижал к себе. Его жадный поцелуй сразу же воспламенил Дон. Она обвила руками его голову, погрузив пальцы в копну густых волос. Они чуть не задохнулись оба, пока он нес ее к кушетке, где усадил к себе на колени.
— Ты говорил, что позвонишь, — сказала наконец Дон.
— Я же не говорил, что по телефону! — Его зеленые глаза весело блеснули.
— В дверь, пожалуй, лучше, — согласилась она.
— Намного!
Его горячая, нежная ладонь прошлась по ее спине. Дон почувствовала, как по всему телу пробежали мурашки. Но это было чертовски приятно. Его губы снова потянулись к ней. На этот раз кончик его языка остановился в уголке рта — ощущение тоже потрясающее!
— Свой скудный ужин ты, конечно, уже съела? Я тогда попощусь. Вот так, ладно? — Он легонько прикусил ей мочку уха.
— По-моему, это скоромное, — засмеялась Дон. — А ужин, кстати, на столе. Я как раз заканчивала готовить, когда какой-то бандит нарушил мой покой.
— Давай тогда попостимся вместе, а?
— Пожалуй, я лучше отведу тебя куда-нибудь покормить. Дешевле станет. Ресторанов вокруг полно. Какой предпочитаешь?
— Предпочитаю этот. — Скотт быстро прошелся языком по ее шее. — Здесь есть все, что мне нужно.
Дон закрыла ему рот рукой, чтобы он дал ей сказать то, что она собиралась ему сообщить.
— Не знаю, чем Брент сейчас занят, но, судя по нашему последнему разговору, он не будет особенно возражать против развода. Только все равно мне надо с ним встретиться. На следующей неделе я собираюсь в Париж. Скажу ему, что возьму отпуск на полтора месяца и поеду в Неваду. Там быстро разводят, но все-таки надо какое-то время подождать. Выдержишь еще несколько недель под холодным душем?
— Придется! — Он шутливо порычал.
— Спасибо! — Она потянулась поцеловать его, а он прижал ее к себе еще сильнее.
— Осторожнее, ребра! — Дон уперлась ему руками в грудь.
— Давай поиграем… в пятнашки! — предложил он. — Вот так! — Наклонился и слегка прикусил ей нижнюю губу. И вот так! — Положил руку на грудь.
Она испытывала неописуемое наслаждение от каждого его прикосновения. Он издавал какие-то слабые, стонущие звуки. Дон понимала — они зашли слишком далеко, но не находила в себе сил прекратить это.
«Нельзя!» — вдруг молнией пронеслось у него в голове. Он понимал, что сейчас может сделать с ней все, что захочет, все, о чем так долго мечтал. Более того — она сама его об этом попросит, но потом, потом, когда придет в себя, — не забудет, не простит…
— Ну-ка иди отсюда, колдунья! — Скотт резким движением поставил ее на ноги. — Оденься во что-нибудь этакое, сексуальное, и поедем ужинать.
У нее подкашивались ноги так, будто только что пробежала длинную дистанцию, сердце готово было выскочить из груди. Шатаясь, Дон направилась в спальню. Она была и благодарна ему за то, что он остановился, и — полна сожаления по этому поводу.
Сполоснув лицо и почистив зубы, Дон быстро накрасилась, затем надела черное шелковое платье с глубоким вырезом и обнаженной спиной и присела за туалетный столик причесаться. Но когда вкалывала последнюю шпильку в туго закрученный узел волос, на пороге появился Скотт:
— Готова? Я уже умираю с голода!
Скотт сейчас выглядел так, словно сошел со страницы модного журнала.
— Секундочку! Сережка куда-то запропастилась.
«Ничего не поделаешь, надо привыкать», — подумал про себя Скотт. Подошел к столику, покопался в разбросанных по нему предметах, нашел недостающую сережку.
— Эта? — Он протянул ей черный бриллиант в золотой оправе.
— Спасибо! — От прикосновения его руки у Дон опять побежали мурашки по спине. — Можем идти. — Пристроив сережку в ухо, поспешно отошла от него.
Скотт задержался на минутку, любуясь ее безупречными ногами в черных колготках, мягкими, округлыми плечами, стройным изгибом спины.
— Ну идем же! — Дон обернулась. — Я думала, ты голод… ты хоч… короче, тебе нужно поесть. — Она растерялась от его оценивающего взгляда.