Счастье приходит в дождь

Мэрл огляделась. Большая комната была и гостиной, и столовой, и кухней одновременно. Все было ухоженным, уютным, располагающим. Здесь стоял чистый мужской запах, запах хозяина.
– Это совсем не похоже на лодку, – заметила Мэрл.
Шейн бросил кейс в кресло, включил свет. Зажглись бронзовые бра на стенах и лампа в форме подсвечника с хрустальными подвесками.
– Тем не менее это так. – Он показал на медные поручни по обе стороны комнаты, деревянную обшивку, темно-синие шторы и штурвал. – Я очень удачно приобрел все это со списанного классного лайнера. Для того и купил плавучий дом, чтобы было где держать все это.
Остальная мебель была несколько разномастной: светло-голубая софа, удобное красное кресло, лимонно-желтый деревянный скандинавский обеденный стол, но, как ни странно, все было к месту.
Шейн ослабил галстук.
– Очень сковывает этот деловой костюм. Ты не сочтешь за нескромность, если я сниму галстук и пиджак?
Она покачала головой.
– Пожалуй, нет.
Пиджак и жилет он бросил на спинку кресла. Она заметила, что он не носит ремня. Брюки обтягивали его бедра плотно, как кожа. Сняв галстук, он расстегнул верхние пуговицы рубашки, закатал рукава. Его действия ни в коей мере нельзя было рассматривать, как попытку соблазнить ее. Но то, как он это делал, было так сексуально, что она испытывала большее волнение, чем на мужском стриптизе, на котором однажды побывала.
– Ты бы тоже сняла жакет, тебе будет удобнее. – От неожиданности Мэрл вздрогнула. Его голос ворвался в ее не совсем невинные размышления.
– Спасибо, мне и так хорошо. – Она поправила шарф на плече и стала рассматривать картины на стенах, вид из окна, придирчиво оглядела керамические безделушки и бронзовые панно на кухне.
– Ты выпьешь что-нибудь? Вина? Или чего-нибудь покрепче? А может, послабее? – Он вел себя учтиво как гостеприимный хозяин. – Ты проголодалась? Я приготовлю обед.
– Нет, я ненадолго. – Она искала повод, чтобы уйти, пока еще была в состоянии сделать это. – Я хочу вернуться назад на пароме пока не поздно.
Он посмотрел на нее, и легкая, до боли знакомая Мэрл улыбка осветила его лицо.
– Ты знаешь, я смогу довезти тебя до дома. – Голос его звучал тихо и проникновенно. – Ты можешь остаться пообедать у меня.
– Нет, нет, спасибо. – Она попыталась встать.
Шейн поторопился добавить:
– Ты не волнуйся, готовлю я отлично.
Она печально на него посмотрела.
– Я нисколько в этом не сомневаюсь. Но это не самая моя удачная затея – осматривать вдруг достопримечательности твоего дома.
– Почему? – наивно спросил он. А усмешка была совсем не наивной. Он засунул обе руки в карманы. Брюки рельефно натянулись впереди.
Мэрл было трудно отвести взгляд.
– Ты прекрасно знаешь, почему я должна идти.
– Но ты так до конца и не осмотрела мой дом. Посидела минутку и уже уходишь. Мне было бы интересно узнать твое мнение.
Мэрл искоса взглянула на него. Он был неотразим. Но обещание свое честно выполнял – никаких ухаживаний.
– Хорошо, показывай остальное.
Шейн продолжил экскурсию. Внизу под гостиной были сверкающие ванная и туалет. А в спальне для гостей стояли две кровати, застеленные бледно-желтыми покрывалами. Мэрл нравилось все.
– А последняя комната – спальня хозяина, – сказал Шейн низким голосом. Он отошел от двери, приглашая ее зайти. Мэрл показалось, что в доме стало нестерпимо жарко. Лицо пылало, хотя ее бил озноб. Войти в спальню она не решалась, а из дверей ей открылся вид на большую комнату с огромной, королевских размеров, кроватью посередине. Мэрл не могла глаз оторвать от нежно-голубого покрывала в красивых складках. У нее закружилась голова, ноги подкосились. Она покачнулась и упала прямо в объятия Шейна.
– Что с тобой, – спросил он хриплым от волнения голосом. – Тебе нехорошо?
– Нет, нет! – воскликнула Мэрл. Она прижалась лицом к его груди и услышала, как бьется его сердце.
Все ее тело ожило. Ее снова, как только что на пароме, охватило желание. Она обняла его, их губы слились в поцелуе. Мэрл застонала. Ее руки скользнули по его телу, гладили его плечи, шею, волосы.
– Я не пытался тебя соблазнить, Мэри. Я не… – Он касался губами ее разгоряченного лица, как будто хотел унять жар, испепелявший ее. – Сейчас, подожди одну минуту…
– Да, мы должны… мы должны остановиться. – Ее тело горело нестерпимым огнем желания. Их руки еще крепче слились в объятиях.
Шейн поднял голову, посмотрел в лицо Мэрл. Огонь страсти сделал его синие глаза нестерпимо яркими.
– Прости, Мэри, я не должен был…
– Нет, нет, мы не можем… – Она отодвинулась и дрожащими руками стала расстегивать на нем рубашку.
Потом ее жакет полетел на пол, там же оказалась и юбка.
– Мэри, Мэри, дорогая, а ты уверена, что хочешь этого?
– Нет, нет! – Она снимала с него рубашку, покрывая его грудь поцелуями.
– Ты хочешь, чтобы я остановился? – спросил он мягко, расстегивая ей кофточку, нежно и страстно касаясь ее волнующейся груди.
– Нет, нет! – Она подняла руки, помогая ему снять блузку. – Ну скорее же, Шейн!
Они разошлись, чтобы снять оставшуюся одежду. Рывками, горя от нетерпения, Мэрл стаскивала с себя белье. Она чувствовала его неотрывный взгляд на себе. Шейн расстегивал молнию на брюках, но вдруг остановился. Губы его приоткрылись, он с вожделением смотрел, как она торопливо снимала колготки.
– Подожди! – остановил ее хриплый шепот Шейна. Лицо его налилось, глаза сверкали. Он взял в ладони ее груди, прикоснулся губами к шелковистой нежной коже, расстегнул бюстгальтер, по одной спустил бретельки с плеч. Когда груди освободились, Шейн припал к ним. Соски налились и затвердели. Возбуждение пронзило тело Мэрл. Она закричала:
– Скорее, Шейн, скорее! – Она стащила с него брюки с полурасстегнутой молнией, обеими руками взяла его восставшую плоть. – Сейчас, Шейн, сейчас!
– Да, Мэри, сейчас. Я так давно хочу тебя. Любовь моя, единственная моя! – Он прижал ее к стене, руками приподнял бедра и вошел в нее. Обхватив руками плечи Шейна, Мэрл откинула голову и застонала. – Моя Мэри, я люблю тебя. – Его голос становился громче с каждым толчком. – Мэри, Мэри!
– О, Шейн, как я люблю тебя! – кричала она.
Волны страсти сотрясали ее тело. Шейн так хорошо чувствовал ее, что высшей точки они достигли одновременно. Мэрл утопила лицо в его кудрях и разрыдалась. Слезы стекали по потным плечам Шейна. Шейн в тревоге поднял голову.
– Мэр, что случилось? О Господи! Я виноват, я не хотел причинить тебе боль.
Мэрл крепко обхватила руками его шею, ногами бедра, прижалась к нему. Ее слова смешивались с рыданиями.
– Держи меня, Шейн. Я плачу потому, что долго ждала тебя. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо. А я тебя потеряла! Держи меня, Шейн! Не отпускай!
Он крепко прижал ее к своему влажному телу. Нежно прикасаясь губами к ее волосам, бровям, глазам, он шептал:
– Ты луна, ты солнце, ты – все, моя Мэри!
Она глубоко и прерывисто дышала.
– Хорошо хоть это у нас чудесно получается! – Мэрл засмеялась: – Тебе не кажется, что это довольно странно для людей нашего возраста? И место выбрали тоже странное.
– Абсолютно ничего странного! – Кончиками пальцев Шейн вытер слезинки с ее щеки.
Мэрл еще крепче прижалась к нему.
– Я, наверное, выгляжу ужасно? – И она спрятала лицо.
– Ты сейчас так прекрасна, как никогда в жизни! – Выражение его лица доказывало, что он говорит правду.
Она облегченно вздохнула.
– Ты знаешь, что самое удивительное?
Шейн улыбнулся:
– Все удивительно! А что тебя поразило больше всего?
– Я прямо вспрыгнула на тебя! Это на меня совсем не похоже. Я ведь иногда думала, что фригидна.
– Ну да! Ты открыла мне глаза! – Шейн захохотал.
Мэрл тоже засмеялась.
– Я проснулась, ожила с той поры, как ты в первый раз дотронулся до меня. Удивительно, но с тобой я не чувствую себя неловко. Я ничего не боюсь.